Плененная грешником (ЛП)

 Я крепко закрываю глаза и дышу как можно ровнее, надеясь, что он подумает, что я уже сплю.
 — Я люблю тебя, моя маленькая Роза , — бормочет он, целуя мои волосы.
 Думаю, я знаю, что означают эти слова, и сосредотачиваюсь на том, насколько безопасно они заставляют меня чувствовать себя.
 Никто больше не сможет причинить тебе боль.  
 Ты в безопасности в объятиях Виктора. 
 _______________________________
 Идя по полю, меня окружают гигантские здания, которые достигают облаков. 
 Вдруг в воздухе раздается предупреждение о торнадо, и меня охватывает волна тревоги. Из облаков начинают формироваться тени, затем они принимают форму пяти голов Коза Ностры. 
 — Умри, — шипит мистер Мессина. 
 — Умри, — вторит ему мистер Амато. 
 Предупреждение о торнадо становится громче, и я лихорадочно оглядываюсь в поисках места, где можно укрыться. В одном из зданий открывается дверь, и я бегу к ней. Когда я врываюсь внутрь, загорается свет, показывая большой зал. Там есть сцена, где сидят мои дедушка, отец и дядя. 
 Глаза дяди Рикко блуждают по мне.  
 — Она пойдет за хорошую цену. 
 — Нет! — Я плачу, мое сердце раскалывается на миллион кусочков. — Почему ты так поступаешь со мной? 
 — Я заплачу десять миллионов, — гремит по залу голос мистера Греко. 
 Я открываю рот, чтобы закричать, но ничего не выходит. 
 — Она ребенок, ей всего семнадцать, — рычит мой дедушка. 
 — Nonno, — всхлипываю я. — Помоги мне. 
 — Она должна заплатить наш долг, — требует мой отец. 
 Кулак мистера Греко летит на меня, затем меня хватает Алессандро. Я начинаю бороться изо всех сил, крича и рыдая, чтобы они отпустили меня. 
 Вскакивая, руки обхватывают меня. Мое тело переполняют паника и страх, и я бьюсь о твердую грудь, пытаясь освободиться.
 — Розали! — Голос Виктора возвращает меня к реальности так быстро, что мое тело дергается.
 В отчаянии я хватаю ртом воздух, когда остатки кошмара сотрясают меня.
 Еще один вздох, и я рассыпаюсь, как карточный домик.
 — Христос, — резко огрызается Виктор. Его руки сжимаются вокруг меня, и он поглощает меня. — Я держу тебя. Ты в безопасности.
 Из меня вырываются прерывистые крики, мои слезы падают между моей щекой и его грудью.
 Это казалось таким реальным. 
 — Виктор, — хнычу я, не в силах перенести травму в одиночку.
 Моя семья была секс-торговцами. Из-за них я прошла через ад. Меня избивали и насиловали, и я не могу с этим справиться.
 — Я здесь, детка. Поговори со мной.
 В его объятиях я выдавливаю из себя унижение:
 — Т-тот о-охранник п-п-прикасался ко мне.
 В голосе Виктора звучат опасные нотки:
 — Что значит, он прикасался к тебе?
 Я сгибаю плечи и прижимаюсь к его твердой груди, затем шепчу:
 — Между моих ног.
 Воздух меняется, когда Виктор напрягается, затем начинает казаться, что каждая частица в комнате вибрирует от исходящей от него ярости.
 — Какой охранник? — он выдавливает слова сквозь стиснутые зубы.
 Я качаю головой.
 — Ты уже убил его.
 — Блять , — ругается он.
 Я тяжело сглатываю и пытаюсь подавить эмоции глубоко внутри, но не могу, и они выливаются из меня в виде рыданий.
 — Шшш... — Он целует меня в висок. — Мне так чертовски жаль, что я не добрался до тебя раньше.
 Мой голос прерывается и хрипит, когда я шепчу:
 — Мне жаль, что ты не единственный мужчина, который прикасался ко мне.
 — Иисус, Розали. Не извиняйся, блять, детка. — Он отталкивает меня назад и обхватывает руками мое лицо. Наклоняясь, он встречается со мной взглядом. — Ни в чем из этого не было твоей вины. Ты понимаешь меня?
 Я киваю в его объятиях, слезы все еще текут по моим щекам. Мой голос тих, когда я спрашиваю:
 — Я тебе не противна?
 Кажется, что он испытывает физическую боль, его брови сходятся вместе.
 — Почему ты так думаешь?
 — П-потому что... — Я качаю головой и пытаюсь отстраниться.
 Виктор крепче сжимает меня в объятиях.
 
 — Почему?
 Я опускаю глаза на его грудь.
 — Я сама себе противна. — Сильный стыд угрожает овладеть мной. — И я испытываю отвращение к своей семье.
 Хотя ярость все еще горит в его глазах, черты его лица смягчаются.
 — Моя маленькая Роза , ты – не твоя семья. То, что они сделали, никак не отражается на тебе. — Его пристальный взгляд впивается в мой. — И то, что этот ублюдок сделал с тобой... — Он делает успокаивающий вдох, по телу пробегает дрожь. — Господи, лучше бы я не даровал ему такой быстрой смерти. Если бы я знал, он бы уже захлебнулся своим гребаным членом.
 Боже. 
 Большие пальцы Виктора касаются моих щек, и чем дольше он смотрит на меня, тем мягче становится его взгляд, пока я не вижу любовь в его глазах.
 — Что касается меня, да, я чертовски зол, но не на тебя. — Он качает головой. — Ты никогда не будешь мне противна, моя маленькая Роза . Если бы ты знала... — Уголок его рта слегка приподнимается. — Я люблю тебя, Розали. Я люблю в тебе все, блять. Какая ты миниатюрная. Насколько нежна и чиста твоя натура. Как чертовски изыскан каждый дюйм тебя. — Он наклоняется ближе, прижимаясь своим лбом к моему. — Я люблю тебя так чертовски сильно и никогда тебя не отпущу. Мы с тобой на всю жизнь.
 Мои брови сходятся вместе, и мое лицо искажается, поскольку моя любовь к нему растет так сильно, что кажется, будто она вот-вот вырвется из меня. Со всхлипом я говорю:
 — Я так рада, что ты похитил меня.
 Виктор усмехается.
 — Вот уж чего я не ожидал услышать.
 По моей щеке скатывается слеза, которую он ловит большим пальцем. Когда он слизывает ее, это выглядит чертовски горячо, а не зловеще.
 — Зачем ты это делаешь?
 Уголок его рта приподнимается.
 — Потому что я хочу обладать каждой частичкой тебя, моя маленькая Роза . Даже твоими слезами.
 Святое дерьмо. 
 Я чувствую его дыхание на своих губах, когда шепчу:
 — Ты хочешь услышать правду?
 Он кивает, его глаза прикованы к моим.
 — Больше никакой лжи.
 От всего сердца я говорю:
 — Я люблю тебя, Виктор.
 Глава 31
 ВИКТОР
 Я не знал, как сильно мне нужно было услышать эти слова от Розали, но в тот момент, когда она их произнесла, напряжение, которое копилось в моей груди последние три года, ослабевает.
 С абсолютным благоговением я смотрю на женщину, которая обвела меня вокруг своего пальца.
 — Ты хоть представляешь, насколько ты могущественна?
 Розали качает головой.
 Господи, как она смотрит на меня.  
 Взяв ее за руку, я стаскиваю ее с кровати. Когда она стоит передо мной, я указываю на звезды, вытатуированные у меня на плечах.
 — У меня они также вытатуированы прямо над коленями. Это значит, что как глава Братвы я ни перед кем не преклоняю колени.
 — Хорошо, — бормочет она, выглядя немного смущенной.
 Затем я опускаюсь перед ней на колени. Розали требуется мгновение, чтобы понять, что я пытаюсь сказать.
 — Я преклоню колени только перед тобой, моя маленькая Роза . За тобой сила Братвы и Священства. Никогда не стесняйся использовать ее, если окажешься в беде.
 Ее подбородок начинает дрожать, когда она кивает. Поднося руку к моему подбородку, она говорит:
 — Я говорила тебе, как я рада, что ты похитил меня?
 Я усмехаюсь, поднимаясь на ноги.
 — Да, но это никогда не надоест.
 Ее пальцы касаются моей челюсти, спускаются по шее, затем очерчивают звезду на моем правом плече.
 — Ты такой сильный, — бормочет она.
 — Ты тоже сильная, моя маленькая Роза . Ты через многое прошла, и ты все еще на ногах.
 — Благодаря тебе. — Ее глаза встречаются с моими. — Ты сделаешь для меня еще кое-что?