Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ)

Кел заметно подобрел, лицо разгладилось, тень едва заметной улыбки появилась на нем:
- Ты, правда, так думаешь? – сказал он, подняв одну бровь.
- Правда, правда. Честно, честно – скороговоркой пропела я, интенсивно хлопая ресницами.
- Прекрати хлопать своими веерами, ты сбиваешь меня с толку – со смешком проговорил Кел.
- Буду хлопать, пока у тебя голова не закружится, и пока ты мне поверишь – с лукавой улыбкой пообещала я.
Кел чмокнул меня в нос и с довольным видом положил руку мне на плечо:
- Ладно, дикая кошка, пойдем, отведу тебя в класс, отпускать тебя одну опасно, еще прибьешь кого-нибудь по дороге.
Его замечание, заставило меня проглотить горький смешок. Если бы, он, только знал, насколько в точку сказаны эти слова.
Остаток школьного дня прошел без приключений. Экзамен я, похоже, не провалила. По дороге домой я дала твердое обещание Келу, что через три часа буду готова для прогулки по парку. Я все еще чувствовала себя виноватой за неловкий разговор на школьном дворе. Своим согласием я хотела загладить ситуацию, абсолютно уверенная, что на сегодня я вылила всю ярость без остатка на Ника. И Келу ничего не достанется.
Быстро выполнив домашнее задание, я направилась к Вачеку. Вот уже пару дней я к нему не заглядывала, и ощущала острые уколы совести. Я совсем забросила своего старого друга.
Лестница у окна отсутствовала. Точно обиделся.
- Вачек – громко позвала я. Бросать камушки в окно я не решилась, меткость Робин Гуда не про меня.
Заспанная физиономия высунулась из рамы:
- Мыша? – хрипло спросил Вачек.
- Ты опять просидел за компом всю ночь? Вачек, а как же работа? Дядя тебя точно выгонит – нравоучительно сказала я.
Вачек усмехнулся.
- Ой, ой, как страшно. Приходить надо почаще. Я ушел с работы. Теперь я свободный художник. Дядьке так понравился мой сайт, что он разрекламировал меня своим друзьям в Анкоридже. Теперь у меня два приличных заказа. Я ж не навороченный програмист с высшим образованием, мне платить слишком много не надо. Так, что от заказов отбоя не будет. На жизнь хватит. Может, я даже учиться пойду, потом, позже.
Я заулыбалась
- Я так за тебя рада! Ты пустишь меня в гости или я больше не гожусь тебе в друзья. У меня же нет работы и богатой клиентуры – заныла я.
- Не, ну ты погляди, сиротинушка нашлась. Я ее не пускаю. Как же, как же. У твоего пижона, что коньки затупились? Как это он тебя отпустил, а?
Я рассердилась, это дурацкое соперничество между парнями порядком надоело. Ну, Кел еще ладно, понятно, ревнует. А с Вачеком что? Все пять лет я его не интересовала как женщина. Ни тебе намеков, ни вздохов, ни охов. Что за умопомрачение на не него нашло?
- Вачек, никто меня не держит. Я свободный человек. Я просто пришла проведать друга. И если тебе это неприятно, то я могу уйти – я рассердилась.
Вачек почти весь вывалился из окна:
- Мыш, да ты, что? Я просто пошутил! Честно! Все я больше не буду подкалывать эту звезду детского катка. Не уходи! Я просто боюсь, что ты слишком увлеклась. Вдруг он тебя обидит. Ненавижу тебя в депрессии.
- Никто меня не обидит – буркнула я – Так, я долго тут буду стоять? Я, что похожа на изваяние неизвестного скульптора? Немедленно спускайся за мной.
- Другое дело – сказал Вачек, исчезая в окне.
Мы чудесно провели время. Вачек кормил меня плюшками и рассказами о своих новых достижениях. Потом я мужественно прослушала внеочередной музыкальный шедевр, как оказалось, написанный, в честь сестер Бенкс – Ламар.
«Моя рыжая подружка, как сплошная конопушка. Йе, йоу. Моя белая подружка хороша, как перо из подушки. Йоу, йе» - слушала я, гнусавый речитатив Вачека, едва сдерживая смех.
Потом я потихоньку рассказала про свои дела. Стараясь придерживаться правды как можно ближе. Меня слегка удивило, что Вачеку больше всего не понравилось симпатия Кики к Келу. Он якобы боялся тлетворного влияния, которое может оказать «звезда местного балета на льду» на нежный неустойчивый внутренний мир Кик. Я расхохоталась:
- Любимчик, ты точно ревнуешь? Кики одиннадцать! Может мне стоит беречь ее от твоего тлетворного влияния? – спросила я, шутя ущипнув Вачека за бок.
 
Вачек мечтательно закатил глаза и ущипнул меня в ответ:
- Ну, когда-нибудь она вырастит….
- Мари этого не допустит. Тебе придется расстаться со своими сережками, окончить университет и влезть в костюм банковского клерка, чтоб она, хоть на порог тебя пустила – не унималась я, начиная щекотать ребра Вачека. Щекотки он боялся как маленький.
- На что только не пойдешь, ради красивых глаз – извиваясь как уж, сквозь смех пропыхтел Вачек.
Мы дурачились еще битый час. А когда, мне, пришла пора, уходить, «заботливый Вачек» посоветовал надеть на свидание в лес каблуки и юбку. Чтобы латентная звезда НХЛ, могла без конца и без краю ловить меня в падении. Естественно, я его не послушала, и надела джинсы с рубашкой, вместе с удобными разношенными кроссовками.
  
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ЗЕЛЕНЫЙ ГРОТ
 
- Эш, скажи хоть что-нибудь – недовольно попросил Кел.
Я сидела в его машине, забившись в угол сидения, и непонятно почему нервничала. Мы ехали в парк.
«Свидание. Будто школы ему было мало» - мысли проносились с неудовольствием и тревогой…
- Яду, мне яду – простонала я
- Ты это к чему? – озадаченно спросил Кел.
Я хмыкнула и скрестила руки на груди. Я боюсь. А вдруг я сделаю что-то не так. Вдруг скажу лишнее или глупое. Вдруг я ему разонравлюсь. И самое страшное, о чем не хотелось думать, вдруг повториться приступ ярости. Мы будем совсем одни. Никто не поможет. Так, не надо думать о плохом, мысли бывают материальны.
- Можно я поставлю какой-нибудь диск – сказала я, игнорируя его вопрос. Меня бесила сладкая любовная песенка, лившаяся на незнакомой радиоволне его магнитолы.
- Да, возьми любой – буркнул Кел, не отрывая взгляда от дороги.
Я порылась в его дисках и сильно удивилась. Оперы? Кармен, Травиата, Тоска? Я еду с хоккеистом или с меломаном? Кел и опера?
- А ты поклонник Бизе? – осторожно спросила я, теребя в руках один из странных дисков.
Кел сдавленно кашлянул. И покраснел. Ненормальный! Разве можно стыдиться любови к классической музыке? Я вот балет люблю, Мари даже возила меня на Жизель.
-Хм-м, э-ээ, это не мое. Отец забыл – сдавленно проговорил он.
- Ага, и он надписал каждый диск твоим почерком – едко ответила я.
Кел сжал челюсти и промолчал. Он явно не хотел это обсуждать. Ну, что ж я тоже много чего не хочу.
- Кел – позвала я – Я никому не скажу. Твоя тайна умрет вместе со мной – торжественно пообещала я - Так ты любишь оперу? – я не желала угомониться.
Сомкнутые челюсти, грозили сломаться. Я начинала откровенно веселиться. Кел краем глаза глянул на меня, и, заметив мою лукавую усмешку, улыбнулся в ответ.
- Эшли Ламар, ты самая настырная козявка, которую я знал. Хорошо я скажу. Мне нравится опера. Если, ты расскажешь в школе, поцелую на глазах у директора. Учти – сказал он, плохо имитируя грозный тон - Понимаешь, музыка помогает мне сосредоточиться. Например, под арию Кармен мне легче продумывать стратегию матча. А теперь ты ответишь на мой вопрос? Почему ты сидишь с таким выражением лица, будто тебе предстоит съесть жабу, причем в сыром виде?
Я отвернулась к окну и нервно почесала шею.
- Укуси меня – буркнула я. – я нервничаю! – продолжила я, разворачиваясь к нему.
Лицо Кела искривила смешная гримаса:
- Нет, ну, если ты хорошо попросишь, я могу – сказал он интимным шепотом, наклоняясь ко мне, абсолютно, игнорируя мою вторую реплику. Машина вильнула.
- Кел, смотри на дорогу – сказала я, рукой возвращая его в исходное положение.
Кел покачал головой, недовольно, фыркая:
- Эш, прекрати мы уже приехали. Катастрофы не произошло. Кончай психовать. Мы уже не первый раз остаемся вдвоем.
Припарковав машину. В полном молчании, мы пошли по главной аллее городского парка. Нежданно, негаданно, Кел ухватил меня за руку, и стал проламываться сквозь ровный ряд низких деревьев, растущих по обе стороны парковой дорожки.