Полдень Грифона
До этого она не была так остра на язык. Лоран остановился и внимательно посмотрел на девушку, пытаясь просчитать ее игру.
– Ты не сделала ничего такого, чтобы я упек тебя за решетку.
– Вот тут ты заблуждаешься, Лоран. Если бы я в тот раз не раскололась, Самаэль бы не нашел тебя и Нериссу на Клыке. Это я сказала ему, где искать вас. Получается, я такая же предательница, как и Ренфрид.
– Духи… – устало вздохнул Лоран и, проигнорировав взволнованный взгляд Хеши, зашагал дальше. – Когда ты уже прекратишь ворошить эту тему? – не оборачиваясь к советнице, спросил Лоран, зная, что та ни на шаг от него не отстала.
– Я не прекращу этого делать, пока ты не скажешь мне, в чем разница между моим предательством и изменой Ренфрида. Ты ведь знаешь, я права. Однако меня ты оправдал тем, что Беван выжил благодаря моему поступку, а павшее проклятие исправило мою ошибку. Но Ренфрид ведь…
– Алира! – Лоран остановился, советница тоже. – Ренфрид продал нас моему брату, из-за этого мальчишки мы попали в западню на Форт-Роттерфоле, где люди Сэма чуть не убили всех нас. Если бы мы тогда погибли, то я с Нериссой и Бардосом никогда бы не добрался до Клыка и не нашел бы способ снять проклятие. Не дай мы тогда отпор, сейчас правил бы Сэм, а после все бы погубило проклятие. Да, твой поступок помешал нам, но к тому времени у нас уже были ответы и возможность повлиять на ход вещей. Вот в чем разница. Ренфрид слишком запятнался и окончательно потерял мое доверие.
– Но ведь все разрешилось лучшим образом: королевство твое и проклятие пало. Так прости хоть раз, сделай исключение. Не будь как твой отец! – сказав последнее, Алира сразу умолкла, понимая, что задела за живое.
Лоран с малых лет мечтал стать королем. Он всегда жаждал получить власть над Великим Гринфордтом, но никогда – прослыть жестоким и эгоистичным правителем. Кастор – другое дело. Его мало заботили нужды простонародья, он не стремился укрепить свой авторитет за счет «мелкого сброда», его волновали мнение лордов и внимание леди, раболепный шепот и слухи из соседних королевств да страх мелких островов. Кастор вел особую политику, которую Лоран не признавал, а потому, стремясь к власти, надеялся стать полной противоположностью отца. Алира знала, на что надавить, приведя подобный пример. Она мудро раскидала роли, поставив Лорана в качестве жестокого короля над несчастным простолюдином, ставшим жертвой теперь уже незначительной оплошности.
В словах советницы был смысл. Но Лоран, постигнув в детстве многое, не научился одному – прощению, оно было чуждо и дико ему. Он понимал, что способность простить можно приравнять к подвигу, ведь только так ты пойдешь против многолетних убеждений и откроешь для себя новое, но также знал – подобное мягкосердечие принесет вред.
Что будут говорить о короле, который закрыл глаза на предательство? Подобный поступок – это непозволительная роскошь. И даже если ошибка Ренфрида выглядит лишь каплей в море на фоне творящихся бед, все же она играет роль. Из подобных мелочей как раз и складывается все вокруг, они есть составляющая часть всего бытия. А потому лучше выглядеть жестоким в глазах одного, чтобы в глазах тысяч быть справедливым.
– Разговор закончен, Алира, – отрезал Лоран и зашагал дальше, подтолкнув Хеши вперед.
На этот раз она ничего не сказала.
Тишина подземного коридора с животной алчностью поедала любые звуки, и чем ниже вел спуск, тем сильнее размывались границы реальности. Молча шагая за Хеши, Лоран чувствовал на себе полный осуждения взгляд советницы. Очевидно, даже после этого разговора Алира не оставит попыток защитить Ренфрида. На лице Лорана заходили желваки. За годы жизни при правлении отца он привык к осуждению, ненависти и презрению, но почувствовать то же самое от Алиры оказалось в несколько раз больнее.
Наконец долгий путь привел их к одиночной темнице, около которой стоял караул. Кивнув страже, Лоран отпустил ее, не желая, чтобы кто-то был свидетелем дальнейшего разговора. Дождавшись, когда Хеши снимет замок, он вошел в темницу и почувствовал, что все внутри у него заледенело от увиденного. Свело челюсти, руки машинально сжались в кулаки. В груди Лорана вспыхнула та самая злость, которая за последние дни стала изводящей и норовила лишить его рассудка.
Из-за спины донесся то ли всхлип, то ли тревожный вдох Алиры. Ее эмоции было трудно не разделить. После всего, с чем пришлось столкнуться за последнее время… Лорана передернуло от вида нового заключенного.
Безостановочно потирая худощавые ручонки, будто крыса – лапки, прихвостень отца смотрел на него исподлобья, с ехидной улыбкой, обнажившей желтые зубы и черные десны.
Почему эта тварь не сдохла в день битвы с проклятием? В раздаче неприятностей бесов-пересмешников уж точно можно было назвать щедрыми. Лоран сделал глубокий вдох и прошел в глубь темницы, внимательно наблюдая за пленником. Может быть, даже хорошо, что этот ублюдок смог уцелеть? Он был очень близок к Кастору, вот у кого и правда может быть ценная информация.
– Удивлен, что ты до сих пор не сдох в одной из канав Великого Гринфордта, Моргот, – холодно проронил Лоран, глядя на отцовского духовного наставника.
– Удивлен, что еще не принявшего титул мальчишку кличут полноправным королем, – проскрежетал в ответ мужчина, откидываясь спиной на сырую стену. – Вера народа в тебя по-настоящему восхищает меня, – процедил Моргот и понизил голос до зловещего шепота: – И ужасает в не меньшей степени…
– Держу пари, ты ставил на другого мальчишку? – колко заметил Лоран и, подтянув к себе пустую скамью, уселся напротив Моргота.
Позади себя Лоран услышал шуршание тканей и скрип подошв, должно быть Алира и Хеши подошли ближе. Неотрывно наблюдая за их действиями, Моргот осклабился и склонил голову набок, как это делает хищная птица. Каждый его жест был пропитан ехидной, приторной насмешкой.
За время скитаний по Великому Гринфордту наставник краше не стал: его сальные патлы сбились в скользкие сосульки и неровно обрамляли лицо, щеки глубоко впали и казались канавами, глаза потерялись в глазницах, став практически неразличимыми в темноте. Тело усохло, кожа обвисла, суставы проступили отчетливее. Лоран глядел на отцовского прихвостня как на остатки мерзкого гоблина, не замечая особой разницы между тварями.
– Маг разума мудр, но даже он не способен знать все наверняка, – мерно проговорил Моргот. – Я ошибся насчет тебя, – с беззвучным смехом добавил он, складывая руки замком. – Но не я один, ведь так, король? Сколько людей приняли твою сторону?
– Тебя это волновать не должно, – с не меньшей ядовитостью ответил Лоран.
Моргот хитро ставил вопросы, стараясь не отвечать, а наоборот – выпытывать. Наивно с его стороны. Лоран не Самаэль и не позволит играть собой, как куклой на ниточках, зная, что прихвостень отца всегда был скользким, как угорь. Таким он и остался, вряд ли одна неделя могла что-то изменить. Каждое слово Моргота нужно было цепко хватать, чтобы истинный смысл сказанного не выскользнул сквозь пальцы.
– Где вы подобрали это отродье? – повернувшись к Хеши, уточнил Лоран.
– Он двигался по малому тракту к Фреро, пока не заметил наш отряд. Перехватили мы его на подступах к деревне. Мерзавец на удивление быстро бегает.
– Хм, – задумчиво протянул Лоран и сузил глаза, снова повернувшись к Морготу. – Почему же ты не покинул Великий Гринфордт? Зачем отправился во Фреро, Моргот? Что там такого важного, что подвело тебя к риску быть обнаруженным?
– У тебя изменился взгляд, шакал, – загадочно ответил Моргот, резво подавшись вперед.
Лоран услышал, как шумно вздохнула Алира у него за спиной, вероятнее всего испугавшись поступка чародея. Не обернувшись к ней, Лоран вперил внимательный взгляд в Моргота и покачал головой.
– Действительно, только ты еще ничего не говорил про цвет моих глаз…
– Цвет вовсе ни при чем, мальчишка. – Моргот как-то странно сощурился и шумно потянул воздух носом. Он нахмурился и принялся внимательно изучать лицо Лорана, будто надеялся что-то в нем разглядеть, но никак не мог уцепиться за нечто конкретное. – Твой взгляд меркнет.