Аморизм (СИ)

Элите все равно, кто победит на выборах, потому что выборы, это не про власть. Как сказал Марк Твен, «Если бы от нас что-то зависело на выборах, нас бы туда просто не пустили…».
С массами все ясно, их кругозор ограничен бытовым масштабом, и они не задаются такими вопросами. С них довольно расхожих определений демократии типа: «Правительство из народа, созданное народом и для народа». Это из той же оперы, что «Народ — хозяин страны».
Но как объяснить позицию людей, способных к критическому анализу. Нельзя представить, что они не понимают, что большинство, которое и определяет результат выборов, не выбирает, а совершает действие, похожее на выборы. Почему же они стоят за эту систему и ходят на выборы?
Ключ к разгадке в цитате Черчилля: «Демократия — наихудшая форма правления, если не считать всех остальных». Британский премьер говорил, что демократия ужасна, что благодаря ей к власти пришел Гитлер, но ничего лучше нет. И это правда.
Никто не спорит, что система, именуемая либеральной демократией, создает самые лучшие условия для жизни по сравнению с любой другой. Если сравнивать эту политическую модель с другими политическими формами по уровню материальных благ, развитию во всех сферах, по уровню прав и свобод, она самая лучшая. Не беда, что свобода в бытовых рамках. Массам больше и не нужно. Основной массе людей нужен обустроенный быт, здоровье, семья, работа, уверенность в завтрашнем дне, и больше ничего не нужно, потому что все остальное абстракция для народа.
Вы можете сколько угодно митинговать по поводу вопросов в рамках вашего масштаба. Если же вы лезете в дела, превышающие ваш масштаб, и это угрожает безопасности системы, она жестко покажет вам место. Это в России художники могут прибивать яйца на Красной площади и поджигать двери ФСБ. На Западе за такое полицейские руки в прямом смысле ломают (в Сети есть ролики, где задержанному через коленку полицейский руку в локтевом суставе ломает).
Дети должны быть свободны в песочнице с мягкими бортиками. За границами песочницы у них не может быть свободы и прав по той же причине, по какой у пассажиров самолете нет права заходить в кабину пилота или свободы делать то, что они могут делать вне самолета.
 Понятно, почему на выборы ходит масса — ею манипулируют. Но почему на них ходят люди с более высоким интеллектом? Они что, не понимают, что никакого выбора массы не совершают? Не может такого быть, иначе они масса. Кто выше, те все прекрасно понимают. Почему же сами на них ходят? Полагаю, их поведение можно сравнить со студентом, который на экзамен обязательно одевает синие носки. Зачем он это делает, никакого логического объяснения у него нет. Но у него есть вера, что в этих носках ему сопутствует удача. Почему так происходит, он не знает, но видит результат — в этих носках он вытаскивает билет, который хорошо знает, и сдает экзамен.
Аналогично и с либеральной демократией, людям нравится жить в тех условиях, какие она порождает. Они хотят их сохранить, и верят, что для этого нужно ходить на выборы. Смотрят на это, как студент на синие носки. Для них это ритуал, фетиш, социальное суеверие и прочее. Как студент на экзамен боится носки другого цвета одевать, так умные люди боятся игнорировать это шоу.
Для строительства такой замечательной системы нужен ингредиент по имени «хозяин», правящий класс. Россия не имеет этой ключевой детали. Следовательно, не может построить такую систему по той же причине, по какой не может производить транзисторы последнего поколения.
Как в 1944-1949 годах США были единственное государство, имевшее атомное оружие, так сегодня США единственное государство, имеющее сверхоружие — либеральную демократию. На протяжении десятилетий ему не только никто нечего не может противопоставить, осознать не могут, что это самое настоящее оружие, судя по результатам мощнее атомной бомбы. С помощью бомбы только Японию принудили к капитуляции и Сталина остановили. С помощью либеральной демократии почти весь мир поставили под свой контроль, превратили государства в свои колонии.
 
Увеличивает эффективность экспансивной технологии тот факт, что человечество не считает либеральную демократию оружием, так как мыслит шаблонами старого мира, когда оружием считалось то, что физически разрушает. Но оружие отличается от не-оружия не принципом действия, а эффектом. Если у вас есть самолеты, танки и ракеты, но вы с их помощью не можете ни завоевать чужого, ни защитить своего, это не оружие, а старые латы. Если же у вас есть мелодия, трансляция которой увеличивается сферу вашего контроля, это есть самое настоящее оружие.
Перед США все государства со своими бронированными гробами, по старинке именуемые оружием, выглядят рыцарями, тогда как США солдатом с ружьем. Насколько рыцарь в самых прочных латах беззащитен перед пулей, настолько государства беззащитны перед Америкой.
Технология захвата сознания сравнима со стратегией паука. Сначала паук ловит муху в сети и обездвиживает. Так как у него нет желудка, он впрыскивает пищеварительный сок в муху. Когда ее внутренности растворяются, паук высасывает готовое питание через хоботок.
Америка ловит планету в сети гуманизма. Далее вводит в массовое сознание демократию (в русском варианте народовластие). Эта теория парализует и обездвиживает социум, выполняя роль желудочного сока. СМИ заполняют пространство лозунгами «свобода, равенство, братство!»; «народ источник власти!», устанавливая разрушительную для государства временность власти.
Западу остается лишь следить за всемерным развитием демократических институтов — за текучкой высших кадров. Если возникает помеха, США стремятся ее устранить. В одних ситуациях вводят для помощи «борцам за свободу» миротворческие силы (армию). В других используют цветные технологии. Все для обеспечения всемерного развития демократических институтов.
Как только устанавливаются, начинают перемалывать страну в своих жерновах. США остается лишь ждать нужной кондиции, чтобы всосать готовый продукт через трубочку — превратить страну в свою колонию. Формально это независимое государство, но факты указывают реальность.
Все государства, где власть регулярно меняется, в том числе и государства Евросоюза, все они являются американскими колониями нового типа — все выносят за Америкой ночной горшок. И не могут не выносить, когда один Нью-Йорк тратит на полицию больше, чем половина государств-участников Евросоюза на армию (погуглите, какой бюджет на полицию у Нью-Йорка, и какой на оборону у Болгарии, Македонии, Прибалтики, Черногории, Греции, Венгрии, Румынии и прочих).
Колониальный статус государств виден на соблюдении ими требований, несущих им убытки. Если метрополия приказала бизнесу, штаб-квартиры которого расположены в демократических государствах, уйти из России, президенты-губернаторы не могут не исполнить этот приказ.
Новый вид колонии характерен новым типом управления. В старом варианте метрополия ставила свою администрацию, которая решала внутренние дела колонии. Аборигены адресовали свое недовольство хозяевам. Теперь же аборигены проводят всенародные выборы, где на время власть получают их соплеменники. Все претензии теперь к ним, а не хозяевам.
Такое управление эффективнее. Метрополия теперь не касается внутренней колониальной текучки. Она лишь указывает временным правителям, что делать и в каком направлении. Не идти им они не могут, так как на них есть масса рычагов, от экономических и политических, до лозунгов о свободе и братстве, которые оппозиция мгновенно активирует, стоит только дать ей отмашку.
Бывший госсекретарь США Киссинджер, автор цветных революций, в свое время говорил, что установлению господства США над миром может помешать идея религиозного уровня. Но такой идеи нет даже на горизонте, и потому США продолжит распространять свой контроль на весь мир
Политические законы неумолимы, как и физические: давят, пока продавливается. Экспансия останавливается только тогда, когда нет сил давить, когда конкуренты упираются лбами друг в друга. Государственные границы всегда проходят по линии непреодолимости.