Не валяй дурака, Америка… (СИ)

На секунду задумавшись, Мария встрепенулась, как птица пойманная в силок.
— В том направлении находится наш дом.
— Лолита! — словно выдохнул я и бросился на выход.
Мария тоже ринулась за мной, позабыв про продукты в тележке.
Когда мы выбежали на улицу, то первое, что мы увидели, это был столб дыма, встающий где-то на окраине города Колумбия…
Я уже ни о чём не думал. Вскочил в машину, сел за руль, завёл мотор и дал по газам, краем глаза заметив лишь то, что Мария тоже успела сесть рядом.
Не обращая внимания на дорожные знаки, и не реагируя на сигналы клаксонов других машин я гнал. Гнал, как сумасшедший, хотя и прекрасно понимал, всё, что могло случиться, уже произошло. И я не успел бы, даже если бы мы сразу, прямо из банка поехали бы домой…
Сволочи! Не дай бог, если с Лолитой что-то случится… Не прощу! Порву зубами всех причастных…
Только бы она спаслась…
Эти твари могли и не знать, что в доме остался кто-то. Когда они приняли такое решение? Только когда я в банке заявил, что мы выплатим долг сразу. И кому, интересно пришла в голову такая мысль? Типа: дом не достался нам, так не доставайся же ты никому? Грёбанный пастор? Или ещё кто-то из заинтересованных лиц? Сейчас это не важно. Сейчас главное…
Да, чёрт возьми! И нет сейчас для меня на свете ничего главнее той мысли, чем мысли о том, чтобы Лолита спаслась… Хотя, если честно, понимаю, что шансов на это очень мало.
 Глава 23 
Глава двадцать третья.
Месть подают в холодном виде?
19 августа. 1974 год.
США. Штат Миссури. Колумбия.
Мне не хотелось даже думать о плохом… Но других мыслей нет пока что…
Вот мы уже близко…
И вот вся картина перед нами…
Возле дома уже стоит красная пожарная машина. Было видно, что она тоже подъехала пару минут назад… Пожарные ещё только начали разворачивать рукава и пристраивать их к гидранту…
Полицейская машина стояла чуть в стороне. Возможно, что это именно они и вызвали пожарных.
Но было уже поздно…
Дом горел…
Полыхало так, что из окон вырывались громадные языки пламени, облизывая наружные стены и крышу…
Я вырвался, просто вывалился из-за руля в распахнутую дверь и бросился к горящему дому. Кто-то из пожарных попытался преградить мне дорогу, но я просто отшвырнул его в сторону.
Меня всё-таки перехватили… Полицейский, сбил меня с ног, а ещё один пожарный помог ему завалить меня на землю. Я пытался вырваться, но силы были явно не равны. Я что-то орал… Я кричал… Я просто выл от бессилия что-либо сделать для того, чтобы спасти Лолиту.
Мария, оказавшись рядом, сумела донести мысль до полицейского, что в доме осталась девушка… Она даже пояснила где и в какой комнате на кровати должна была лежать спящая девушка…
Один и пожарных услышав это, бросился вперёд… Я видел всё, как в тумане. Полицейский крепко держал меня, прижимая к земле, но я уже и не пытался дёргаться… Меня колотила мелкая дрожь… Выплеснутый адреналин не находил себе выхода. Организм требовал действия…
Немного посуетившись перед входом, пожарный выбил дверь плечом, чтобы сразу отшатнуться от волны пламени, которая накатила изнутри… Но потом он решительно рванулся вперёд и исчез из виду. Я невольно поразился смелости и решительности этого парня. Даже странно было это видеть со стороны. Вот только что они не спеша раскатывали пожарный рукав, но услышав про девушку в горящем доме… Настоящий герой именно так и проявляет себя. Просто хотя бы тем, что не раздумывая бросается навстречу опасности для спасения человеческой жизни.
Через долгие… Бесконечно долгие секунды, которые длились целую вечность, прямо из огня появился пожарный с Лолитой на руках. На ней и на нём горела одежда… Парень отошёл от горящего дома несколько шагов и упал на колени, почти уронив девушку. Его бил кашель. Казалось, что дым у него идёт прямо изо рта.
К нему уже подбегали люди, накрывая его какой-то тканью, сбивая пламя. Откуда-то уже появились медики… Маленький городок. Всё тут рядом и близко…
 
Полицейский меня уже отпустил, но я никак не мог прийти в себя и встать на ноги. Я боялся… Я боялся того, что увижу обгоревшую и обугленную Лолиту…
По моим щекам текли слёзы. Я не понимал, это были слёзы от горя или от дыма… Рядом со мной оказалась Мария. Её тоже не подпустили к племяннице…
Пожарные тем временем подключились к воде, и через полчаса огня уже не было, как не было больше и дома. Куча чёрных обгорелых деревяшек, которые венчала обвалившая и тоже полусгоревшая крыша… Унылое зрелище пожарища ещё больше подчёркивала грязь вокруг бывшего дома от воды и активной деятельности огнеборцев. Уже и дыма никакого не было видно. а они всё продолжали проливать пожарище, из-за чего грязи становилось всё больше и больше…
Лолиту увезли медики в больницу. Она сильно обгорела и была на грани жизни и смерти. Даже если она сможет выжить, то прежней задорной и весёлой девчонкой ей уже не стать. Как она умудрилась спасть лицо? Да просто закрылась ладошками, который обгорели сильнее всего. Я не видел остальное тело, но думаю, что и там всё плохо. Ведь на ней горела одежда, когда её выносил тот смелый парень из пожарной команды. Я узнал его имя. Дэн Фицпатрик. Он тоже уехал с медиками. И ожоги у него есть и дыму наглотался. Жаль, что мне с ним так и не удалось переговорить. Но я его обязательно найду, чтобы от всего сердца поблагодарить за спасение Лолиты. Вряд ли я смог бы без снаряжения и опыта поведения внутри горящего дома сделать то же, что и он. И сам бы погиб, и девочку бы не спас.
Мария очень переживала. И было видно, что плевать ей на дом и все деньги мира. Она очень больно восприняла то, что вновь обретённая племянница пострадала так сильно.
— Это мы во всём виноваты… — сказала мне она.
— Ты права на все сто. Мы могли бы ничего не делать, получить от банка хоть какие-то деньги, добавить к ним те, что были у нас и купить новый дом в другом месте… И теперь именно мы несём вину за изуродованную огнём девочку.
— Мы виноваты перед ней и перед богом. Нас обуяла гордыня…
— Ты о чём, Мария?
— Ни о чём… — замкнулась она в себе, глядя куда-то в пустоту.
— Как ты думаешь… Кто поджёг дом?
— Я не знаю. — ответила мне женщина, но в её голосе не было былой уверенности.
— Но ты догадываешься, кто мог это сделать?
— Догадываюсь, и при этом боюсь, что это окажется правдой. Тогда в этом мире не останется ничего, во что бы можно было верить.
— А во что ты веришь, Мария?
— Верую в Господа нашего Иисуса Христа.
— А ты веришь, что все те, кто называют себя слугами божьими, все эти пасторы и преподобные отцы, что все служители церкви безгрешны и чисты перед богом? Или у них есть шанс нагрешить, потом покаяться, после этого попросить прощения, и они снова чисты и могут грешить дальше?
— Не надо так говорить?
— А почему собственно? Я атеист. И как тот Фома Неверующий, что требовал от Иисуса доказательств, я не верю, пока в этом сам не смогу убедиться.
— Ты что? Вообще никому не веришь? И даже мне?
— Я тебя знаю один день… Да и тот ещё не закончился.
— Но ты отдал мне деньги, хотя совсем меня не знаешь.
— Я же тебе сказал, что я атеист. Я делаю добрые дела, не ожидая награды ни от людей, ни от какой-нибудь высшей силы или божества. А когда я делаю что-то плохое, то делаю это от всей души, не страшась ни кары небесной, ни чего бы то ни было другого.
— Да. В чём-то ты прав. И с одной стороны твоя позиция получается честнее и бескорыстнее. Ты не боишься Ада, не ждёшь Рая после смерти. Ты не вымаливаешь себе прощения за свершённые грехи. Ты не просишь Бога наказать твоих врагов.
— А зачем кого-то просить? Вот ты веришь, что после смерти люди попадут на божий суд. И он уже решит, кого карать, кого миловать… Я же не против. Я всего лишь могу слегка ускорить их встречу, не более того.