Аморизм (СИ)

До Временного правительства доходит слух о планах Корнилова. Оно оказывается между двух огней: большевиками и Корниловым. Если армия входила в Петроград, опасность со стороны большевиков устранялась. Но был риск, что Корнилов станет военным диктатором, и тогда судьба Учредительного собрания, запланированного на октябрь, становилась весьма туманной. Если же он не входил в Петроград, тогда большевики продолжали расти, развивая свою деятельность.
Генерал делится своими планами с Керенским. Поначалу тот находит большей опасностью большевиков, и соглашается на ввод армии в Петроград. Но когда главнокомандующий приглашает его к себе в штаб обсудить детали, у него возникает подозрение, что его замышляют убить. Как ни крути, но Керенский был революционером, а генерал обещал поступить с ними весьма сурово.
Глава Временного правительства с полномочиями диктатора резко включает заднюю. Теперь он делает все, чтобы не допустить Корнилова в Петроград. Газеты кричат о контрреволюционном мятеже и призывают всех встать на защиту революции.
Перед угрозой быть повешенными в случае входа Корнилова в Петроград, Петросовет, где большевики одна из главных сил (сильнее в Советах были только эсеры), предлагает Временному правительству объединить усилия. Естественные союзники под лозунгом спасения революции начинают сотрудничество. Принимаются все меры для остановки Корнилова. Разбираются железнодорожные пути перед корниловскими поездами. Боевикам эсеров и большевиков раздается оружие (потом из этих пробольшевистских рабочих отрядов вырастет Красная гвардия).
Для военной машины, за рулем которой сидел Корнилов, усилия гражданского населения не представляли никакого препятствия. Не может толпа вооруженным мужиков противостоять армии. Армии может противостоять только армия. Если продвижение армии не могут остановить горы и реки, то разобранная железная дорога тем более не может. Армия переехала бы революционный Петроград вместе с его вооруженными отрядами, как танк соломенный сарай.
Высшие офицеры со всех концов сигнализировали Корнилову, что если он примет решение идти на Петроград, они его полностью и всецело поддержат. Генерал не принял такого решения. В его подсознании сидели установок, не позволившие ему действовать по ситуации — объявить себя диктатором. Вместо этого сказал высокие слова про отказ проливать русскую кровь. Далее позволяет себя арестовать. «Все эти великие мечтатели и чудаки, вместе взятые, все они поступают, как бабёнки: “прекрасные чувства” принимают они за аргументы». (Ницше, «Антихрист»).
Временное правительство и Советы требуют казнить генерала, но его авторитет так велик, что военные его не расстреливают, как того требует власть, а «арестовывают». В кавычках, потому что охрану Корнилова нес верный ему полк. Как только Временное правительство падет, генерал тут же уйдет со своим полком на юг. Новая власть будет охотиться за ним, но это уже другая история.
На провале генерала Корнилова видно его отличие от генерала Наполеона. У обоих была разложившаяся армия. У Бонапарта она была даже в худшем положении. Революция ее бросила на произвол судьбы, и она питалась так, как доступно человеку с ружьем: грабила население вокруг. Когда Наполеон принял командование, она состояла из мародеров, насильников и грабителей, пропитанных идеями революции. Он превратил ее в железную гвардию, ставшую впоследствии ядром армии. В битве при Ватерлоо, когда стало очевидно, что сражение проиграно, англичане предложили этой гвардии почетную сдачу. В ответ услышали: «Гвардия погибает, но не сдается!».
Корнилову досталась более дееспособная армия, и он быстро навел в ней порядок. Но не смог пойти против установок, какие ему сформировала система. Масштаб Корнилова не соответствовал ситуации. Это открыло дорогу тем, кто мог действовать с ориентиром на цель, а не на установки, оставшиеся от старой системы. Для нас этот момент полезен тем, что показывает цену установок, их способность влиять на ход истории. А Корнилов бесславно кончил…
 
  Переворот  
В сентябре 1917 года Временное правительство выпускает из тюрьмы Троцкого. Его тут же избирают председателем Петросовета. В октябре из Финляндии в Петроград возвращается Ленин. С учетом новых позиций большевики продолжают готовить вооруженный захват власти.
В октябре меньшевики и эсеры предлагают создать Комитет революционной обороны для защиты Петрограда от немцев. Большевики точнее расставляют акценты: не революционный, а Военно-Революционный Комитет, а не для защиты Петрограда, а для защиты революции.
В состав ВРК входят нескольких десятков членов разных партий. Сначала его председателем был представитель эсеров, но в итоге руководство Комитетом берут в свои руки большевики. В этот период часть эсеров (левые эсеры) входит в союз с большевиками.
Временное правительство приказывает Петроградскому гарнизону, это 170 тысяч солдат, отправиться на фронт. Большевики видят в этом возможность стать решающей силой. От имени Петросовета они приказывают гарнизону оставаться в Петрограде для защиты от контрреволюции.
Солдаты оказались между двумя приказами. Один исходил от законной власти, и приказывал выполнить воинский и патриотический долг. Но посылал на фронт, — в смерть, грязь и слякоть.
Второй исходил от собрания частных лиц, официально не имевших права приказывать. Если солдаты исполняли «приказ» Петросовета, это нарушало военный и патриотический долг, и пахло воинским преступлением. Но этот приказ был явно лучше, так как оставлял солдат в Петрограде.
Большевики понимали, что солдаты хотят остаться в Петрограде, им нужен только повод. Чтобы они не чувствовали себя дезертирами, им объяснили, что они революционные солдаты, а значит, должны выполнять приказ Петросовета, потому что он направлен на защиту революции. А приказ Временного правительства контрреволюционный, и потому его выполнять нельзя.
Одно дело не идти на фронт, потому что не хочется, а значит, дезертир. Другое дело не идти, потому что надо защищать революцию. Гарнизон заявляет себя революционным, а значит, теперь выполняет приказы Военно-Революционного Комитета. И раз тот приказал ему остаться в городе защищать революцию, он остается. Приказ есть приказ.
Троцкий потом об этом напишет, что они облекли естественное нежелание солдат воевать в политическую форму, дали ей идейное содержание, революционную цель, легальное прикрытие, чем обеспечили абсолютное единодушие внутри гарнизона, и поставили солдат на свою сторону.
Временное правительство с этого момента в Петрограде становится декорацией, а ВРК и большевики пока не единственной, но одной из самых серьезных сил. Лозунг «Вся власть Советам!» все больше понимается как «Вся власть большевикам!».
В ноябре 1917 года в России планировалось проведение Учредительного собрания, которое должно было определить политическое устройство государства. Делегатов от большевиков на этом получалось более 20%, а эсеры более 40%. Было понятно, кто продавит свою позицию. Из этого следовало, что власть нужно взять до собрания, что Учредительное собрание допустить нельзя.
Большевики от имени Петросовета могли взять власть силой только в Петрограде. Но эта власть не означала власти в России, так как в каждом крупном городе были свои революционные Советы. С чего бы Совету Москвы или Казани признавать власть Совета Петрограда?
Кроме того, политика — это проблема завоевания, удержания и использования, а не только завоевания. Что толку завоевывать, если непонятно, как удерживать завоеванное. Ключевым моментом удержания власти является легитимность. Без нее на штыке долго не усидишь.
Взятие власти нужно совместить со II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, намеченным на 25 октября. Троцкий предлагает поставить восстание в зависимость от результатов Съезда. По его логике, если за большевиков проголосует большинство, нужда в восстании отпадает. Если же нет, то начинаем восстание на следующий день, 26 октября.