Ключик (СИ)

— Нет, спасибо за пояснения, сэр. Мне все понятно.
Полет в бесшумном десантном геликоптере занял несколько часов. Эмма сидела впритык к лейтенанту и чувствовала, как жар его огромного тела просачивается сквозь слои их одежды там, где он касался её бедром и плечом. И это волновало и сбивало с толку, отзываясь где-то в самой глубине её существа. Что-то словно копило этот ручеек чужого тепла, разогреваясь в ответ и пробуждая к жизни совершенно до этого незнакомые ощущения. Отодвинуться в тесноте геликоптера она не могла и просто старалась отвлечь себя, рассматривая сидящих напротив остальных бойцов, дремлющих с абсолютно безмятежными лицами. Никто даже близко не выглядел озабоченным или нервным, в том числе и сам Сейм, на лицо которого Эмма изредка бросала короткие осторожные взгляды.
Но все это дремотное спокойствие слетело в один момент, когда замелькала красная лампочка. Все вокруг пришло в движение, каждый знал, что ему делать, и никто не суетился. Эмма затаила дыхание, когда оказалась тесно прижата и пристегнута к мощному телу лейтенанта. Самого прыжка она не боялась, так как делала это и раньше неоднократно, но никогда в паре. Это был тот самый момент, когда она будет полностью зависеть от этого мужчины, доверяя ему свою безопасность и жизнь. Была ли она готова? Ох, как будто у неё был выбор или время на подобные раздумья. Прыгали они с малой высоты, поэтому само падение даже не запомнилось, настолько быстро закончилось. Безмолвными тенями они опустились среди огромных деревьев и быстро свернули и спрятали парашюты. Место их десантирования находилось в паре километров от заброшенного стадиона. Двигаясь в неторопливом темпе, они выдвинулись по направлению к объекту. В предрассветные часы все окружающее пространство наполнилось щебетанием, стрекотом, воплями разнообразных живых существ, делая тяжелый влажный воздух джунглей еще плотнее. Остановились они, когда достигли прямой видимости самого стадиона. Незаметное движение руки Сейма, и оба близнеца буквально растворились в сереющем воздухе предрассветного леса. Остальные же улеглись на землю, сливаясь с подлеском, ожидая результатов разведки. Сейм опять оказался лежащим вплотную к Эмме. И, несмотря на всю бурю предвкушения и волнения, игнорировать факт его такой непосредственно близости у Эммы никак не получалось. Даже сквозь терпкий насыщенный запах лесной подстилки, на которой они лежали, она чувствовала собственный аромат лейтенанта, абсолютно однозначно говорящий, что рядом сильный самец, словно заполняющий и изменяющий все вокруг самим фактом своего присутствия. И это сбивало с толку и мешало сосредоточиться. Спустя какое-то время, показавшееся раздерганной Эмме целой вечностью, в общей какофонии животных звуков послышался негромкий, но отчетливый мелодичный свист. Сейм тут же пришёл в движение, вздергивая Эмму на ноги. Буквально через метров сто прежние джунгли сменились местом, которое явно было когда-то очищено от растительности. Сейчас же природа отбирала обратно украденную у неё территорию, и вокруг виднелась густая поросль деревьев немного выше человеческого роста. И как только они ступили туда, стало неожиданно очевидно, что здесь, в отличие от остальных джунглей, царит мертвая тишина. Ничто не двигалось, не шелестело и не издавало никаких свойственных данной местности звуков. Как будто кто-то или что-то изгнало отсюда все живое. Пройдя еще около двухсот метров, Эмма увидела впереди словно иллюминацию в бледном сыром утреннем воздухе, прерывисто и хищно мерцающую на одной из боковых стен того, что должно было стать трибунами. Оглядевшись, она поняла, что никто в группе больше этого не видит, и все продолжают быстро двигаться в этом направлении. Поэтому Эмма дернула лейтенанта и знаками объяснила ему, что остальным следует остановиться. Сейм издал короткий повелительный свист, и бойцы замерли, присаживаясь и ощетиниваясь во все стороны стволами.
— Наружную охрану парни уже сняли, так что можешь приступать, — у самого уха прошептал Сейм, и Эмма почувствовала, что её сердце пустилось в такую дикую скачку, что его оглушительный перестук должен был быть слышен на мили вокруг, перекрывая вопли просыпающегося леса.
Эмма приблизилась к светящемуся сплетению пульсирующих чужеродной энергией нитей. Это больше всего напоминало сеть из тончайшей проволоки под огромным напряжением или некую паутину, по линиям которой то и дело прокатывались волны злобной силы. Ощущение абсолютной смертоносности буквально било в грудь, исторгаясь из этого творения чуждого разума и сковывая в теле Эммы каждую клетку животным страхом. Всё в девушке противилось каждому шагу, приближающему её к этому сплетению агрессии. И это ни черта не было похоже на те простенькие и почти безобидные имитации, с которыми ей приходилось иметь дело при обучении. Те заклинания, которые она распутывала тогда, были статичными, искусственными и совершенно понятными. Эта же мерцающая паутина более походила на живой самостоятельный организм, который затаился в засаде, жаждая новой крови глупцов, решивших столь опрометчиво подойти ближе. Дыхание пресеклось, легкие отказались работать, а сердце вместо крови погнало по венам ощущение полного и неисправимого краха. Эмму затрясло так сильно, что скрыть это просто было уже нереально. Она облажалась! Провалилась, даже не начав! Захотелось спрятаться, исчезнуть, убежать туда, где никто не увидит её грандиозное фиаско.
В этот момент сильная рука обвилась вокруг её талии, и трясущееся тело Эммы было плотно прижато к твердой, как гранитная скала, груди лейтенанта. Энергия всепоглощающей уверенности буквально влилась в Эмму вместе с этим объятием, останавливая её дрожь и практически вталкивая внутрь девушки спокойствие.
— Успокойся, Джимми! — тихий приказ, произнесенный прямо у её уха, моментально прояснил её голову. — Ты справишься! Ты это умеешь! Только ты и больше никто! Соберись и кончай паниковать!
С каждым словом, проникающим в мозг Эммы, страх откатывался, как отлив, освобождая все больше пространства её разума для нормальной работы.
— Ты в порядке? — еле слышно спросил Сейм, когда дыхание Эммы выровнялось, и она кивнула. — Уверена?
— Да.
— Тогда давай, иди работай, чтобы мы могли войти и расхерачить там все к чертям собачьим.
Рука исчезла с тела Эммы, и она вздрогнула, лишившись поддержки.
Шагнув ближе к светящемуся заграждению, она оживила в памяти все, происходило на бесконечных тренировках. Создавая такое заклинание, его творец всегда должен с чего-то начать и чем-то закончить. И степень сложности плетения тут не важна. Основное — найти в этой хитрой путанице исток и завершающую точку. Только захватив их и замкнув друг на друге, можно было нейтрализовать опасность. Заграждение не исчезало совсем, но теряло силу и смертоносность. Проблема была лишь в том, что только тот, кто сотворил заклятье, знал, как выглядят оба этих самых важных узла, а главное — к чему можно было коснуться первому, не рискуя лишиться конечности или получить смертельный удар энергии. Можно стоять и гадать тут хоть целую вечность и ни на что не решиться.
Эмма еще раз просканировала взглядом всю сеть и, наконец, обнаружила два узла, отличающиеся от остальных скоростью пульсации и интенсивностью свечения. Выдохнув весь свой страх, она протянула руку к ближайшему.
— Джимми! — тихий хриплый шепот Сейма прямо за спиной заставил её ладонь замереть в воздухе. — Ради Бога, будь осторожнее!
Эмма зажмурила глаза, делая еще несколько долгих вдохов и выдохов и погружаясь глубже в себя, позволяя исчезнуть всему налету эмоций и оставляя лишь её дар в чистоте. Распахнув их снова, она неожиданно увидела все настолько отчетливо, что даже пришло удивление, как она вообще могла сомневаться до этого. Все ведь было совершенно на поверхности! Уверенно шагнув, она осторожно просунула руку между смертоносными видными только ей одной нитями и схватилась за устье заклятья. Под ее ладонью оно мгновенно стало горячим, не желая признавать власть никого, кроме создателя. С силой потянув узел наружу, Эмма сжала зубы и зашипела от нарастающего жара, понимая уже, что без ожога не обойтись. Злобная энергия потекла рекой по её телу, и в этот момент сама Эмма была не менее смертоносна, чем творение магии, в которое она вцепилась, превозмогая боль.