Город Пламени (ЛП)

"Черт, убей меня прямо сейчас", — бормочет Иллиас. Я настороженно смотрю на него, наступая на куски сена на мощеной земле.
Я спотыкаюсь и замираю от боли, которую причинили когти рюмена, когда он порезал мне бедро: "Что?"
"Кайе вон там". Он выпячивает вперед подбородок. Я смотрю в указанном им направлении и вижу, что его бывший любовник Кай — тот, кто работает дровосеком вместе с Идрисом — случайно прислонился к мрачной каменной стене и разговаривает со своим другом. На моих чертах тут же появляется оскал, когда я вспоминаю, как Иллиас был сломлен неверностью Кая.
"Он распускает слухи о моей руке", — продолжает Иллиас тихим шепотом. Мой взгляд становится глубже, когда я опускаю глаза на левую руку Иллиаса — врожденный дефект, из-за которого у него есть только указательный и большой пальцы. Тем не менее, это никогда не мешало ему создавать произведения искусства, превосходящие воображение: "Что я родился зверем хуже руменов и что никто не должен приближаться ко мне, иначе яд, который я извергну, убьет их в одно мгновение".
"Почему я не слышала об этом слухе?" гневно спрашиваю я. Если кто-то в деревне осмелился поверить в такой абсурдный слух, когда столько людей знают и обожают Иллиаса, то они, должно быть, самые глупые люди на земле.
"Потому что половина деревни боится тебя", — отвечает он, приводя веские доводы. Люди не только боятся меня как ловца Иваррона, но и ожидают, что я буду действовать радикально, когда дело дойдет до защиты Иллиаса. Одна из причин, почему никто никогда не дружит со мной и не проявляет ко мне интереса, не в том, что я кого-то хочу. Либо я прогоняю их, либо Идрис делает это за меня.
Сфокусировав свой смертоносный взгляд на Кайе, я вижу, что его длинные светлые волосы выглядят сухими и ломкими даже издалека: "Оставайся здесь", — говорю я и, не обращая внимания на просьбы Иллиаса не вмешиваться, начинаю идти в сторону Кая, слегка прихрамывая.
"Кайе." Я приветствую его с насмешливой улыбкой на губах, когда подхожу к нему. Его золотистый цвет лица становится белым, когда он замечает меня и застывает. Его друг подражает его движениям, и, клянусь, я вижу, как он слегка дрожит: "Ты помнишь меня, да?"
Он кивает, сглатывая и не в силах отвести взгляд, словно боится, что я сорвусь в любой момент. То есть я могу, конечно, но это требует усилий, а утро и так было ужасно долгим.
"Ну, я не могла не подслушать один слух…" Я прижимаю сухой, окровавленный палец к подбородку "- Это как-то связано с Иллиасом…"
Он открывает рот, но я не даю ему даже вымолвить первое слово: "Это странно, потому что я не знаю, как ты об этом узнал". Я резко вздыхаю: "Но даже если ты был прав, мы не можем допустить, чтобы ты сейчас рассказывал всем вокруг, не так ли? Так что…" Я сдвигаю плащ и показываю ножи, пристегнутые ко мне "- Возможно, я должна убить тебя, прежде чем ты сообщишь кому-нибудь еще."
Его лицо краснеет: "Я ничего не хотел сказать, клянусь. Это была просто глупая шутка…"
"Послушай, Кай", — говорю я и наклоняюсь, чтобы убедиться, что он и его друг слышат меня, поскольку слова прозвучали с такой угрозой, — "Если ты еще хоть раз пустишь слух или разобьешь сердце моих братьев, уверяю тебя, никакое исцеление не сможет исправить тебя, когда я покончу с тобой".
Я отступаю назад, удовлетворенная, и улыбка играет на моих губах, когда я наблюдаю, как у Кая перехватывает горло. Его широкие зеленые глаза переходят с меня на его друга, прежде чем оба судорожно кивают и бросаются прочь.
Я с гордостью вдыхаю и, встав на ноги, направляюсь обратно к Иллиасу, доставая из кармана деревянную фигурку полумесяца и продевая ее через каждый палец. Резьба на удачу, я называю ее. То, что я ношу с собой с десятилетнего возраста.
Иллиас гримасничает, потирая лицо: "Хочу ли я знать, что ты сказала?"
"Нет", — говорю я: "Нет, не хочешь". Когда я собираюсь схватить его за руку, он останавливает меня и смотрит поверх моей головы.
 
"Черт, венаторы".
Услышав это слово, моя голова закружилась, сканируя проходящих мимо жителей деревни в их рваных платьях и туниках, пока мой взгляд не наткнулся на то, что они ищут… венаторов. Благородные воины королевы, живущие в печально известном Городе Пламени, чья работа заключается в защите населения от таких угроз, как драконы, румены и им подобные. Они являются официальными охотниками на драконов в королевстве. То, кем когда-то служил мой отец, и профессия моей мечты — то, кем я всегда мечтала стать.
Я тихонько вдыхаю, глядя на темные кожаные доспехи, украшающие каждого крепкого венатора. Мой взгляд переходит с нескольких из них, стоящих на страже в каждом углу деревни, на одну из женщин-венаторов, в частности. Она держит твердую осанку, когда солнце освещает огненные узоры на кожаных манжетах, обхватывающих ее предплечья.
Оглядывая их всех, мой взгляд вскоре улавливает красный цвет на руке другого охотника. Отсюда обычный человек не смог бы разобрать гравировку, но я могу. Ревущий дракон с золотой чешуей, окруженный огненным вихрем… Такие повязки есть только у лидеров венаторов. Я знаю, потому что у моего отца был такой.
Поднимаю взгляд, желая увидеть лицо человека, который взял на себя обязанности моего отца, и застываю в шоке. Он молод. Едва ли на несколько лет старше меня.
У него короткие волосы, собранные у шеи. Медный цвет напоминает цвет пламени на его кожаных манжетах. Его мускулистые руки, когда он скрещивает их на груди, привлекают мое внимание. А по тому, как резко очерчено его лицо, даже отсюда видно, что он, без сомнения, красивый мужчина — элегантный воин.
Его глаза, какого бы цвета они ни были, устремлены на меня, и на минуту ни один из нас не делает попытки отвести взгляд.
"Что они здесь делают?" спрашиваю я Иллиаса, убирая резьбу обратно в карман, пока мы с венатором продолжаем наш поединок взглядов.
"Похоже, они патрулируют", — говорит он очевидное. Я бросаю на него суровый взгляд, и он вздыхает: "Может быть, поблизости заметили дракона. Это было бы логично, поскольку во многих домах окна заколочены".
Дракон… мы не видели его в нашей деревне с того самого дня, девять лет назад.
Я поворачиваю голову назад, чтобы снова посмотреть на венаторов, но тот, с красной повязкой, не сводит с меня пристального взгляда. Я бросаю взгляд в его сторону, надеясь, что он первым отведет глаза, и, к моему удовлетворению, он отводит, но уголок его губ дергается, и я задаюсь вопросом, что его так забавляет.
Я уже готова подойти и спросить, когда Иллиас соединяет свою руку с моей и утаскивает меня с пути телеги: "Давай отправимся к Иваррону и покончим с этим дерьмом".
Точно… Иваррон.
  
Глава 2
 
 
Все в деревне знают, где живет Иваррон, в маленьком квартале за рыночной площадью. Но ни одна душа не забредет на его улицу, если это возможно. Хотя у некоторых бедных несчастных нет выбора, они живут в нескольких домах с соломенными крышами по бокам от дома Иваррона. Какое унылое зрелище представляет собой наша деревня.
Я вздыхаю, глядя на сломанную дверь, ее деревянная внешняя сторона — как и все здесь — начинает покрываться плесенью по бокам. Запах гниющей плоти доносится до моего носа, когда я вхожу вместе с Иллиасом. Он вздрагивает рядом со мной, когда мы оглядываем наклонную полку, заставленную банками с клыками, волосками, когтями и картами, разбросанными по другим комнатам его дома.
Иваррон был ловцом и продавал тварей в город задолго до моего рождения. И только когда в возрасте тринадцати лет он поймал меня в лесу в ловушку на гоблина, он использовал меня вместо него. Будучи молодой и глупой, я заключила с ним сделку на деньги, которые получила бы после смерти матери через год после смерти отца. Это был единственный способ помочь Идрису, когда ни Икер, ни Иллиас не могли найти работу.