Неожиданная помощница для босса (СИ)

— Да так, аллергия на новое мыло, — отмахнулась я, невольно попытавшись натянуть рукава блузки до самых пальцев. — Дома использую без отдушек, а на работе, увы, этого не избежать.
— Ясно, — кажется, Дмитрия Александровича убедил мой ответ, а я выдохнула и быстро ретировалась к себе на рабочее место. С мылом я наврала лишь частично: домой я и правда брала неароматизированное, но аллергии у меня не было. А чертовы пятна продолжали появляться и постоянно чесались. Я даже откопала дома чай с ромашкой и стала его постоянно заваривать, чтобы успокоить нервную систему, но, кажется, для нее это как подорожник, приложенный к оторванной ноге. С зарплаты, если это не пройдет, нужно будет сгонять к дерматологу, чтобы не стало хуже.
Мужчина с приготовлением кофе после показательного примера справился без проблем, и, проходя мимо меня, спросил:
— Вам дали необходимый доступ?
— Да. Я уже приступила к проверке.
— Тогда как только наберете некоторое количество несостыковок, приносите мне — я буду искать, откуда ноги растут. А пока разберусь с текучкой.
— Хорошо, Дмитрий Александрович, я поняла.
Перелопатить пришлось много документов. Я была рада, что запросила неделю на это, а не пару дней, чтобы выпендриться перед начальством. Работали мы в изначально заданном порядке: я приносила список ошибок до обеда и перед тем, как уходить домой, а Чацкий уже их оперативно обрабатывал. К моему удивлению, в туалете появилось нейтральное мыло, что вызвало у меня легкую улыбку. Мелочь, а чертовски приятно, как поданное пальто или внезапный ужин.
Задерживались мы по итогу всю неделю, после чего начальник Дмитрий Александрович подбрасывал меня до дома. Чаще всего мы просто молчали, утомленные рабочим днем. И благо к концу недели мы все-таки разгребли основной пласт работы и можно было чуть выдохнуть.
  
Глава 6.1
 
Несмотря на дикую нагрузку, на работе все было настолько чудесно, что, когда я приползала домой, то с ума сходила от контраста. Оставалось радоваться, что в течение дня мне просто некогда было даже подумать о своих проблемах. А они копились, как чеки на тумбочке около входа, как пакеты в пакете, как грязная посуда в чертовой раковине. Последнее меня бесило нещадно, так как зачастую мне даже не из чего было позавтракать, хотя это был единственный прием пищи дома, а за собой посуду я всегда мыла.
Квартиранты если поначалу еще убирали за собой, то сейчас уже просто наплевательски относились ко всему. Помимо посуды общие зоны ими тоже никогда не убирались. Я не могла жить в грязи, поэтому и мыла полы, ванную с туалетом. Но вечная гора посуды уже была выше моих сил! Пусть едят из одноразовой, если так уже лень за собой мыть.
Разговоры ни к чему хорошему не приводили. Мужчины лишь откровенно поржали надо мной: мол, ты женщина, ты и убирайся, а еще бы пожрать не мешало нам приготовить.
На последнее я только закатила глаза. Последние дни только и готовила, что пару порций еды с собой на работу, и ту от греха подальше уносила в комнату, иначе все, что плохо лежало (а по мнению туркмен это явно была вся моя еда в холодильнике), съедалось подчистую. Спорить было бесполезно: они либо резко переставали понимать русский язык, либо просто ржали.
Одним прекрасным утром я не выдержала и сделала фото с видео того, во что превращается квартира с такими чудесными съемщиками, и отправила ее и тете, и Лизе в надежде, что хоть кто-то из них снизойдет хотя бы до чтения переписки со мной. Может, хотя бы страх за имущество вправит им мозги.
Но они, конечно, ничего не отвечали. А я дико устала от этого всего: вечного срача, гогота, столпотворения, непонятного запаха. Меня бесило, что я дико чешусь и даже ночью просыпаюсь оттого, что расчесываю все новые и новые пятна. Начала уже подозревать, что, может, мои любимые турмены меня чем заразили? Но гугл пока успокаивал хотя бы мою ипохондрию.
Однако дом перестал быть домом в полной мере. Я теперь на работе чувствовала себя комфортней, жаль нельзя было там заночевать. У нас в приемной как раз стоял один неплохой диванчик!
 
Были темные мысли попытаться сдать свою комнату, а самой съехать в другое место, но я их отгоняла. Нет, я не позволю выжить себя из квартиры, с которой у меня связано столько приятных и теплых воспоминаний. Да и где я найду такого дурака, который согласится снимать с такими чудесными соседями? Как только разгребу завал на работе, то приступлю к этапу очищения квартиры. Должна же быть хоть какая-то законная лазейка против этого бедлама! Обязательно. Надо только как следует ее поискать. На худой конец стану «соседкой года» и тоже не дам туркменам житья — сами убегут.
Но едва я выходила за порог, проблемы дома покидали мою голову — я сразу переключалась на работу, хотя еще была только в пути. Сегодня должно решиться многое — Дмитрий Александрович говорил про совещание с разбором полетов, относительно обнаруженных нами оплошностей. От предвкушения того, что сегодня наконец будут пожаты плоды большого пласта моей работы, я невольно потирала руки, прям как муха, сидящая на столе. Уверена, что это должно было хоть в кой-то веки поднять мой статус в глазах начальника со дна. Премия или оплата переработки были бы очень приятным бонусом, особенно в моем положении сейчас. С такими утопическими мыслями и глупой улыбкой на лице от собственных фантазий я и вышла из лифта в приемную.
  
Глава 6.2
 
На работе я уже по отработанной за неделю схеме сразу включала два компьютера и оперативно пробегала по текущим задачам, чтобы набросать план на день и себе, и Дмитрию Александровичу. И едва я расселась с чашкой кофе на месте Любови Павловны, как двери лифта раскрылись и в приемную заплыла она сама собственной персоной:
— Доброе утро, Алиночка. Я смотрю, ты времени зря не теряешь. Уже и за меня начала работать, — от неожиданности я даже поперхнулась. Господи, со стороны же выглядит, будто я ее подсиживаю. Но выражение лица женщины было жизнерадостным и добродушным, так что я засунула подальше свои домыслы.
— Здравствуйте, Любовь Павловна! Пока вы болели, я ж была и за себя, и за вас, и за того товарища, — поприветствовала я женщину и освободила ее место.
— Да, Дмитрий Александрович звонил мне и уточнял насчет обнаруженных вами проблем, так что я заочно в курсе дел. Спасибо, Алина, боюсь, если бы аудитор подобные ошибки нашел у нас, я бы не выдержала и ушла на пенсию.
— Полно вам. Вы еще половину штата тут переработаете, — поспешила успокоить я женщину. — Не первый же аудит. Как будто раньше никаких ошибок не находилось.
— Эх, хотелось бы перед тобой покрасоваться и сказать, что это в первый раз, но, увы, и до этого были разные несостыковки: кто-то намеренно что-то делал, кто-то — по незнанию или невнимательности.
— Идеально ни у кого не бывает. А если и бывает, то потом меняется закон, выходят новые требования и здравствуйте несостыковки, с которыми никто не знает, что делать.
— Ладно, Алиночка, что мы с тобой все о грустном! — неожиданно встрепенулась женщина и полезла в принесенный ею пакет. — Я вот дома зря время не теряла и испекла пирог, вишневый. Ты обязательно должна попробовать. Про диеты и слышать ничего не хочу!
— Да я с удовольствием, — подняла я руки в сдающемся жесте. — И с чего вы взяли, что я сижу на диете?
— Вечно клюешь, как птичка. Приносишь с собой пару горсточек еды с курой и еще делишь это на пару раз.
Тут уже пришла пора мне краснеть. Не сказать же Любови Павловне, что я не худею, а экономлю, а так я не прочь была бы и полноценным стейком перекусить.
— Я просто мало ем, — выдала я отмазку. — Но ваш пирог с удовольствием попробую. Давно домашней выпечки не ела.
Любовь Павловна, кажется, поверила слабо, поэтому мне достался просто гигантский кусок пирога.
— Я его не съем за раз! — ужаснулась я его размерам.
— Съешь, — коротко ответила женщина, твердость в голове подчеркивая, что это не подлежит оспариванию. — А для стимула: пока недоешь, к работе не допущу. Считай, что это приказ начальства. Голодного обморока мне еще на работе не хватало.