Мемуары генерала барона де Марбо

Однако пришлось оставить приятную жизнь, которую мы здесь вели, и атаковать португальцев. Мы вступили на их территорию. Было несколько маленьких сражений, выигранных нами. Французский корпус следовал к Визеу, в то время как испанская армия двигалась вниз по реке Тахо (Тежу) и достигла португальской провинции Алентежу. Мы рассчитывали вскоре войти победителями в Лиссабон, но князь Мира, который призвал, недолго думая, наши войска на Иберийский полуостров, также не размышляя, испугался их присутствия. Чтобы избавиться от них, он заключил с Португалией мирный договор, не известив первого консула. Текст этого договора князь Мира отправил для ратификации французскому послу Люсьену Бонапарту, что страшно возмутило первого консула. С этого эпизода между двумя братьями установились отношения неприязни.
Французские войска еще в течение нескольких месяцев оставались в Португалии, где и встретили новый, 1802 год. А затем вернулись в Испанию и поочередно побывали в наших любимых гарнизонах в Саморе, Торо и Саламанке, где нас всегда прекрасно принимали.
На этот раз я пересекал Испанию верхом на лошади и не боялся ужасных кроватей на их постоялых дворах, поскольку нас всегда устраивали
' Имеется в виду дон Мануэль Годой (1767—1851), фаворит короля Испании Карла IV и королевы Марии-Луизы, глава испанского правительства в 1792—1798 и 1801—1808 гг. Титул князя Мира был пожалован ему за удачное заключение Базельского мирного договора между Испанией и Францией в 1795 г. {Прим, ред.) на ночлег у богатых владельцев больших домов. Переходы, когда они проходят в сопровождении целого полка и при очень хорошей погоде, не лишены определенной прелести. Да, постоянно приходится менять места, при этом не покидая своих товарищей. Ты видишь всю страну в самых мелких деталях, беседуешь в течение всей дороги с ее жителями. Мы все вместе обедаем, иногда хорошо, иногда не очень, мы можем наблюдать и знакомиться с обычаями жителей. Особое удовольствие нам доставляло смотреть, как вечером испанцы приходили в себя от дневного оцепенения, начинали танцевать фанданго или болеро с невероятной ловкостью и изяществом, которые наблюдались у всех, даже у деревенских жителей. Иногда полковник предлагал им своих музыкантов, но они предпочитали гитару, кастаньеты и голос какой-нибудь певицы, так как такого рода аккомпанемент придавал их танцу более естественный характер. Подобные балы, импровизированные под открытым небом рабочим людом, как в городах, так и в сельской местности, имели такое очарование для нас, что мы, будучи простыми зрителями, с трудом покидали их. После целого месяца пути мы вновь вернулись к пограничной реке Бидасоа, и, хотя я мог только с радостью вспоминать месяцы, проведенные в Испании, я с большим удовольствием вновь увидел Францию.
Глава
Дорожное приключение от Байонны до Тулузы. — Забавные эпизоды инспекции
Вто время полки сами приобретали себе лошадей. Полковник имел право купить примерно 60 лошадей, которые он надеялся раздобыть во французской Наварре, проведя свой полк через Тулузу, где мы должны были остановиться гарнизоном. Но, как на грех, мы прибыли в Байонну в день большой ярмарки, и там было много перекупщиков лошадей. Полковник вступил в переговоры с одним из них, и он поставил для нас лошадей. Мы не могли заплатить за них живыми деньгами, поскольку касса, обещанная министром, должна была прибыть только через восемь дней. Тогда полковник распорядился, чтобы один офицер остался в Байонне, чтобы принять деньги и затем расплатиться с поставщиком. Это проклятое дело было поручено мне, что впоследствии стоило мне чрезвычайно неприятного происшествия. Но в тот момент я видел только одно огорчение в том, что меня лишали приятного общества моих товарищей, с которыми я бы мог продолжить путешествие. Чтобы облегчить мне возвращение в часть, полковник решил, что моя лошадь уйдет с полком, чтобы после того, как я выполню это поручение, я смог бы поехать в Тулузу дилижансом. В Байонне я знал многих бывших учеников из Сорреза, которые организовали для меня веселое времяпрепровождение. Наконец, деньги, посланные министром, прибыли, я получил их и расплатился. Освободившись от всех обязательств, я уже готовился отправиться в путь.
 
У меня был нанковый доломан24 с серебряными пуговицами. Я заказал этот свободный костюм, когда был в штабе у Бернадотта, где было модно так одеваться во время поездки в жаркое время. Я решил его взять для переезда из Байонны в Тулузу, поскольку я был один, без полка. Я сложил форму в чемодан и приказал отнести его в дилижанс, в котором я, к несчастью, заказал и оплатил место заранее. Этот экипаж отбывал в пять часов утра, и я поручил мальчику в гостинице разбудить меня в четыре часа. Парень обещал мне, что будет точен, и я спокойно заснул.
Но он забыл обо мне, и, когда я открыл глаза, лучи солнца уже проникали в мою комнату. Было уже девятый час. Катастрофа! Я был ошарашен. После того как я отругал нерадивого мальчишку, я понял, что надо было принимать какое-то решение. Первым неудобством было то, что дилижанс отправлялся только раз в два дня. Но это было еще не самым главным. Полковая касса оплачивала мое место, потому что я отстал от полка по делам службы. Но, очевидно, она не должна была оплачивать это место второй раз. Я имел глупость заказать его до Тулузы. Таким образом, если мне нужно было платить второй раз, то это было уже за мой собственный счет. Дилижансы в то время стоили очень дорого, а у меня было крайне мало денег. И потом, что было делать в течение 48 часов в Байонне, когда все мои вещи уже были отправлены. Я решил тогда отправиться пешком, в тот же час покинул город и решительно взял направление на Тулузу. Одет я был легко, на боку у меня болталась только моя сабля. Первый день я прошел легко и решил остановиться на ночь в Пейреораде.
На следующий день, и день этот был ужасным, я должен был дойти до Ортеза. Я прошел уже половину пути, когда вдруг разразилась жуткая буря, одна из тех, которые случаются только на юге. Дождь, смешанный с градом, лил потоками и бил мне в лицо. Большая дорога, будучи уже в плохом состоянии, превратилась в болото, в котором, прилагая все усилия, я едва продвигался в своих сапогах со шпорами. Молния рядом со мной вырвала с корнем ореховое дерево, но мне это казалось неважным, и я продолжал идти со стоической покорностью. Но вдруг среди молний и грома я вижу двух жандармов на лошадях, направляющихся в мою сторону. Вы легко можете представить, какой у меня был вид после того, как уже в течение двух часов я пробирался через грязь в своих нанковых панталонах и доломане.
Жандармы принадлежали к бригаде Пейреорада, куда они и возвращались после, как мне показалось, хорошего обеда в Ортезе, поскольку они были достаточно навеселе. Старший из них попросил у меня документы. Я передал ему мой дорожный листок, на котором было указано, что я младший лейтенант 25-го конно-егерского полка. «Ты младший лейтенант? — воскликнул жандарм. — Ты слишком молод, чтобы быть уже офицером». — «Но прочитайте документ, и вы увидите, что в нем написано, что мне еще нет двадцати лет, к тому же бумага точная во всех пунктах». — «Возможно, но ты ее сделал сам, и доказательством этому является твоя форма, поскольку форма егерей должна быть зеленой, а твой доломан желтый. Ты просто новобранец, и я тебя арестую». «Пусть так, но когда мы прибудем в Ортез, перед вашим лейтенантом мне будет очень легко доказать, что я являюсь офицером и что мой путевой лист не фальшивый».
Мой арест меня мало беспокоил, но вдруг старый жандарм заявил, что он не намерен возвращаться в Ортез, что он из бригады Пейреора-да и что именно туда он предполагает следовать. Я заявляю, что я не сделал ничего плохого, чтобы он мог так поступить со мной, поскольку мои бумаги в порядке и у него имелся мой путевой листок, так что он не имел права меня задерживать, что он должен проводить меня в Ортез, куда я направлялся. Тот, который был моложе и менее выпивши, подтвердил, что я прав. Тогда между двумя всадниками началась самая живая дискуссия. Они ругались, и вскоре среди ужасающей бури, которая нас окружала, они обнажили сабли и набросились друг на друга. Что касается меня, то, опасаясь получить ранение в этой нелепой битве, я спрыгнул в огромную яму вдоль дороги, и, хотя в ней было по пояс воды, я все-таки вылез на противоположную сторону, откуда и стал наблюдать за двумя молодцами, которые распалились по-настоящему. К счастью, намокшие и отяжелевшие от воды плащи мешали движению их рук, а лошади, в ужасе от ударов грома, все время разбегались, и, таким образом, дерущиеся не могли нанести друг другу серьезных увечий.