Мемуары генерала барона де Марбо

Атакованный со всех сторон, генерал Массена, видя, как от голода и постоянных сражений тают его войска, вынужденный сдерживать огромное население в состоянии полного отчаяния, находился в самом критическом положении и прекрасно понимал, что необходимо установить железную дисциплину. Поэтому любой офицер, который бы не исполнил в точности его приказания, был неумолимо лишаем звания, согласно законам того времени, дававшим ему на это право. Во время одной вылазки за стены города бригада под командованием полковника Сакле не оказалась в указанный час в долине, где она должна была отрезать путь отступления австрийцам. Они сумели спастись. Командующий, взбешенный тем, что его расчеты не увенчались успехом, лишил несчастного полковника Сакле его звания и издал приказ об этом в тот же день. Сакле был слишком честным малым. Оказавшись в таком положении, он, конечно бы, застрелился, если бы не считал, что прежде нужно восстановить честь. Он взял ружье и занял место среди простых солдат. Однажды он пришел повидаться с нами. Колиндо и я очень переживали, видя, что этот замечательный человек был теперь одет в форму простого пехотинца. После капитуляции противника он был восстановлен в звании полковника первым консулом по просьбе самого Массены, на которого Сакле произвел большое впечатление своей смелостью. На следующий год, когда мир в Европе восстановился, Сакле, желая полностью смыть с себя незаслуженный упрек, попросил отправить его на Сан-Доминго, где он был убит, когда уже был готов приказ о назначении его бригадным генералом. Есть люди, которые, несмотря на свои достоинства, одарены очень жестокой судьбой. Сакле был одним из этих людей.
Глава XII
Эпизоды осады. — Пленение трех тысяч австрийцев. — Их ужасный конец на понтонах. — Постоянные атаки с суши и с моря
Я могу только очень кратко рассказать об операциях во время осады, о блокаде, которую нам пришлось выдержать. В те времена со стороны моря 1енуя была укреплена старой стеной с башнями, однако основная сила его обороны заключалась в том, что он был окружен горами, вершины и склоны которых были укреплены оборонительными сооружениями и редутами. Австрийцы без конца атаковали эти позиции. Как только им удавалось захватить одну из них, мы отправлялись туда, чтобы ее отбить. На следующий день все повторялось снова. Если только им удавалось захватить ее, мы ее тут же отбивали. Это была бесконечная чехарда, но в результате мы остались хозяевами положения. Эти сражения бывали иногда очень горячими. В одной из таких схваток генерал Сульт, правая рука Массены, направлялся в Монте-Ко-рону во главе своих колонн. Ему предстояло отбить форт, носящий то же имя, оставленный нами накануне. В этот момент пуля ранила его в колено, и враги, будучи гораздо более многочисленными, бегом стали спускаться с вершины горы в долину. Было абсолютно невозможно, чтобы мы со своим очень малочисленным войском могли противостоять этому потоку. Надо было отступать. В течение некоторого времени солдаты несли Сульта на своих ружьях, но нестерпимые боли, которые он испытывал, заставили его приказать положить его у подножия дерева, где с ним остался его брат и один из его адъютантов, чтобы защитить его от первых яростных нападок врага. К счастью, он оказался захвачен офицерами, которые испытывали большое уважение к своему знаменитому пленнику. Захват генерала Сульта удвоил боевой дух австрийцев, и они быстро оттеснили нас к самым стенам города. Они предполагали немедленно идти на штурм, но в этот момент лазурное до сих пор небо потемнело и разразилась жуткая буря.
Дождь лил потоками. Австрийцы остановились, и большинство из них стали искать убежище, пытаясь спрятаться под деревьями. Тогда генерал Массена, исключительным качеством которого было умение поставить на пользу себе любые неожиданные превратности войны, обратился к своим солдатам, поднял их дух, подкрепил их несколькими отрядами, вызванными из города, и заставил скрестить штыки с австрийцами, не обращая внимание на ливень и бурю. Австрийцы, не ожидавшие такого натиска и удивившиеся нашей отваге, в беспорядке бежали. Массена преследовал их с таким рвением, что ему удалось отрезать целый корпус гренадеров, состоявший из трех тысяч человек, и заставить их сложить оружие.
 
Далеко не первый раз мы брали пленных. Их общее число с начала осады доходило до восьми тысяч. Но у нас не было провианта, чтобы кормить их, и главнокомандующий, как правило, отправлял их обратно, при условии, что они в течение шести месяцев не поднимут оружие против нас. Офицеры свято держали обещание. Что касается несчастных солдат, то, возвращаясь в австрийский лагерь, они просто не знали об обязательствах, которые их командиры приняли за них на себя. Как правило, их включали в другие полки. И они вынуждены были сражаться против французов. Если они снова попадали в наши руки, то мы их снова возвращали. Таким образом, образовалось большое количество людей, которые, по их собственному признанию, попадали в плен четыре, пять и более раз. Еенерал Массена, возмущенный тем, что австрийские генералы не держат слова, на этот раз решил оставить все три тысячи гренадеров, которых он захватил, офицеров и солдат вместе. Но чтобы не обременять охраной этих пленных свои войска, он отослал несчастных на корабли, находившиеся на причале в порту7, и приказал направить часть береговых орудий на эти корабли. Затем он отправил парламентария к генералу Отту, командовавшему австрийским осадным корпусом, чтобы упрекнуть его в отсутствии доброй воли и предупредить, что может давать этим пленным только половину рациона французского солдата. Он добавлял еще, что согласился бы на то, чтобы австрийцы договорились с англичанами и те каждый день подвозили бы на лодках провиант пленным и не оставляли бы их до тех пор, пока те не съедят привезенную пищу, чтобы никто не мог сказать, что Массена воспользовался пленными, чтобы распределить полученные продукты среди своего собственного войска. Австрийский генерал, надеясь, что отказ заставит Массену вернуть ему три тысячи человек, которые он рассчитывал, возможно, снова бросить против нас, отказал ему в этом филантропическом предложении. Тогда Массена исполнил то, что обещал.'
Рацион француза состоял, как известно, из четверти фунта жуткого хлеба и такой же части лошадиного мяса, пленники же получали только половину этой порции, то есть каждый день у них была лишь четверть фунта пищи на весь день. Это произошло за 15 дней до окончания осады. Все это время эти несчастные находились на этом рационе. Напрасно каждый день генерал Массена повторял свое предложение вражескому генералу, тот не соглашался. Возможно, из-за упрямства, возможно, из-за того, что английский адмирал (лорд Кейт) не хотел предоставить свои шлюпки из боязни, чтобы они не вернулись зараженными тифом и не погубили бы весь флот. Как бы там ни было, но несчастные австрийцы выли от бешенства и голода на понтонах. Это было действительно ужасно. После того как они съели свои ботинки, вещевые мешки, патронные сумки и, может быть, даже несколько трупов, почти все они умерли от истощения. Их оставалось семьсот или восемьсот человек, когда наконец город был сдан нашим врагам, и австрийские солдаты, войдя в Геную, бросились в порт и тут же поспешили дать еду своим соотечественникам. Следствием этой неосторожности стало то, что все те, кто пережил голод, сразу же умерли от переедания.
Я решил привести этот ужасный эпизод, прежде всего чтобы показать, к чему приводят лишения военного времени, а также чтобы описать недостойное поведение и отсутствие доброй воли у австрийского генерала, который принуждал своих несчастных солдат, попавших изначально в плен и возвращенных под честное слово, вновь браться за оружие против нас, хотя он был обязан их отослать в Германию.
Во время многочисленных сражений, сопровождавших осаду Генуи, я сам подвергался многим опасностям. Приведу здесь только два основных случая.
Я уже упоминал, что австрийцы и англичане сменяли друг друга, с тем чтобы все время держать нас под ударом. Первые атаковали нас на заре со стороны суши и сражались в течение всего дня, а ночью шли отдыхать. В это время флот лорда Кейта начинал нас бомбардировать со стороны моря, стараясь захватить порт благодаря наступившей темного. Поэтому наш гарнизон был в постоянном напряжении, не имея ни одной минуты передышки.