Их долго и счастливо (ЛП)

Добавь это к растущему списку.
— Поверь мне на этот раз, Гален. Я разберусь с этим, а потом мы сядем и разберёмся с какой-нибудь хренью. Я обещаю.
Гален выругался и обхватил Тео сзади за шею. Он притянул его к себе и поцеловал, каждое движение выражало ярость, страх и разочарование, с которыми он не знал, что делать. Дерьмо, которое Гален никогда бы не произнёс вслух, не там, где кто-то мог это увидеть. Тео всё равно услышал это. Он поцеловал своего друга в ответ, используя язык и зубы, чтобы успокоить его единственным способом, который он мог услышать. Этого было недостаточно. Этого будет недостаточно, пока они не докопаются до сути, пока не починят то, что, как ему не удалось признать, было сломано.
Тео отступил, и Гален отпустил его. Он кивнул на дверь.
— Позаботься о ней. Я скоро вернусь.
— Ты ведь не скажешь мне, куда идёшь, не так ли?
Если бы он это сделал, Гален мог бы связать его и бросить в чулан, король он или нет.
— Верно.
Гален выругался.
— Передай Козлову, что, если с тобой что-нибудь случится, я выслежу его и выпотрошу.
— Я обязательно передам эту информацию, — Тео заколебался, что-то мягкое и обеспокоенное пустило корни в его животе. — Я люблю тебя.
— Я знаю, — Гален открыл дверь. — Я тоже тебя люблю. Не делай глупостей.
— Я бы и не мечтал об этом, — он собирался пойти и сделать что-нибудь глупое.
Тео подождал, пока закроется дверь, и услышал щелчок закрываемого замка. Затем он отправился на поиски своего начальника службы безопасности Исаака Козлова. Выследить его не заняло много времени — этот человек серьёзно относился к своей работе и, по сути, жил в центре, где руководил различными операциями по обеспечению безопасности. Он поднял глаза, когда Тео вошёл в дверь, и вскочил на ноги, чтобы поклониться, согнув своё огромное тело пополам с большей грацией, которой он должен был обладать при своих габаритах.
— Ваше величество.
— Исаак, — он закрыл за собой дверь и осмотрел комнату. Как обычно, Исаак был один. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, и время, и скорость имеют решающее значение.
Когда Гален руководил службой безопасности дворца, он специально нанял Исаака из-за его уникальных навыков, сочетающих в себе способность взламывать практически любую компьютерную систему и быть таким же смертоносным, как Гален. Было не так много людей, которым Тео доверял без тени сомнения, но Исаак принадлежал к их числу.
Хотя бы из-за его преданности Галену.
Исаак выпрямился.
— Конечно, ваше величество. Это связано с нападением на консорта?
— Это так, — он колебался. Как только он нажмёт на этот пресловутый курок, пути назад не будет. — Мне нужно, чтобы ты нашёл Дориана Микоса.
Глава 5
Дориан Микос пил вино и наблюдал, как машина подъезжает к дому. Он уже знал, кто в ней находится. Несколько часов назад его предупредили, что неизвестное лицо установило его местонахождение. Упомянутый субъект, возможно, был неизвестен его службе безопасности, но он точно знал, кто звонил.
Его жена Энн прислонилась к перилам. Она была прекрасна, даже спустя столько лет, ветер отбрасывал её светлые волосы с лица. Возраст выжег юношеские изгибы её тела, оставив после себя только безупречную силу. Она не оглянулась.
— Он рано.
— Страх делает дураками даже лучших из людей.
Дориан не обязательно причислил бы Теодора Фитцчарлза III к лучшим из людей, но он принёс больше власти, чем большинство. Он был угрозой, и большой. Они провели шесть месяцев, наблюдая за ним — наблюдая за всеми троими — и обдумывая варианты. Тридцать лет назад Дориан и представить себе не мог, что его единственный сын станет консортом короля Талании. Если бы это было так, он бы всё разыграл по-другому.
Невозможно удержать власть над Галеном, когда этот человек с такой же вероятностью пристрелит его, как и выслушает всё, что он скажет. Мальчик действительно принимал всё слишком близко к сердцу. Сила была единственным богом, которому поклонялся Дориан, и всё приносилось в жертву, когда дело доходило до долгой игры.
 
Включая его сына.
Он оглянулся через плечо на мужчину в чёрном, стоящего вне пределов слышимости.
— Отправьте его наверх, когда он придёт. — Он подождал, пока мужчина кивнёт и исчезнет, прежде чем снова повернуться к жене. — Мы должны быть осторожны с ним. Он действует не так, как Гален.
Их сын разделил мир на чёрное и белое. Это не было чем-то таким упрощённым, как добро и зло — это были люди, которые имели для него значение, и те, кто не имел. Он мог бы проникнуться сочувствием к кому-то, кто находится в опасности, но он не стал бы компрометировать людей, которых любит, из-за кровоточащего сердца. Из-за этого им было чертовски трудно манипулировать, потому что он был либо апатичен, либо выходил из себя при каждой предполагаемой угрозе, с которой сталкивался.
Теодор, с другой стороны, ценил нюансы.
Никто не вернётся из изгнания и не испортит совершенно хороший переворот, если только он сам не представляет угрозы.
Энн пошевелилась, давая понять, что они больше не одни. Дориан посмотрел на своё вино и спрятал улыбку.
— Что привело короля Талании в мой скромный дом?
Он почти ожидал, что этот человек бросится с обвинениями. Дориану следовало знать лучше. Теодор вышел на балкон и опустился в свободное кресло. Он взял бутылку вина и осмотрел её.
— Хороший урожай.
— Я ценю в жизни всё самое прекрасное.
— Ничего, кроме самого лучшего, для тебя, пока ты страдаешь в своём изгнании, — Теодор демонстративно огляделся. — Страдание — понятие относительное, я полагаю.
Дориан пожал одним плечом.
— Я полагаю, что так и есть.
Он подождал, но Теодор, казалось, не был заинтересован в том, чтобы заполнить тишину. Дориан мёртвой хваткой вцепился в его нетерпение. Это была не более чем игра в «Цыплёнка» (прим. — Игра «Цыплёнок», также известная как игра «Ястреб-Голубь», представляет собой влиятельную модель эскалации конфликта в теории игр. Принцип игры заключается в том, что, хотя предпочтительно не уступать противнику, но, если ни один из игроков не уступает, такой исход является наихудшим из возможных для обоих игроков), и будь он проклят, если сломается первым и даст Теодору преимущество.
Теодор откинулся назад и положил ногу на колено, чувствуя себя королём в своём королевстве как дома. Казалось, не имело значения, что они были не на таланской земле или что в настоящее время он сидел на территории, которая считалась вражеской.
— У Филиппа в тюрьме всё хорошо. Я знаю, что ты был особенно обеспокоен своим бывшим подельником по преступлению.
Он моргнул. К чему он клонил?
— Я не уверен, на что вы намекаете.
— Я ни на что не намекаю. Я прямо заявляю. Мой дядя, тот, с кем ты вступил в сговор, чтобы не допустить меня к трону, чувствует себя хорошо в тюрьме, — Теодор опустил обе ноги на пол и наклонился вперёд, чтобы опереться локтями о колени. — Я думаю, нам пора это обсудить. Не так ли?
***
Гален лежал в темноте и прислушивался к дыханию Мэг. Такая мелочь — вдох, пауза, выдох. Раньше он никогда особо не задумывался об этом. Даже после автокатастрофы, в которой Тео потерял сознание, а Мэг порезалась, он никогда по-настоящему не думал, что кто-то из них умрёт. Он был слишком сосредоточен на конечной цели: поиске и устранении угрозы.
На этот раз он не знал, от кого исходит угроза.
Кто-то проник в их дом и причинил боль их женщине, а он застрял здесь, изображая няньку, в то время как Тео ушёл и занимался… чем бы он, чёрт возьми, ни занимался. Предполагалось, что рисковать — это работа Галена. Так долго вся его цель сводилась к одной прерогативе — оберегать Тео. Шести месяцев было недостаточно, чтобы отменить многолетний мыслительный процесс. Он не хотел этого отменять. Никто лучше Галена не умел уберечь Тео от вреда. Даже Козлов, хотя он был, по крайней мере, в основном способным.