Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего

Аркадий ещё раз пересчитал своё достояние. Четыре лошади, три с сёдлами, одна с вьюками. Добыча от первых встреч с татарами. Лошади неплохие, но всё же желательно было бы приобрести и коня помощнее. Выносливость выносливостью, но таскать оболтуса под сто кэгэ, да ещё с оружием, им было тяжеловато.
«Эх, достать бы жеребца наподобие Иванова Чёрта… тоже вороного, умного. Н-да… мечтать, конечно, не запретишь, но толку от этого… мало. Разве что перед обедом, для усиления слюновыделения».
Тюк с вещами убитых татар.
«Спасибо Ивану, не побрезговал снять. Только, к сожалению, никто из них и до метра восьмидесяти не дорос, я в них как клоун смотреться буду. Не по чину чародею в таком ходить. А запасные шаровары нужны в край. Усрёшься от новой выходки Срачкороба, сменить ведь не на что. Удивительно, как его не повесили при таком характере? Впрочем, его характер – его проблемы. У меня своих хватает. И жупан приличный нужен, в рубахе, без верхней одежды, здесь ходить не принято. Причём хочешь, не хочешь, а шить надо на заказ, из дорого сукна. Встречают-то по одёжке. А ещё и кафтан позарез нужен. Полушубок уже явно одёжка не по сезону. Так что к татарскому тряпью, хотя там тряпок, собственно, не так уж много, придётся добавлять ещё что-то».
Аркадий полез чесать затылок. Добавлять было нечего. Пришедшую в голову мысль покопаться в курганах, отмёл как вражескую диверсию. Докопался уже.
«Да уж, дальнейшие эксперименты в этом направлении были бы признаком полного улёта крыши. Типа: ураганом снесло».
Так и не придумав ничего содержательного, пошёл к Ивану, посоветоваться. У того, когда он услышал, о чём заговорил Аркадий, мужественное лицо, как написали бы писатели-романтики (читай: зверская, откровенно бандитская рожа), скривилось, будто он нечаянно раскусил лимон.
– Не бери меня за здесь – (с кем поведёшься, от того наберёшься). – Ума не приложу, где бы денег взять. Из-за тебя же походы за зипунами откладываются. А когда ещё мы Азов возьмём? Хоть иди по миру, подаяние просить.
– Плохо будут подавать. Разве что, будешь просить по ночам, в безлюдном месте, тогда да, успех гарантирован.
– Говоришь, по ночам в безлюдном месте… – Иван подчёркнуто задумался, будто всерьёз собирался это делать. – Так если ж в безлюдном месте, тогда у кого ж просить?
– У того, кто туда сдуру ночью сунется. Если же серьёзно, то почему походы за зипунами отменяются? Думается, не у одних нас с тобой в кошельках вместо денег воздух.
– Ох, не только у нас с тобой. Плохая для казаков зима была. Да всё Войско Донское к осаде Азова готовится. Какие уж тут походы за зипунами?
– Иван, на галерах, которые в Азов идут, добычу взять можно?
– Конечно. Они же в Азов воинские припасы везут, деньги на выплату жалованья, товары разные для торговли.
– Так о какой же отмене морских походов можно говорить?! Пошли к Татарину, будем объяснять ему необходимость полной блокады объекта осады с моря. Хотя он и сам это знает не хуже нас.
Грозный атаман был дома и приходу гостей откровенно обрадовался. Судя по всему, его супруга, уподобившись папе Карло, снимала с мужа стружку, желая сделать из него человека. Он этому, как мог, сопротивлялся, даже вспотел немного и покраснел, будто тягал тяжести. Процесс превращения в настоящего человека обычно бывает весьма неприятным для объекта обработки. Но, видимо, чувствуя себя в чём-то виноватым, славный воин потерпел в словесной схватке с женой сокрушительное поражение. Ну а сделать милого виноватым в собственных глазах умеет любая женщина.
Появление гостей вынудило Анну Тимофеевну Татаринову отложить завершение «столярных работ», занявшись их приёмом. Взгляд, брошенный при этом на знаменитого атамана, обещал ему продолжение воспитательного процесса. Его будущий покоритель Азова встретил своим, невинным, как у младенца. Болезненная обработка закончилась, вот и слава богу. Избежать же её возобновления можно. Например, сбежав на войну. Уж на пули янычар и стрелы татар у казака всегда аргументы найдутся.
 
После приветствий и ознакомления о здоровье заговорили, пока Анна Тимофеевна собирала с помощницами на стол, о необходимости морской блокады Азова.
Действительно, Татаринов и сам, без напоминаний осознавал необходимость подобного хода. Собирался отправить в море стругов тридцать непосредственно перед осадой вражеской крепости. Во время осады, учитывая величину гарнизона Азова, отправлять в море много казаков было рискованно. И так казачье войско не имело существенного численного преимущества над противником. Впрочем, положение, по сравнению с реалом, должно было скоро измениться. Присутствовавшие на историческом заседании старшины клятвенно заверили, что в течение месяца на помощь донцам подтянутся несколько сот терцев и несколько тысяч запорожцев. Расширившиеся планы требовали увеличения войска.
– Так, может, сразу и пойдем, посмотрим, сколько стругов готово к походу? – вскочил атаман с лавки.
– Михаил Иванович, негоже гостей из дому выпроваживать, не покормив их. Чай мы русские люди, не бусурмане [32].
Сделанное тихим голосом, вежливое по форме замечание супруги атамана, было вскочившего на ноги, сшибло обратно на лавку понадёжнее вражеской пули.
Напряжённость, возникшая между супругами, на общении во время обеда сказалась мало. Вполне можно сказать, что обед прошёл в тёплой, дружественной обстановке. Выставленная хозяйкой бутыль очень хорошего красного вина несколько смягчила атмосферу беседы. Уходить, пока мужчины обговаривают свои, мужские дела, жена Татаринова не стала. Наоборот, приняла в обсуждении живейшее участие, выявив недюжинный ум и знание хозяйственных, но влияющих на организацию походов, дел.
Иван и Аркадий с воодушевлением и заслуженными похвалами хозяйке (забыв на короткое время о проблемах донцов этой весной) слопали всё, что им предложили. От еды, приготовленной куренными кашеварами, её стряпня отличалась самым приятным образом. В свою очередь, их предложение об ускорении начала морской блокады Азова вызвало радостный энтузиазм хозяина. Он вызвался немедленно, то есть после обеда, проводить гостей к стругам. Узнать на месте, когда они будут готовы к походам. Потом, выйдя со двора, Татаринов уточнил, что сам готов ускорить подготовку стругов к походу.
  
Не боги горшки обжигают
 
4 цветня 7146 года от с. м. (14 апреля 1637 года от Р. Х.) Монастырский городок
«И хорошо, что не боги. А то накрылись бы мои планы по производству гранат медным тазом. Ёпрст!!! Вот и верь любимым романам, если даже с „производством“ горшков – проблемы. И с деревянной полукирасой не меньшие. А уж о дискуссии с корабелами и вспоминать не хочется. Историкам, которые утверждали, что к этому времени тёмное средневековье кончилось, как выяснилось, доверять тоже нельзя было. Куда ни плюнь, везде проблемы, чтоб их…»
Проблем действительно хватало. Более чем. Когда вчера явились, вместе со сбежавшим от супруги наказным атаманом, к стоянке стругов, то выяснилось, что ранее чем через неделю в поход не выйти. Корабельщики только вчера занялись просмолением бортов. Значит, эту неделю предстояло сидеть на самом дешёвом варианте запорожской пищи – варёной ржаной муке с минимумом добавок. Эта проклятая соломаха, возможно, и давала достаточное количество калорий, но организмом Аркадия принималась плохо. Приходилось запихивать в себя эту гадость, огромным волевым усилием не допуская немедленного её возврата обратно. Представьте клейстер. Представили? Так вот, соломаха – его ухудшенный вариант, как по виду, так и по содержанию. Клейстер, который доводилось ему ранее видеть (но не есть), хоть делался из пшеничной муки, а не из кислой ржаной.
Ещё была щерба, такая же гадость, но менее густая. Для питательности и вкуса в эту массу добавляли рыбу, что у попаданца вызывало сильнейшие рвотные позывы. Продукты от рыбаков были сейчас на Дону основными. Но уху Аркадий на дух не переносил, как и варёную и маринованную рыбу. Жареную раньше даже любил, но здесь на сковородах доминировал нелюбимый им жир… Иван, более привычный к такой пище, тоже явно ел её через силу. Аркадий иногда был вынужден отказываться от завтрака или обеда.