Ключик (СИ)

Открыв глаза, девушка сфокусировала взгляд на размытом пятне перед собой, которое быстро обретало черты майора Харриса. Он продолжал звать ее, и каждое сказанное низким мужским тембром слово отдавалось мучительным эхом в черепе девушки. Когда зрение полностью прояснилось, Эмма заозиралась, стремительно воспроизводя в памяти последние события. Господи, пусть это ей только привиделось, пусть окажется, что мозг не выдержал эмоциональной перегрузки и чудит, выдавая фантастичные картины! Такое случалось пару раз, когда ее сильно перегружали на тренировках. Тогда она тоже видела странные места и события, которых с ней никогда не случалось. Но нет, в спальне царил разгром, как она и запомнила, голова и тело болели абсолютно реально, да и стоящий перед ней офицер не был галлюцинацией. Девушка резко поднялась, но окружающий мир пошатнулся, и она ощутимо приложилась голой спиной об шершавую стену. Головокружение спровоцировало приступ уже надоевшей в последнее время тошноты. Но паршивое самочувствие не могло заглушить растущей с бешеной скоростью тревоги.
— Сейм… — простонала она. — Где лейтенант Сеймас?
— К моменту прибытия по тревоге здесь были только вы, боец Джимми, — суховато ответил майор, буквально ощупывая ее с ног до головы мрачным взглядом.
Девушка внутренне содрогнулась, представив, какая картина явилась глазам постороннего человека. Но разум был еще слишком онемевшим и способным двигаться лишь в одном направлении. Где Сеймас и что с ним, вот то единственное, что сейчас пульсировало вместе с болью в голове у Эммы.
— Я должна идти, — Эмма рванулась от стены, но мужчина решительно заступил ей дорогу.
— Боец Джимми, потрудитесь объяснить суть произошедшего здесь, — очевидно, Харрис уже начал терять терпение.
— Да че тут объяснять-то? — послышался за спиной у майора насмешливый голос, и только тогда Эмма заметила, что в комнате присутствуют еще двое мужчин в форме с нашивками лейтенантов. У всех троих, включая Харриса, были временные яркие бейджи, указывающие на то, что это группа дежурных по базе офицеров. — Поиметь СС решил деваху, но что-то пошло не так. Может, не так дала или отсосать отказалась. А у него нрав крутой. Я слышал, что он с девками особо не церемонится.
Второй лейтенант что-то тихо шикнул на говорившего, но Эмма смогла лишь разобрать только фамилию отца.
Язвительные слова врезались в Эмму, как жестокая оплеуха, выдергивающая из растерянности сразу в чистейшую ярость. Девушка буквально захлебнулось от мощной волны стыда и возмущения. Было невыносимо отвратительно и мерзко, что кто-то видит ее такой: растрепанной, избитой, с бурыми присохшими разводами на бедрах, и по этим признакам делает выводы, опошляющие и сводящие на нет самый значимый и интимный момент, случившийся в ее недолгой жизни.
— Не смейте… — сжав кулаки, девушка подалась вперед, но голос пресекся, и с губ сорвался только хриплый шепот: — Не смейте так говорить о моем… командире!
И в этот момент ей было плевать на все: на собственный вид, на разочарование и презрение, которые наверняка проявятся в глазах отца, когда до него все дойдет, на вбитую на подкорку субординацию, на откровенные и похотливые взгляды мужчин на обнаженном теле… Потому что никто не имел права обвинять в подобных вещах ее мужчину, особенно сейчас, когда он был неизвестно где и, скорее всего, в беде. Обычная покорность и смирение вдруг исчезли, будто выгорели без следа, уступая свирепой потребности защитить едва обретенного близкого человека даже от косых взглядов, злых слов или гадких мыслей посторонних.
— Боец Джимми, не забывайтесь! — грозно рявкнул майор Харрис, заставляя девушку вздрогнуть и на секунду отступить. — Офицеры, покиньте помещение и ожидайте нас снаружи. Я разберусь в ситуации без ваших подсказок.
— Майор, сэр, думаю, нам следует немедленно сообщить командованию о ЧП. Эти полукровки, конечно, те еще похотливые ублюдки, но изнасилование… это даже для них перебор. Тем более девчонка, типа, приемная дочь Лейна… — лицо невысокого темноволосого совсем молоденького лейтенанта было почти пунцовым, и он старался смотреть куда угодно, только не прямо на обнаженную девушку, пылающую гневом.
— Меня никто не насиловал! — выкрикнула Эмма, сильнее сжимая кулаки и желая испепелить болтуна взглядом.
— Лейтенант Андерс, я приказал покинуть помещение! Выполнять! — в этот раз от повелительного рыка майора дрогнули стекла. Сейчас он своей властной мощной энергетикой так был похож на Сейма, что у Эммы невыносимо больно сдавило сердце.
Как только посторонние ушли, Харрис пошарил взглядом по разгромленной комнате и, найдя искомое, поднял с пола покрывало. Быстрым заботливым движением мужчина укутал Эмму, и от этого и от жалостливого блеска в глазах майора у нее внутри что-то будто с оглушительным хрустом сломалось. В один момент все нахлынуло разом. Страх, стыд, смятение и полное непонимание, как быть дальше, и как воспринимать все случившееся и сказанное здесь недавно. Ее затрясло, и слезы хлынули из глаз. Это был момент чистейшего отчаяния, полной потери почвы под ногами, излившийся той самой теплой соленой влагой, в облегчение от которой Эмма не верила с самого детства. Слезы никогда ничего не решали и ничего не делали проще, но сейчас они лились и лились, и с этим она ничего не могла поделать. Все, чего хотелось Эмме — это заползти обратно в постель, вдохнуть запах недавнего счастья и, зажмурив глаза, так и лежать, больше не дыша и надеясь, что все по волшебству вернется само собой.
— Джимми, милая, все хорошо, все уже закончилось, — майор Харрис шагнул к ней ближе и приобнял девушку. Было заметно, что его, как и многих сильных мужчин, смущают и сбивают с толку женские слезы. Он пытался утешить, но явно не знал даже куда положить руки и просто неловко гладил, едва касаясь, как будто боясь причинить больше боли или оскорбить настоящим прикосновением.
— Нет, теперь ничего и никогда не будет хорошо, — прорыдала Эмма. Она пока даже не могла осмыслить все случившееся, но то, что все совсем не хорошо и так уже не будет, понимала достаточно отчетливо.
— Джимми, но подобное случается с миллионами женщин… К сожалению, всегда рядом может оказаться подонок и совершить такое! Боль пройдет, насилие забудется, а жизнь продолжится… — майор смотрел на нее так, словно ожидал, что она прямо сейчас окончательно сорвется в истерику и бросится куда-то сломя голову, и ему придется ловить ее как паникующее животное.
— Я же сказала, что меня никто не насиловал! — вскричала Эмма и попыталась оттолкнуть мужчину.
Харрис чуть отстранился, но крепко взял ее за плечи. Слезы мгновенно высохли, хоть глаза и продолжало жечь как от песка.
— Ты не должна бояться или защищать его только потому, что он твой командир, — сурово посмотрел он в глаза девушке.
— Да о чем вы вообще! Лейтенант Сеймас никогда не сделал бы такого! Он добрый, заботливый, самый лучший. Он и пальцем меня не трогал, — горячо стала убеждать офицера девушка, но, натолкнувшись на недоверчивый взгляд и вспомнив о своем внешнем виде, сразу смутилась. — То есть… Он… Мы… Все, что здесь случилось, было абсолютно добровольно, и мне все понравилось!
Харрис отступил на шаг и раздраженно дернул широкими плечами.
— То есть ты пытаешься убедить меня, что сама попросила грубо… кхмм… лишить тебя невинности, а потом еще и избить до потери сознания? И предлагаешь мне поверить в это? Что за чушь! В конце концов, ты военнослужащая, хоть и девушка, боец Джимми, и в курсе, что лгать офицеру, как и проявлять малодушие и трусость, покрывая насильника, недостойно и является наказуемым проступком!
Лицо мужчины словно окаменело, и во взгляде сейчас было больше осуждения, нежели сочувствия.
— Ну так доложите о нем, и пусть меня накажут, если вы так уверены, что я лгу, сэр, — девушка дальше отступила от офицера и с вызовом вздернула подбородок. — Но никакое наказание не заставит меня солгать. Лейтенант Сеймас и я вступили в половой контакт с полного и добровольного моего согласия. Не было никакой грубости! Все было превосходно.