Имперский престол (СИ)

— Под Белгородом собрали сам тринадцать урожая только на зерновых… — будто сказку, рассказывал о положении дел Лука.
Я не останавливал. Порой хочется вновь и вновь услышать о хорошем. А новости с полей для моих ушей услада еще большая, чем с полей сражений, тем более на последних льется и русская кровь.
В целом, получалось так, что Белгородчина теперь становится кормовой базой для размещения русских полков на южном направлении. Пусть запорожцы и наши, но Крым не наш, правда и не их, все равно нужно иметь существенное присутствие в регионе русских войск. Кроме того, те земли жизненно важно разрабатывать и срочно. Вот от куда пойдет наша продовольственная безопасность.
— Грамоту по развитию Юго-Запада России подготовили? — перебил я Луку.
— Есть государь-император, подготовили, — Головин показал на принесенную им папку, полную бумаг.
— После посмотрю! — отмахнулся я. — Скажите только, как там подымать целину? Лошади не потащат.
А это был серьезный вопрос. Дело в том, что поднять целинные земли, да еще такие жирные, как на землях будущего Донбасса и юга Харьковщины, не так просто. Конь не потянет, точно. Упряжка коней? Вполне. Вот только тут две проблемы: где набрать добрых коней на упряжку, и насколько ловко можно пахать, при управлении сразу многих коней? Тут выучка нужна, причем, и лошадей и людей. Между тем, решение, как мне докладывали, было. Это волы — кастрированные быки. Они спокойные, мощные, два быка вспашут любую целину. А еще это мясо, много мяса. Если первоначально вспахать землю, то дальше можно уже и лошадкой. Да, тут дороже обойдется кузнечная работа, но не столь критично.
— Свиней в царском хозяйстве много стало, увеличили число на тридцать отсотков [процентов]. То из-за картофеля, да увеличения посевов брюквы с репой, — сообщал Лука. — А меда…
Люди все еще не хотят массово употреблять картошку. И «царским овощем» ее называли и создавали искусственный дефицит и силой принуждали. Нет, едят, но с опаской, без охоты, кривятся, как будто жуют горькую редьку. Но свиньи лопают так, что кожа от роста сала трещит. Еще научились делать крахмал. Вот гнать водку из бульбы не умеем, но это дело наживное, — научимся, как только всем народом спиваться станем.
Что же насчет меда, то тут нужно думать и крепко. Его становится очень много и теряется стоимость, между тем, труд пчеловода не простой. Я думаю варенья варить и увеличить производство алкоголя. Англичан и иже с ними в Архангельске спаиваем по-тихому, да в Немецкой Слободе все хмельное в доступе. Но на эти нужды пока хватает и моего, царского, производства. Внедрять же среди русских людей, пока не решаюсь. Так можно лишиться и работников, что ударит по экономике больше, чем можно заработать. А пока в войсках всегда есть чем сладеньким сдобрить кашу.
Юрьев День, согласно Соборному Уложению 1608 года возвратился и пока сильных противоречий к этому нет. Вероятно, частично социальное напряжение в среде дворянства нивелируется тем, что распределение захваченных в войнах людей идет именно на мелкие и средние хозяйства. Но никто людей не будет неволить, они могут и уходить, сразу после окончания срока крепости, потому следует ждать недовольства со стороны мелких земельных собственников. И не факт, что долгосрочные поряды-договоры с крестьянами, смогут решить все проблемы.
Крупные землевладельцы в более выгодном положении. Они способны создавать лучшие условия для крестьян. Для дворян есть еще один выход — это аренда их земель крестьянами, или мещанами, но такая норма никак не приживается. Впрочем, еще слишком мало времени прошло, чтобы судить о провале земельной политики.
Эх… Нам бы лет пять мирных дней, так и заживем…
*………….*……………*
Исфахан
12 февраля 1610 года
Престарелый Абдаллафиф Аль Дарьюш сильно сдал. Богатство и слава не всегда приносят омоложение и здоровье. Чаще всего, они и вовсе не зависят друг от друга. Сидеть бы старику дома, да наслаждаться изяществом танцовщиц, вкушая лучшие блюда, вспоминать жизнь, бурчать на сыновей. Но, нет, шах вновь зовет на службу. И все ничего, даже отлично, на посольстве в России Абдаллафиф сильно поднялся и в финансовом отношении и в статусе. Но сейчас здоровье не позволит выполнить все поручения правителя.
 
Но как не явиться по зову господина? Вот только старик решил взять с собой старшего сына, что было согласовано с дворцовым шахским слугой-распорядителем. Очень не хотелось Абдаллафифу, чтобы возвысившийся клан Аль Дарьюш, вдруг, потерял назначение посла в Российской империи.
И вот он стоит на коленях и не смеет поднять голову, чтобы рассмотреть своего шаха. Но опытному мужчине и не нужно смотреть на правителя, чтобы понять: Аббас нервничает, его гложет страх вероятного поражения. Слишком много в последнее время прозвучало воинственных слов со стороны османского визиря Куюджу Мурад-паши. Войне быть и сам визирь поведет войско, чтобы взять реванш и отодвинуть персов.
— Старик, ты не можешь выполнять мою волю? Мне назначить другого посла в Россию? — тон Аббаса был нервозным.
— Солнцеликий, я выполню все, что ты повелишь. Но Аллах может решить прервать мою земную жизнь, а я только о том и думаю, чтобы выполнить волю своего господина, — плел словесные кружева Абдаллафиф.
В иной ситуации, Аббас не стал бы и слушать старика, который имел вид чуть ли не предсмертный. Было очевидно, что Абдаллафиф Аль Дарьюш не способен выполнить весь тот объем поручений, который необходим шаху. Если только дать послу одного из своих лекарей, чтобы те помогли протянуть послу еще полгода. Но на кого менять уже бывшего успешным посла, если тот умрет?
Аббасу докладывали, что старик смог вполне удачно выполнить свою миссию, обзавелся знакомствами в Москве и в Астрахани, в приятельских отношениях с некоторыми боярами и с самим русским царем. Если назначать кого-нибудь иного, то новому человеку понадобится время, чтобы освоиться в другой стране, в иной культуре. Поэтому пусть старик умрет во время посольства, но успеет выполнить свою миссию.
— Тебя посмотрят мои лекари, — сказал Аббас и небрежно бросил взгляд на стоявшего на коленях рядом со стариком человека. — Представь мне своего сына, старик!
Конечно же шаху доложили, что Абдаллафиф Аль Дарьюш просил прибыть со старшим сыном и это могло бы стать решением проблемы, если старику станет хуже, или он вовсе умрет. Понятно же, что глава клана скорее поделится своими связями и наработками с сыном, чем с кем бы то ни было другим. А сыну будет более, чем важно не провалить миссию, чтобы семья не потеряла влияние и… свои жизни.
— Моего старшего сына зовут Абдалсалам, великий, — произнес старик.
— Удачное имя для того, кто может тебя заменить, учитывая то, что мне и нужен мир с русскими, даже союз, — усмехнулся Аббас [Абдалсалам — слуга мира].
— Я не подведу тебя, повелитель, — не поднимая глаз, произнес Абдалсалам Аль Дарьюш.
— А у тебя иного пути и нет. Если не получится привезти в Исфахан мир и союз с русскими, я уничтожу весь род Дарьюш, — сказал Аббас, примечая реакцию старика и его сына.
Шаху Аббасу нравилось, когда его бояться. Сам шах не отличался особой смелостью и был подвержен паническим настроениям, если что-то шло не гладко. А то, что весьма возможны серьезнейшие проблемы для всего персидского государства, шаху становилось очевидным. Потому Аббас компенсировал свои комплексы эмоциями подданных.
Османская империя сильна. Аббасу удалось выиграть предыдущую войну. Не без проблем, но получилось разбить османские полчища. Шах сильно гордился этой победой, она вселяла в него силы и решимость. Если бы Персия не выиграла у империи в недалеком 1606 году, то Аббас не решился бы провести кардинальные реформы в своем государстве.
Тогда против Аббаса выступило нерешительное, с немалым числом проблем, османское войско. Султан Ахмед был подростком, в империи бунтовали янычары, не получившие в должной мере подарков и денежных выплат от нового повелителя, против своего султана-внука строила козни властолюбивая бабка. А наиболее боеспособное войско османов было сконцентрировано в Анатолии, где разгоралось восстание джелали. И то персам пришлось несладко, а залогом побед оказались присланные русскими пушки.