Ключик (СИ)

— Привет! Только не говори, что вы тут около меня круглосуточную вахту несете, — пробормотала девушка сиплым со сна голосом.
— Вот еще, — беспечно пожала плечами Пич, но Эмма видела, что в ней нет ее обычной легкости и бесшабашности. — Просто поняла, что с момента последнего задания я вела себя, как сучка, и пришла поболтать с тобой и узнать, не злишься ли ты на меня.
Эмма села на кровати и прислушалась к своему организму. Тошнота, вроде, полностью ушла, хотя тянущая боль в животе осталась.
— Я не злюсь. За что? Я, наоборот, думала, что где-то накосячила, и ты сердита на меня, — призналась Эмма.
— Эх, Джимми, Джимми, вот уж не знаю, кем надо быть, чтобы на тебя рассердиться суметь, — рассмеялась Пич. Она спрыгнула с подоконника и забралась на кровать к Эмме.
— Что ты хочешь сказать?
— Ну, когда я вижу тебя, общаюсь, просто рядом нахожусь, то внутри будто попускает. Как если у тебя что-то так долго болит, что ты и замечать перестаешь, а тут вдруг раз — нет боли. Даже иногда пугает. Словно оглохла ненадолго. И хочется улыбаться, как идиотке. Так что я даже не знаю, как на тебя в принципе разозлиться.
— Не знаешь, у отца моего спроси, — опустив глаза, пробормотала девушка. — У него как-то выходит. И очень даже.
— Ну, тут совсем другой расклад, мелкая. — Пич сбросила обувь и забралась на постель с ногами, усаживаясь к Эмме лицом. — Мне эта тема как-то, сама понимаешь, не близка, но если судить по фильмам, то в семьях такая петрушка постоянно. Думаю, это от того, что старшему поколению кажется, что они лучше знают то, что необходимо в жизни их детям. Вот и бесятся, когда эти самые дети не хотят следовать их представлениям о жизни, а выбрать что-то свое. Но это не настоящая злость, я думаю. Это как когда командиры нас муштровали, гоняя до упаду и костеря последними словами, но только для того, чтобы мы стали быстрее, выносливей и выживали в реальных боевых ситуациях. Только в семье это, типа, любовь, а у нас производственная необходимость. Что-то типа того. Хотя я, и правда, хреново в этом разбираюсь.
И снова Эмма заметила тень непривычной задумчивости в глазах подруги.
— Что-то случилось, Пич? — осторожно спросила она.
— С чего взяла? — сверкнула своими прозрачными глазами исподлобья Пич.
— Ты какая-то другая. Так что я думаю, что должна быть причина.
Пич, сдавленно хохотнув, откинула голову и уставилась в потолок стандартной комнаты.
— Причина… Ну, на самом деле можно сказать их целый список. Но на данный момент я могу тебе озвучить только одну.
— Почему только одну? — Эмма не хотела давить, но любопытство сильная вещь.
— Потому что это пока так, и не спрашивай, пожалуйста, — голос Пич прозвучал немного раздраженно, и Эмма тут же опустила глаза, не желая доставать подругу. — Это не потому, что я тебе, скажем, не доверяю или плохо отношусь. Просто пока это так. Но все изменится. Скоро. Веришь?
Эмма кивнула и улыбнулась.
— Ну, тогда хотя бы расскажи, что можешь, — попросила она.
Пич беспокойно поерзала на месте, глядя в сторону и что-то беззвучно бормоча, будто подыскивая слова.
— Майор Харрис перевелся на нашу базу, — спустя минуту выдала он.
— О! — удивленно расширились глаза Эммы. — Это же… хорошо? — спросила Эмма, но увидела, как гримаса гнева исказила лицо подруги. — Или нет?
— Это охрененно плохо, Джимми!
— Почему? Мне казалось… ну, что он тебе, вроде, понравился тогда.
— Вот именно, что понравился. Так понравился, что меня давно так до печенок не пробирало. Ладно, никогда меня так не цепляло. Вот поэтому его приезд сюда — это самая худшая идея из возможных! — в голосе Пич промелькнула нотка отчаяния.
— Я не понимаю.
— А нечего тут понимать. Я его, когда увидела сегодня, у меня аж язык отнялся, и нутро заполыхало, — Эмма растерянно моргала, глядя на подругу, у которой даже на темной коже проступили пятна на скулах. — Он же меня реально зацепил.
— Зацепил, это, вроде, ты влюбилась?
— Да не дай Бог, Джимми! Я не влюбляюсь, не привязываюсь ни к кому, помнишь?
— Ну, вот ко мне же будто привязалась, — сказала Эмма чуть слышно и испуганно посмотрела на подругу, ожидая реакции на свои слова.
Пич уставилась прямо на Эмму, моргая и будто переваривая смысл сказанного.
— Похоже, тут ты права, мелкая, — медленно произнесла она. — Все, видимо, придет мне скоро славный или не очень конец, если я в последнее время настолько раскисла, что и к тебе прикипела, и Харрис еще этот…
— Ну что за глупости! — возмутилась Эмма. — Это что, суеверие какое-то?
— Ага. Мое собственное. Сдулась я уже, судя по всему.
— Ну, почему?
— Да потому что, когда это со мной такое было, чтобы я, переспав про между прочим с мужиком один раз, не могла его выкинуть из головы ни на утро, ни несколько дней спустя. Я же даже не хочу никого, кроме него, понимаешь? — вид у Пич был почти страдальческий.
— Ну, разве это так плохо?
Пич соскочила с кровати и как была, в носках, стала нарезать круги по небольшой комнате.
— Для меня плохо! — нервно махнув руками, выкрикнула она. — Мне это на фиг не нужно, чтобы сердце в горло прыгало, когда его вижу. Все тело как не мое становится, болит от того, как хочется, чтобы он опять трогал, гладил этими руками своими… Эх, ты же еще не понимаешь ничего!
Ощущения рук Сейма на коже, его губ, целующих болезненно нежно и при этом ненасытно жадно, все запахи, звуки их стонов ударили от слов Пич прямо в центр груди Эммы, занимаясь пожаром во всем теле. Эмма тяжело сглотнула, чувствуя, как заполыхало лицо от гремучей смеси удушливого стеснения и жгучего, идущего из самой глубины ее сущности томления, которое будил в ней лейтенант.
— Ну, кое-что я теперь понимаю, — сцепив до хруста перед собой кисти, сказала Эмма. — Ты теперь уже точно разозлишься на меня, Пич.
— С чего бы? — Пич замерла посреди комнаты и склонила голову набок, как делают птицы или рептилии, концентрируя внимание, что сразу напомнило о ее боевой ипостаси.
— Я… то есть меня… О-о-ох! Меня пригласил на свидание Сеймас, и я согласилась, — вдохнув поглубже, затараторила Эмма. — Мы ехали в джипе и… разговаривали, а потом так как-то вышло… и мы целовались… и я совсем ума лишилась. Вот.
Эмма подняла виноватые глаза на подругу, которая так и продолжала, не меняя позы, смотреть на нее.
— Я знаю, что так, наверное, нельзя… и отец с ума сошел от злости, и ты теперь, наверное, знать меня не захочешь, только ничего сделать не могу. Я как тону в нем, Пич. Срываюсь и падаю, падаю, как только в глаза посмотрю. А когда он трогает…целует, понимаю, что отдам все, что попросит, сделаю все, что скажет. Знаю, что просто оторваться не могу, — последние слова девушка прошептала едва слышно и поникла, ожидая приговора Пич.
— А я уж думала, ты мне никогда не решишься рассказать. Прямо даже обидеться хотела, — в голосе Пич не было и намека на злость или обиду. — А то вся база уже гудит о вас, а мне ты ни пол-словечка.
Эмма вскинула голову, пораженно глядя на Пич.
— Ты не сердишься?
— С какого перепугу? — фыркнула Пич. — Не, ну, может, еще совсем недавно я бы и захотела треснуть тебя разок, так, для профилактики. Но я тебе говорила раньше и, если хочешь, повторю. Да, мне нравился Сейм, можно даже сказать, что я была влюблена в него. Но поняла давным-давно, что никем, кроме друга и боевого товарища, я ему никогда не стану. Так что я излечилась от этой болячки, так, маленький шрамик остался. К тому же с появлением майора этого, Сейм совсем померк в этом смысле в моих глазах. Так что перестань париться. Я только рада, что у вас с лейтенантом все так хорошо складывается. Это и он давно заслуживает, и тебе нужен именно такой мужик. Я сегодня утром в тренажерке, когда увидела, как он смотрит на тебя и прикасается к лицу, аж чуть не прослезилась от восторга. Вы рядом друг с другом — это нечто совершенно потрясное, Джимми. Не упусти это.
— Нет! — затрясла головой Эмма, ощущая, как боль связывается тугим узлом под сердцем. — Нам нельзя!