Похищенная грешником (ЛП)

 У моей женщины хороший вкус. Она будет прекрасно смотреться в этом.
 Аккуратно укладывая платье обратно в коробку, я беру лист бумаги из ящика для канцелярских принадлежностей и пишу короткую записку. Складывая бумагу пополам, я засовываю ее под серебряный бант на крышке и улыбаюсь, когда беру коробку в руки.
 Покидая свою спальню, я направляюсь на нижний уровень и осторожно открываю дверь в комнату Лары, чтобы не разбудить ее. Я прокрадываюсь в комнату, как чертов вор, и ставлю коробку на кресло, в котором всегда сижу.
 Подойдя к краю кровати, я смотрю на ее спящее лицо. Ее руки обнимают подушку, и я хочу, чтобы вместо нее был я.
 Наклоняясь, я нежно целую ее в висок.
 Отчаянно нуждаясь в отдыхе, я украдкой бросаю еще один взгляд на женщину, которая пробралась так глубоко в мое сердце, и начинаю бояться, что никогда не вытащу ее оттуда.
 Возвращаясь в свою спальню, я принимаю душ, прежде чем забраться в постель. Вздыхая, я смотрю в потолок, мои мысли возвращаются к Ларе и к тому, как быстро все меняется между нами.
 Это больше не просто доминирование над ней.
 Она мне небезразлична. 
 Признаться в своих эмоциях самому себе – нелегкий подвиг. Я никогда не был эмоциональным человеком. Черт возьми, я никогда ни о чем не заботился, на самом деле. Для меня все дело в фактах и деньгах.
 Я люблю свою семью, но я никогда не вкладывался в романтические отношения. Это не то, в чем я нуждался.
 Но я оказался на незнакомой территории, нуждаясь в Ларе. Это определенно не связано с сексом, поскольку я ее не трахал.
 Пока.
 Наша связь находится на гораздо более глубоком уровне. Моя потребность контролировать против ее потребности быть контролируемой. Моя греховность против ее невинности.
 Она уравновешивает меня.
 Я никогда не считал себя человеком, способным остепениться, хотя моя бабушка и ворчала на меня. В тридцать восемь лет просто не было женщины, с которой я мог бы остепениться.
 Могу ли я представить себя с Ларой? Готова ли она к этому вообще? 
 — Иисус, Габриэль. Поспи немного, черт возьми, — рычу я, поворачиваясь на бок. Я бью кулаком по подушке и раздраженно выдыхаю. — Просто продвигайся маленькими шагами. Тебе не обязательно планировать все свое будущее прямо сейчас.
 Глава 33
 ЛАРА
 Стоя перед коробкой, я смотрю на нее сверху вниз.
 Подарок? 
 Может быть, это для Алии Ханым ?
 Осторожно вытаскивая записку из-под ленты, я открываю ее.
 Ödülüm, 
 Надень это для меня на вечеринку. 
 Габриэль. 
 Мой взгляд устремляется к коробке, и мое сердце начинает биться быстрее.
 Подарок для меня. 
 Я сажусь на кровать, рассматривая красивую коробку. Она черная, с узором из листьев по всей поверхности. Мне требуется мгновение, чтобы осознать волнение от получения моего первого подарка.
 Я снова встаю и опускаюсь на колени перед креслом. Дрожащими пальцами снимаю крышку, и тут у меня перехватывает дыхание.
 Боже мой. Это платье с витрины. 
 Я осторожно достаю мерцающую ткань из коробки и держу прекрасное платье перед собой. Мои глаза начинают затуманиваться, и я быстро моргаю.
 Поднимаясь на ноги, я быстро раздеваюсь и влезаю в платье. Я бросаюсь в ванную и теряю способность дышать, когда вижу свое отражение в зеркале.
 Я выгляжу как Золушка, а не как служанка. 
 Но…
 Эмоции взрываются в моей груди, и рыдание срывается с моих губ. Закрыв лицо руками, я опускаюсь на корточки, мои плечи содрогаются, когда рыдания разрывают меня.
 — Аллах, Аллах , — восклицает Низа. Она притягивает меня в свои объятия. — Лара, что случилось?
 — Платье, — рыдаю я у нее на плече. — Оно такое красивое.
 — Аллах Аллах , это не то, из-за чего стоит плакать.
 Отстраняясь от нее, я оборачиваюсь.
 — Я не могу это надеть, — плачу я, опустошенная тем, что это единственный шанс, который у меня есть надеть что-то настолько красивое на вечеринку, в то время, когда шрамы на моей спине испортят все.
 
 — О. — Низа кладет руку мне на спину и подходит, чтобы встать рядом со мной. Бросив на меня успокаивающий взгляд, она говорит. — Ты можешь одолжить одну из моих шалей. У меня есть серебристо-черная, которая подойдет к платью.
 Мой взгляд останавливается на ней, в моей груди зарождается надежда.
 — Правда?
 — Конечно. — Она нежно вытирает слезы с моих щек. Ее подбородок дрожит. — Прекрати плакать, пока я не присоединилась к тебе, и тогда мы не успеем ничего сделать.
 Я проглатываю слезы и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале. Ткань мягко облегает мое тело, и при каждом движении она переливается.
 — Ты купила платье вчера? — Спрашивает Низа, тоже восхищаясь платьем.
 Я качаю головой.
 — Это подарок. — Я тяжело сглатываю, поскольку мое горло грозит сжаться от напряжения, чтобы не заплакать. — Габриэль подарил его мне.
 Глаза Низы встречаются с моими, удивление и надежда на ее лице.
 — Правда?
 Я киваю и, больше не в силах что-то скрывать от нее, признаюсь:
 — Он мне действительно нравится, Низа Ханым . — Я провожу рукой по дорогой ткани. — Кажется, я влюбляюсь в первый раз.
 Лицо Низы искажается, и меня заключают в крепкие объятия.
 — Он отвечает тебе взаимностью?
 Я киваю в ее плечо.
 — Думаю, да.
 — Аллах Аллах , это великое благословение. — Она отстраняет меня за плечи. — Завтра я уложу твои волосы и помогу тебе с макияжем. Ты будешь самой красивой женщиной на вечеринке.
 Я киваю, и смех срывается с моих губ.
 — Не могу дождаться.
 Она толкает меня обратно в спальню.
 — Переоденься, чтобы мы могли приступить к работе. Семья прибудет в десять утра. Нам нужно все подготовить.
 Я жду, пока Низа выйдет из комнаты, затем осторожно снимаю платье. Я оставляю его висеть на дверце шкафа, чтобы я могла видеть его всякий раз, когда нахожусь в комнате.
 Я быстро надеваю светло-голубые джинсы и мягкий кремовый свитер, затем снова надеваю черные балетки. Я торопливо выполняю свою утреннюю рутину, прежде чем спешу на кухню.
 Я так занята, что время летит незаметно. Когда я ставлю поднос с пахлавой на решетку для охлаждения, Низа заходит на кухню, ворча:
 — Они уже сводят меня с ума.
 — Мне жаль, — бормочу я, не спеша встретиться с ними.
 — Низа Ханым , это. Низа Ханым , то, — продолжает ворчать она.
 — Могу ли я чем-нибудь помочь?
 Она бросает на меня умоляющий взгляд.
 — Ты отнесешь им чай? Они в гостиной с Алией Ханым .
 — Конечно. — Я быстро готовлю поднос и даю Низе чашку, чтобы она могла отдохнуть, пока я ухаживаю за гостями.
 Когда я вхожу в восточное крыло, я слышу взрыв громкого смеха. Я не понимаю, о чем идет разговор, поскольку они говорят по-турецки.
 В тот момент, когда я захожу в гостиную, разговор прекращается. Я бросаю взгляд на двух женщин, замечая, что их черты лица намного темнее, чем у Алии. У них вьющиеся черные волосы, темно-карие глаза, и выглядит так, будто они несколько дней находились на солнце.
 — Bu kadın kim 18 ? — Спрашивает пожилая женщина.
 — Это Лара, — отвечает Алия Ханым. — Лара, это тетя и кузина Габриэля, Айсенур Ханым  и Эслем.
 — Она не знает турецкий? — Спрашивает Айсенур Ханым .
 — Нет, Лара полька.
 — Аллах Аллах. Neden Polonyalı bir hizmetçi tuttun 19 ? — Восклицает Айсенур Ханым  с таким видом, как будто ее оскорбили.
 — По-английски, Айсенур. Лара не понимает по-турецки, — отчитывает Алия Ханым  пожилую женщину. — И я нанимаю кого хочу. — Она обращает свое внимание на меня. — Поставь поднос, Лара.
 О. Точно. 
 Молодая женщина, которой, кажется, чуть за тридцать, оглядывает меня с ног до головы, как будто я грязная, отчего я чувствую себя неловко. Затем она комментирует: