Место полного исчезновения: Эндекит

У вагона поезда она так страстно и крепко приникла к Игорю, обвив руками его шею, что чуть было не упустила поезд, он уже тронулся, когда крик проводницы: «Да садитесь же, уходим!» оторвал ее от любимого.
Она успела вскочить в вагон, и поезд, постепенно прибавляя скорость, умчал с собой счастье и любовь Игоря.
А он стоял, прижимая к себе медведя, и пристально смотрел вслед уходящему поезду, и даже когда он скрылся из виду, все стоял и стоял на перроне. Все давно разошлись. Провожающие удивленно смотрели на него, проходя мимо, такое трагическое выражение было у него на лице.
Для него заканчивалась мирная жизнь. Время раскрутилось и понеслось с таким темпом, что в одну жизнь запросто можно уместить три…
  
Часть II
 
По ту сторону добра
 
Родной город стал другим. Вернее, он остался прежним, это Игорь переменился, его сердце не хотело возвращаться в этот город, потому что его любимая уехала в другом направлении. И родной город сразу поблек, потускнели краски, своеобразие исчезло, стали заметны серость и провинциальность. Это общая беда всех возвращающихся из зарубежья, из города в деревню, из дворца в хижину.
Правда, через некоторое время дворцы и зарубежье начинают казаться какой-то сказкой, привычное окружение возвращает к покою и обыденности, что, собственно говоря, и составляет повседневную жизнь. Праздники — будни, будни — праздники. Жизнь «вечный праздник» — для избранных, жизнь «вечные будни» — для неудачников, которые не в состоянии устроить себе хотя бы маленького праздника.
Вернувшись домой на Братскую улицу, в плохо меблированную комнатенку, Игорь с особой тоской ощутил отсутствие Лены, его мало интересовал интерьер, он был счастлив с ней в комнатке летнего домика, вся меблировка которого состояла из двух односпальных кроватей, они их составили вместе наподобие супружеского ложа, да маленького стола с двумя стульями. Более спартанской обстановки трудно придумать, но он был счастлив так, как не бывают счастливы во дворцах.
Телефона в его четырехкомнатной коммунальной квартире не было, поэтому он отправился звонить на улицу, где на углу возле магазина стояли телефоны-автоматы.
Игорь набрал номер телефона, врученный ему Леной, опять ощутив приступ вселенской тоски, и сказал фразу, которую Лена попросила сказать.
— Группа товарищей из Ленинграда поздравляет вас с юбилеем и прислала подарок, который должен быть дорог не ценой, а вниманием.
— Привози! — охотно согласились с такой трактовкой на другом конце провода.
Игорь вернулся в свою комнатенку за медведем, забрал его и поехал по тому адресу, который у него был.
Нужная Игорю квартира располагалась на улице Ленина, в доме рядом со сквером, где стоял на постаменте вождь мирового пролетариата и указывал рукой на институт народного хозяйства.
Дверь Игорю открыли сразу, как только он позвонил, но первое, что он увидел, был пистолет, направленный ему прямо в живот.
И, как по мановению волшебной палочки, позади него появились двое плечистых парней, держащих в руках по пистолету.
«Ограбление! — мелькнуло в голове у Игоря. — Пропал медведь с медом. Хотя тащить им эту штуку, только надорваться».
— Входи! — тихо произнес, очевидно, главный, стоявший в дверях квартиры. — Не шуми, и ни слова.
Игоря ввели в квартиру. Хозяина в ней не было: то ли успел смыться, то ли увезли в неизвестном направлении.
Но зато сидели двое понятых, тихо и торжественно, как на похоронах. Собственно говоря, это и были похороны, во всяком случае, на много лет жизни.
Еще двое копошились в вещах хозяина, среди них был один в милицейской форме, отчего в сознании Игоря все стало на свои места, и он понял, что попал в какую-то передрягу.
— Может, я не туда попал? — спросил он с надеждой, что просто перепутал квартиру, и на самом-то деле ему нужно этажом выше или ниже.
— Туда, туда! — обнадежил его главный. — Обыскать! — приказал он двоим ведущим обыск. — А ты поставь медведя на стол, нечего стоять с ним в обнимку.
 
Игорь подчинился и поставил медведя с бочкой меда на стол, а его самого тут же обыскали с головы до ног.
— У него ничего нет! — сообщил милиционер и продолжил обыск.
Главный подошел к медведю и, глядя на Игоря, спросил, кивая на медведя:
— Что там?
— Сказали, что полтора килограмма меда! — устало ответил Игорь.
Он уже ощущал себя мухой, попавшей в паутину, которая чем больше бьется, тем быстрее к ней подберется паук. А потому решил не трепыхаться, будь что будет.
— Посмотрим, посмотрим, какой там медок! — усмехнулся главный, открывая крышку деревянной бочки. — Не от тех ли пчелок, что собирают пыльцу дикой конопли.
— А разве бывает конопляный мед? — наивно спросил Игорь.
— Дураком прикидываешься? — понял главный. — Ну, ну! «Дурью» занимаешься, немудрено и самому дураком стать.
— Какой дурью? — запротестовал Игорь. — Никакой дурью я не маюсь. Меня попросили привезти в наш город подарок, человек заболел, сам не смог. При мне купили его на Черемушкинском рынке. Я и привез.
— Честность твоя похвальна! — поощрительно произнес главный. — Но сам подумай, если бы тебя попросили привезти в наш город атомную бомбу, ты бы тоже согласился?
— Сравнения у вас, я скажу! — возмутился Игорь. — Ну как в таком маленьком медведе можно спрятать атомную бомбу?
Главный уже подозвал ведущего обыск, того, что был в штатском, и они уже вдвоем колдовали над статуэткой медведя, сидящего в обнимку с бочкой меда.
Специалист по обыскам достал отвертку, погрузил ее в мед, замерил глубину и, вытащив ее, всю обмазанную медом, нахально облизал.
— Липа! — авторитетно сказал он.
— Мед липовый? — переспросил Игорь.
— Все — липа! — усмехнулся главный. — И мед липовый, и статуэтка липовая, и ты липовый студент.
— Статуэтка из дуба! — поправил главного Игорь. — Откуда вы знаете, что я — студент?
— Видел в институте! — пояснил главный. — Но теперь ты — липовый студент.
— Почему? — хорохорился Игорь.
Главный не ответил. Он с надеждой смотрел на специалиста, который внимательно осматривал статуэтку, вертел ее и так, и сяк. Наконец, он уяснил себе, как устроена статуэтка и, поднатужившись, отвинтил медведю голову.
— Что и требовалось доказать! — сказал он удовлетворенно, с видом отличника учебы, обласканного педагогами. — Хитрый тайник. С ходу и не догадаешься.
Главный обратился к понятым:
— Прошу подойти и удостовериться, что в статуэтке медведя, принесенной вот этим гражданином, находится тайник, в котором что-то лежит. Лежит там что-нибудь? — спохватился он.
— А как же! — с интонацией райкинского персонажа ответил специалист по обыску. — Я бы очень удивился, если бы такой хитроумный тайник пропутешествовал впустую. Я впервые сталкиваюсь с таким тайником, но слышал о нем на курсах повышения квалификации.
На глазах у понятых специалист с ловкостью фокусника стал доставать из медведя, полого внутри, целлофановые пакетики с каким-то белым порошком.
— Расфасофочка по десять доз! — комментировал он вслух. — Очень удобно для заказчика. Думаю, что это — «белый» героин. По сравнению с серым африканским он стоит в два-три раза дороже. А такая упаковка изобретена для «орального» способа торговли. Нам на курсах рассказывали. «Оральный» способ торговли наркотиками был изобретен в Америке еще в шестидесятых годах. Опробован наркомафией в Америке и Европе. Такой вот пакетик заворачивают в фольгу и держат этот «шарик» во рту, если «шмон», его тут же глотают, а там ищи-свищи, ничего не найдешь, если только вызвать у задержанного рвоту или слабительное дать. Таких шариков может уместиться во рту три-четыре.
— А плохо не бывает? — поинтересовался главный.
— Бывает, что и умирают! — согласился специалист. — Но в основном «перевозчики». Такие вот «мулы», как этот бывший студент. Глотают презерватив, наполненный героином, и в путь. Если презерватив с дефектом, то он от внутреннего воздействия разрывается, и героин попадает прямо в желудок. Откачать практически невозможно, времени не хватает. «Глотатели» считаются элитой среди «перевозчиков». Их можно поймать только мертвыми. Шанс поймать их живыми равен почти нулю, если только по наводке. А это — обычный способ перевозки, хотя и с фантазией. Ехал небось по железной дороге? — спросил он у Игоря.