Даже если ты меня ненавидишь

– Забери меня, – умоляю татуированного Дракона, всё ещё ничего не видя перед собой. Я его чувствую. Тепло, запах, мощное сердце, бьющееся за грудными мышцами. – З-забери м-меня, – повторяю, стуча зубами, – пожалуйста…
 
Глава 16
 
Данте
Тело реагирует быстрее головы. Укутав обеими руками дрожащего Огонька, поднимаю её над землёй и заношу за угол, закрывая собой и жалея, что у меня нет крыльев, которыми можно было бы её укрыть.
Она рыдает в голос, уткнувшись в меня носом. Челюсти сводит от злости. Нам под ноги в слякоть падает порванная тетрадка и розовый медведь с надорванным ухом.
Что делают эти суки с хрупкой девочкой?!
На ней реально нет брони. У меня ощущение, что она голая, и я нахожу позу, в которой получается ещё хотя бы немного прикрыть Огонька собой.
Ами же не знает меня. Я чужой. Свидания через стекло и мелкие подарки не считаются. Я могу оказаться чудовищем. Фак! Да я и есть самое настоящее чудовище, но Огонёк доверяет мне свои слёзы. Что? Что, мать его, надо было с ней сделать, чтобы она к левому мужику за помощью побежала?!
Меня бомбит так, что накрапывающий дождь и противная сырость перестают иметь какое-либо значение. Мир сужается до неё одной – моей маленькой девочки, моего Огонька, которого надо защищать.
Клянусь, я пытался держаться на расстоянии. Это было бы правильно. Но она уже здесь. Я держу её в своих руках, ощущая то самое солнце в груди, которое включается как лампочка только рядом с ней.
– Тихо, тихо, Огонёк. Я рядом, – одеревеневшими от напряжения пальцами веду по мягким рыжим волосам. Она ещё сильнее вжимается в меня, и я снова обнимаю её обеими руками. – Держу. Я держу тебя, маленькая.
Лопатками чувствую на себе слишком пристальный взгляд, вспоминая, что мы вообще-то тут не одни.
Чёртова магия!
Погода сегодня полное дерьмо, и все работы на участке были отменены, но планы поменялись. Дождь стих, у поставщика стройматериалов случилась накладка, и часть заказанного Калининым привезли аж на два дня раньше. Он мог бы перенести доставку на удобное ему время, ведь проблемы компании-поставщика – это только их проблемы, но Игорь Саныч всё переиграл, дёрнул меня, ещё нескольких мужиков на разгрузку. Мы вот минут двадцать как подъехали, и тут она…
Оглядываюсь. Калинин смотрит на меня вопросительно приподняв бровь. Со стороны улицы к нам неумолимо несётся торопливый стук каблуков, каждым своим ударом отдаваясь в моей груди очередным приступом жгучей злости.
– Амалия, – зовёт Снежная Королева. – Ами, вернись сейчас же!
– Нет! – взвизгивает Огонёк. – Не отдавай меня, – шепчет, обнимая меня чуть выше пояса штанов. И дышится ещё труднее от её доверчивости, хрупкости, такой трогательной близости. Я в мурашках весь, будто ко мне впервые прикоснулась девушка.
– Что ты устраиваешь? – возмущается её мать. – Игорь, – зовёт Калинина.
Мы с ним снова перебрасываемся взглядами. Он неожиданно прикладывает палец к губам. Я прижимаю Ами ещё крепче к себе, наступая грубой подошвой ботинка на тетрадку, топя её в грязи. Там явно личное, что больше никто не должен увидеть.
– Ч-ч-ч, – глажу Огонька по спине. – Я спрятал, не бойся.
Игорь Александрович выходит к Снежной Королеве. До нас долетает начало их разговора:
– А чего не заходишь? – спокойно интересуется он.
– Грязно у тебя там. Она же к тебе забежала? Больше некуда. Мы повздорили. Игорь, будь добр, скажи Амалии, чтобы прекратила нас позорить такими сценами и вернулась домой…
Голоса и шаги отдаляются. Их быстро перекрывает грохот разгружаемого строительного материала. Я слышу только всхлипы Огонька. Её истерика почти стихла. Сейчас бы не испугалась того, что сама натворила, прибежав ко мне.
Или, может, так было бы лучше?
Да хер же я отпущу теперь! Но куда я её?
Потом буду думать. Сейчас в башке такая каша и сердце не даёт дышать, пытаясь проломить рёбра и упасть прямиком в её ладони. Представляю, как светлый, тёплый Огонёк испугается этого скукоженного, почерневшего уродца, в котором из хорошего разве что она и пара мальчишек, будущее которых ещё можно спасти.
 
Калинин возвращается к нам.
– Данте, твой рабочий день на сегодня закончен, – неожиданно объявляет Игорь Саныч. – К десяти Амалия должна вернуться домой. Тронешь… – показывает мне кулак. – Я тебе сам яйца отстрелю, – понижает голос.
– Не трону, – обещаю ему.
Да куда, блин?! Чё я, дебил, что ли? Не вижу, куда влип по те самые яйца?
– Ты не расплатишься со мной, Данте, – усмехается Калинин.
– Я уже понял, Игорь Саныч. Спасибо.
О его неожиданной щедрости мы тоже пообщаемся позже. Такие люди ничего не делают просто так. Нужен я ему. Хрен знает, зачем. Не говорит пока, но задницей чую, будет удивлять.
– Валите уже, – он небрежно машет в сторону ворот. – Стой, – тут же тормозит. Сначала выходит сам. Звонко свистит водителю – Слышь, тачку свою сюда ближе подгони.
– Зачем? – разносится эхом.
– Потому что я так сказал! – рявкает Игорь Саныч. Ами вздрагивает, я снова плотнее укутываю её в свои руки.
Фура с шипением и характерным хрипом заводится, трогается с места и медленно катится вперёд, набрасывая тень от прицепа на участок. Моя бэха стоит прямо за ней.
– Всё, вот теперь валите, – вернувшись, отсылает нас Калинин. – Ами, – зовёт её. Шмыгнув носом, она поворачивает к нему голову. – Успокоишься, с мамой надо будет поговорить.
– Она… – судорожно выдыхает Огонёк, – не слышит.
– Попробуй ещё раз, ладно? – удивительно мягко просит он.
Ами молчит. Она точно не готова сейчас никому ничего обещать. Наклоняется, поднимает грязного медведя и сама совсем не случайно наступает на собственную тетрадку. Значит, я всё понял правильно. Слишком личное…
Забираю её с собой в машину и, дав по газам, сразу гоню в сторону выезда из города. Как пьяный от футболки, пропитанной её слезами, от запаха, наполняющего машину, от того, что Огонёк здесь.
Сама пришла! Ко мне!
Затылок обжигает, короткий ёжик волос встаёт дыбом. И нет никакого плана, как быть дальше. Есть понимание, что я больше не смогу держаться на расстоянии. Должен. Мать его, обязан! Но не смогу.
– Тебя правда зовут Данте? – тихо спрашивает Огонёк.
Удивительная девочка. Я даже не сказал, куда везу её, а она интересуется, как меня зовут.
– Даниил, —представляюсь я. – Но Данте привычнее.
– А я Ами… – ковыряет ногтем свои джинсы. – Амалия.
– Знаю, – удобнее перехватив руль одной рукой, второй ловлю её ладошку и крепко сжимаю.
– Откуда? – тонкий прохладный пальчик её свободной руки касается татуировки на тыльной стороне моей ладони, водит по конкуру рисунка, а у меня в висках пульс отбивает какие-то дикие ритмы, и перепачканный, «травмированный», нелепый медведь, сидящий на панели, словно смотрит с насмешкой.
Дёргаю головой, хрустнув позвонками. Хочется порычать на Огонька. Чего вот она со мной делает сейчас? Это я… чёрт, я даже не знаю, с чем сравнить! Когда хрупкая принцесса сама пришла в лапы к дракону. У него за рёбрами полыхает, а она доверчиво гладит его крылья, и он давится собственным огнём, пытаясь проглотить его вместе с дымом, лишь бы только не напугать и случайно не ранить.
Только у драконов замки, сокровищницы, если верить сказкам, а я пока могу предложить ей только себя.
– Слышал, – отвечаю на её вопрос. – Тебе всё равно, куда мы едем?
– Главное, подальше от дома, – тихо признаётся она, продолжая обводить рисунок на моей руке.
 *** 
 Спасибо огромное всем, кто идет со мной дальше по этой истории. 
 
Глава 17
 
Данте
Громкое урчание в животе Ами подсказывает мне первый пункт нашего плана на сегодня. На её бледных щеках появляется лёгкий румянец и, распутав наши ладони, она обнимает себя по рёбрам обеими руками.