Мечник

– Привет, гроза орков! – как всегда лучезарно улыбнулась Кайя.
– Привет, ребята! Но вы бы не задерживались, Толстяк Эрли не упустит случая выслужиться перед начальством, если кого-то поймает. Поговорим завтра.
Слава богу, уговаривать не пришлось. Дополнительные взыскания никому не нужны. Правда, об этом можно было бы подумать и раньше и не договариваться о свидании в дежурство толстяка. Но тут уж вопрос в том, кто как умеет контролировать свои гормоны.
После ухода влюбленной парочки я все-таки окунулся в бассейн целиком, но долго плескаться не стал. Третья встреча за одну ночь с нашим странным охранником могла уже закончиться для меня не так хорошо.
Повторно прокравшись к своей кровати, я наконец-то улегся спать. Однако купание в холодной воде сыграло со мной злую шутку, не только смыв с меня пот и грязь, но и заметно взбодрив. В результате я долго ворочался, прежде чем сон все-таки меня сморил, а звон утреннего колокола вырвал обратно из его объятий максимально быстро и неожиданно.
– Тео, Тео, просыпайся! На урок Шуль опоздаем! – Пайрус остервенело потряс меня за плечо, когда я в третий или в четвертый раз после обещания подняться лишь переворачивался на другой бок и снова проваливался в дрему.
– И чего я так спешил? Приехал бы сегодня к обеду – не нужно было бы к ней идти, – в сердцах бросил я, героическим усилием воли принимая-таки сидячее положение.
– Так нужно было в городе ночевать! А раз ты на территории школы и не в больничном крыле, значит, должен присутствовать на уроках! Иначе Шуль тебе прогул зачтет, замучишься оправдываться! Давай-давай, шевелись! Еще немного – и мы без завтрака останемся! – продолжал настаивать мой друг.
– Иду, иду, только умыться надо! – позволив себя поднять, я поплелся в коридор. – Беги на завтрак, я догоню.
Но Пайрус ответственно продолжил меня опекать, в результате на урок мы не опоздали. Правда, в обеденном зале нам пришлось довольствоваться травяным отваром со сладким пирожком, на большее времени не хватило. Тем более что уже там мне пришлось вкратце рассказывать о моем пограничном приключении, да еще по пути в класс отвечать на массу вопросов жаждущих подробностей соучеников.
Единственным человеком из класса, оставшимся, по крайней мере внешне, равнодушным к моему появлению, была Виста Эртис. С ней мы обменялись приветствиями – и только.
В покое меня оставили только при появлении в классе эльфийки. Наша вычислительница, как и всегда, была прекрасна и строга.
– Глазам своим не верю! Кейлор, у тебя был прекрасный шанс никогда более не появляться в этих стенах. Зачем ты вернулся?
– Даже представить не могу свою жизнь без ваших уроков, фера Шуль, – подперев подбородок кулаком, я посмотрел на преподавательницу самым преданным взглядом, на какой только был способен.
– Давай-ка вперед, за первый стол, подальше от Крина, – усмехнулась эльфийка, – а то в прошлый раз у тебя подозрительно хорошо получилось.
– Вперед так вперед, – покладисто согласился я, сгребая со стола свои письменные принадлежности.
Вычислительница загрузила заданиями всех, но мне досталось особо. По самым оптимистичным прикидкам – раза в два больше, чем остальным. Не то чтобы задачки уровня шестого-седьмого класса обычной российской школы сильно меня озадачили, но напрячь мозги для совершения большого количества арифметических действий все-таки пришлось.
Фера Теана весь урок кружила вокруг меня, тщательно отслеживая любые мои попытки связаться с соучениками. Но куда уж тут было связываться, когда Шуль загрузила всех работой по самые уши? В общем, попотеть пришлось, но исключительно из-за количества заданий, зато результат превзошел все мои ожидания.
– Все свободны, кроме Кейлора, – провозгласила эльфийка по истечении времени урока.
– «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», – пробормотал я себе под нос, высматривая среди покидающих помещение одноклассников Висту. Очень уж хотелось пообщаться с ней, а потому задержка у вычислительницы была очень некстати. Когда я ее наконец увидел, девушка была уже в дверях. Мой мысленный посыл не был услышан – она не обернулась, а потому мне не удалось встретиться с ней взглядом и подать знак.
 
– Теодор, почему ты используешь в расчетах вот эти значки, а не те, что приняты в Энрате? И объясни мне, пожалуйста, что это за символ такой? – на моей памяти, профессор Шуль впервые обратилась ко мне по имени, и это был явный признак перемены ее отношения. А вот с условными обозначениями действительно вышло нехорошо.
Дело в том, что решать пришлось много, поэтому я, чтобы не отвлекаться на уточнения и сопоставления, автоматически использовал в задачах на определение скорости, расстояния и времени привычные мне латинские буквы V, S и t, тогда как в империи принято было обозначать эти величины первыми буквами местных названий. В переводе на русский это «эс», «эр» и «вэ» соответственно. Это была моя промашка, вызвавшая вполне законное недоумение преподавателя. А вот символ квадратного корня, примененный мною в задачах, связанных с прямоугольными треугольниками, я использовал оттого, что, как ни копался в памяти Теодора, найти аналог не смог. По всей видимости, проклятый двоечник данную тему не осилил совсем, а я сам не удосужился заострить на этом внимание. Теперь вот придется как-то выкручиваться, объяснять эти нестыковки.
– Простите, профессор, – смиренно промолвил я, опуская глаза, – очень спешил и использовал те условные обозначения, что мне были привычны с детства. Но от этого же решение не стало неправильным?
– Привычны с детства? – изумилась Шуль, игнорируя мой вопрос. – Ты хочешь сказать, что в том самом медвежьем углу, откуда ты только что вернулся, тебя в детстве учили вычислениям?
– Ну вот такое было у меня тяжелое детство, – мрачно усмехнулся я, моля бога, чтобы эльфийка не стала углубляться в расспросы.
– Почему же ты до сих пор скрывал свои приобретенные в «тяжелом детстве» навыки?
– Потому что был глуп и безмерно ленив.
– Был? Что изменилось теперь?
– Ну, вообще-то, я чуть не умер. Практически по грани прошелся. Такие моменты, знаете ли, заставляют задуматься.
– Тут ты прав, – Теана задумчиво просматривала исписанные мною листы пергамента. – Кстати, Ольмо Рикс сказал, будто ты уверен, что этот приступ был последним. С чего такая уверенность?
– Я же говорю: по грани прошелся, на ту сторону заглянул. И меня словно какая-то сила обратно вытолкнула. Потому и уверен, что болезнь отступила. Потому и пересмотрел свое отношение к жизни.
– Ладно, Теодор, не сказать, что все это звучит очень убедительно, ты явно что-то недоговариваешь. Но лезть к тебе в душу с расспросами я не стану, – после минутных раздумий подвела черту под нашим разговором профессор Шуль. – Я снимаю вопрос с твоим отчислением. По крайней мере, сейчас.
Что ж, и на том спасибо. Можно сказать, что главная учебная проблема решилась для меня самым благоприятным образом. С теорией заклинаний у меня гораздо хуже, чем с вычислениями, но Миерин Тахо и относится к ученикам гораздо снисходительнее: заучи десяток-другой простеньких заклинаний да покажи способность понимать принципы их составления – и считай, что условный «трояк» у тебя в кармане. Так что там проблем не должно быть. Предмет «практическое волшебство», большей частью заключающийся в навешивании заклинаний на амулеты, мне более или менее дается, без того же спасительного «трояка» не останусь. С «магическими потоками» вообще нет проблем, а вот «травоведение» придется подтянуть, по меньшей мере вызубрить несколько десятков трав со всеми их характеристиками. Остальные так называемые мирские науки затруднений у меня, с моим-то багажом знаний, не вызывают. Просто мой предшественник в этом теле не утруждал себя учебой, вот и возникали проблемы с успеваемостью.
Следующим уроком как раз была «теория заклинаний», на которую я из-за беседы с эльфийкой едва успел. Соответственно, поговорить с Вистой снова не удалось. Зато на следовавшем далее «страноведении» я уже не стал ждать подарков от судьбы и, воспользовавшись тем, что соседнее место еще не было занято, подсел к ней за парту.