Вечный юноша

Ю.С.
До чего же хорошо иногда провести вечер в беседе с Монтенем.
Удивительная вещь — сидят два человека друг против друг против друга и задушевно беседуют, как бы вслух размышляют. И что же с того, что один сидит в дубовом кресле стиля rustic, освещенный полыхающим пламенем горящих в большом камине дров, за стрельчатым окном — мягкие лесистые холмы Перигора, по склонам — веселые виноградники, а по календарю течет над миром amo domini М.С. (…); а другой сидит за столом на стуле, освещенный светом настольной электрической лампочки, перед раскрытым окном в ночной сад. И где-то близко стоят «Небесные горы», величественные и молчаливые, и течет над миром атомный век 1962-ой. И обычно два собеседника не только понимают друг друга, но мысли их созвучны и кажутся близкими,
и им уютно и хорошо друг с другом.
И как это хорошо бывает, когда человек имеет много близких друзей в разных веках и среди многих народов.
9.
(Автограф Анны Ахматовой, ее отзыв о стихах Ирины Кнорринг, переданный через Наталью Столярову Ю.В.Софиеву, — Н.Ч.)
«По своему высокому качеству и мастерству, даже неожиданному в поэте, оторванном от стихии языка, стихи Ирины Кнорринг заслуживают увидеть свет. Она находит слова, которым нельзя не верить. Ей душно, скучно на Западе. Для нее судьба поэта тесно связана с судьбой родины, далекой и даже, может быть, не совсем понятной. Это простые, хорошие и честные стихи
Анна Ахматова
18 февраля 1962, Комарово».
(Фото девочки Зои, в платке и пальто, и подпись: «Милые мои юные друзья и мои помощницы по уборке квартиры» — Н.Ч.).
(Газетная вырезка «Реакклиматизация кулана» — Н.Ч.).
***
 
 
Эта память, как вечно звенящие, трубы…
 
Разбросала ты светлые кудри по мху.
 
Ненасытные, жаркие, властные губы
 
На твоем, упоительно нежном паху.
 
 
 
Эти синие сумерки, эти осины —
 
Жадной памяти вы неизбывно даны…
 
Заклинаю вас всей чистотой, властелины,
 
Неотвязные, тайно-порочные сны.
 
 
Июнь. 1962 г.
(Рисунок карандашом с подписью: «Мой портрет. Рисунок Н. Михонского. Студенческое общежитие, Неманьска 20, Белград, 1922 г. — Н.Ч.).
10. 19/VI
«На сон грядущий» перелистываю Пастернака.
 
 
Но кто ж он? На какой арене
 
Стяжал он поздний опыт, свой?
 
С кем протекли его боренья?
 
С самим собой, с самим собой…
 
 
Б.Пастернак.
 
 
…Есть в опыте больших, поэтов
 
Черты естественности той,
 
Что невозможно, их изведав,
 
Не кончить полной немотой.
 
 
 
В родстве со всем, что есть, уверясь
 
И знаясь с будущим в быту,
 
Нельзя не впасть в конце, как в ересь,
 
В неслыханную простоту…
 
 
***
 
 
…Как поэт, отпылав и отдумав,
 
Ты рассеянья ищешь в ходьбе.
 
Ты бежишь не одних толстосумов:
 
Все ничтожное мерзко тебе.
 
 
Вообще, какая насыщенность и отсутствие воды! Какая органическая добротность стиха, крепость и, однако, какой срыв: «К концу, как…»
 
У Георгия Раевского шуточное: «Как к кактусу пройти?»
***
Время не скинет со счетов этого замечательного поэта. Не Раевского, конечно, а Пастернака.
***
Оглядываясь на свою собственную жизнь, в конце концов, «с кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой»!
23/VI
(Фото с подписью: «Виктор Мамченко и Елена в Медоне». Елена Лютц — Н.Ч.).
Разбирая старые бумаги.
(Тут же красный талон с буквой «R» и подписью: «Medon — Val Fleury — Javol retour» — Н.Ч.).
(Из тех же парижских лет пригласительный билет: «Объединение Русских Писателей во Франции», ВЕЧЕР ПОЭТОВ, 20-го мая, в Зале русской консерватории, 26, av. De New-York, в вечере принимают участие следующие поэты:
Г. Адамович, А. Ладинский, С. Маковский, А. Присманова, М. Струве, Ю. Софиев, В. Смоленский, П. Ставров, Г. Раевский, Ю. Рогаля-Левицкий, Ю. Терапиано, Н. Тэффи, Л. Червинская, З. Шаховская.
Начало в 20 час. 30 мин.». От руки приписано: «На покрытие расходов 50 фр. При входе в зал» — Н.Ч.).
Обнаружил в одной из тетрадей.
«Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой…»
Вероятно, 1946-47 гг.
И вот, «иных уж нет…»
Ладинский.
Под вопросом Маковский и Монашев.
Присманова
Струве
Смоленский
Тэффи
(Фото казахстанских пейзажей с надписью: «Камыши реки Чу», «Закат над Чу», с лошадками, «фото Ю. Софиева» — Н.Ч.).
12. 2/VII
 
 
Вышел в сад.
 
Полночь.
 
Лают собаки.
 
Поселковые окна слепы.
 
Люди спят. Спят ромашки и маки.
 
Мирно спят тополя и дубы.
 
 
 
Ясным звездам и ветру я внемлю.
 
Ненасытно!
 
Опять и опять!
 
Горемычную милую землю
 
Так не хочется покидать!
 
 
Но чья-то чужая интонация…А, может быть, что не лучше, перепев самого себя…
13. 3/VIII
Действительно, чуть не упал в обморок, увидев Таин (Тая женщина, с которой у Ю.С. был роман — Н.Ч.) почерк с адресом Сахалина! Решил — уж не зарезала ли она кого-нибудь! Какая страшная и беспокойная судьба у этого человека. По-настоящему хорошего и чистого. Но этот человек с трудным характером, выросшая как дикая степная лошадка и в узде она ходить не будет.
А жизнь ее складывается трагически. И сколько же у нас таких жизней?
3/VIII
Из письма В. Мамченко
Я пригласил к себе Кобякова, и заболев, не успел его предупредить. Он приехал и живет у меня и каждый день навещает меня в больнице. Приехал он, конечно, не зря, т. к. устраивает свои дела в местных редакциях и издательствах. Напор у него непостижимый! Энергии, самоуверенности, а, может быть… как бы помягче выразиться?
Ну, словом, действует и действует, нужно сказать, «по-кобяковски».
Всякая «хлестаковщина» меня всегда раздражала, сомнительной мне кажется и своеобразная «кобяковщина».
Выдает себя за корреспондента «Правды» — действительно имея корреспондентскую карточку, но «Барнаульской Правды», что не совсем одно и то же. Ты уже, вероятно, получил «Простор» и видел, что он написал о Бунине?
Ведь это, бог знает, какая чушь!
Чего стоит заключительная картинка, под занавес, под Эдгара По в кавычках.