Черный дембель. Часть 1 (СИ)
Артурчик и Кир остановились рядом с Котовой и Тороповой. Прохоров рассказывал Наташе, что произошло в его жизни со дня их предыдущей встречи. Мой брат стоял в шаге от Лены Котовой, но та на его присутствие никак не реагировала. Не смотрела она и в мою сторону: с преувеличенным интересом слушала болтовню Артурчика, будто давно не слышала ничего столь же увлекательного. Я хмыкнул и пробежался взглядом по лицам своих бывших, а теперь уже настоящих одногруппников. Видел их в прошлом месяце на вступительных экзаменах. Но тогда они меня мало интересовали — теперь же я взглянул на них внимательно.
И сразу же отметил: все эти парни и девчонки почти не изменились, но стали совершенно другими. Потому что я смотрел на них теперь с высоты прожитых в прошлой жизни лет. И видел в них не взрослых мужчин и женщин, какими посчитал их при первом знакомстве. Теперь я знакомился с неопытными парнями и девчонками, почти с детьми. Крепкие рукопожатия парней считал не «проверкой на вшивость», а ребячеством. Кокетливые взгляды девчонок меня не привлекали — смешили. Радовало, что и в прошлый, и в этот раз почти все одногруппники видели во мне взрослого «дяденьку». Пусть и не догадывались, что нас разделяли не три прожитых года, а больше пятидесяти трёх лет.
Я снова познакомился и со своим бывшим соседом по общежитию Васей Ковальчуком, пока мы дожидались неподалёку от ступеней института опаздывавших студентов. Вспомнил, что Василий вместе с двумя приятелями приехали из Старого Оскола. Но только он стал «трудовиком» — его друзья тоже успешно сдали экзамены, но предпочли группу «машинистов». Вася улыбался, рассказывая мне о тяготах жизни в чужом городе. Волнистые пряди его (прикрывавших уши) светло-русых волос перекатывались из стороны в сторону, повинуясь прихотям ветра (они выглядели, будто после химической завивки). Парень то и дело шмыгал носом.
У Василия я выяснил, что в мою бывшую комнату пока никто не заселился. Узнал, что горячую воду в общежитии уже «дали». А занимавшая большую часть первого этажа «мужского» корпуса общежития столовая уже функционировала (ещё с начала августа). Ковальчук в красках описал мне её и похвастался, что натырил там «домой» (в комнату общежития) стаканов, вилок и ложек. Я тут же вспомнил, что за «хозяйственность» и прижимистость (иногда походившую на банальную жадность) Артурчик Прохоров за глаза называл нашего соседа «кулацким отродьем» и часто просил меня «раскулачить» соседа на те или иные вещи (в основном, на продукты).
Васины рассказы прервала перекличка. Черноволосый доцент убедился, что группа «ОиНТ-73» собралась в полном составе. Последней влилась в компанию «трудовиков» наша бывшая, а возможно и будущая комсорг Инга Рауде (голубоглазая блондинка, говорившая с лёгким прибалтийским акцентом). Парни тут же оценивающе осмотрели её стройную фигуру. Златовласая и пышнотелая Света Миккоева презрительно хмыкнула. Я вспомнил, что Миккоева приехала из деревни, что находилась неподалёку от Новосоветска. Но вот название той деревеньки в памяти не воскресил. Как не вспомнил и то, где проживала до института Инга Рауде.
Доцент выразительно покашлял — снова привлёк к себе наше внимание. Объявил, что сейчас у нас по расписанию ленинский урок — я тут же вспомнил, что в прошлой жизни у нашей группы его вела симпатичная девица-старшекурсница (из «трудовиков» третьего курса). А после этого урока, сказал доцент, он нас ненадолго задержит для выяснения организационных вопросов — выберем старосту и комсорга, сам себе мысленно пояснил я, и обсудим поездку в колхоз. Вслед за доцентом (избегая по-детски идти парами) группа «ОиНТ-73» плохо организованной толпой вошла в вестибюль института — голоса моих одногруппников там, будто по команде, стихли.
Ленинский урок у нас и теперь провела старшекурсница. Вот только на этот раз она мне симпатичной не показалась. Поэтому я усомнился — та ли это была девчонка, что и в прошлый раз. Внешность той девицы я в памяти не отыскал. И припомнил, что в прошлой жизни после дембеля для меня едва ли не все женщины (старше шестнадцати и младше тридцати пяти) выглядели писаными красавицами. Третьекурсница вдохновенно разъяснила нам руководящую роль Коммунистической партии и Ленинского комсомола в жизни советского общества в целом (и жизни советских студентов в частности). Ответила на наши вопросы о МехМашИне.
В первую очередь первокурсники поинтересовались процессом сдачи сессий. Выяснили, какие экзамены считались сложными, а какие «проходными». Записали в тетради фамилии «самых злых» преподавателей (в этом вопросе с мнением старшекурсницы я не согласился, но в спор не вступил). Парни расспросили о работавших при институте спортивных секциях (секции бокса, как я помнил, в МехМашИне не было). Девчонки прощупали обстановку на предмет «танцевальных вечеров», «выступлений вокально-инструментальных и танцевальных ансамблей» и прочих «концертов» (за два с половиной года учёбы я ни на одном таком мероприятии не побывал).
А после звонка нас снова перехватил черноволосый доцент. Он повёл нашу группу в тесную аудиторию, походившую на школьный класс, где пахло мелом и хлоркой. Рассадил нас попарно за тесные парты (Кир и Артурчик уселись вместе, а я очутился за одним столом с кудрявым Василием Ковальчуком — за спинами у Коли Барсова и у Инги Рауде). Поинтересовался, как понравилось нам первое занятие в институте и выслушал бодрые отзывы студентов. Доцент вынул из кармана очки, надел их и снова вооружился списком. Он провёл повторную перекличку, а я при этом воскресил в памяти подзабытые имена и фамилии одногруппников.
— Первое, что мы с вами сделаем, — заявил доцент, — это выберем старосту группы и комсорга. Вы сами их выберете. Но в целях экономии времени я предложу вам для голосования имена и фамилии студентов, которых в деканате посчитали наиболее подходящими кандидатами на эти должности.
Он поправил очки, пробежался взглядом по лицам студентов, сидевших за первыми партами.
— Выслушайте, так сказать, рекомендации преподавателей, — сказал доцент.
Студенты, кого он осчастливил вниманием, закивали.
Я зевнул, прикрыл рот рукой.
— Начнём со старосты, — сказал доцент. — Он будет формальным главой вашей группы, выполнять некоторые административные функции и послужит промежуточным звеном между вами и администрацией института. На эту роль нужен серьёзный и ответственный человек. В деканате предложили на эту роль…
Он заглянул в список и сообщил:
— Чернова Сергея Леонидовича.
Глава 22
— Сергей Леонидович, где вы? — сказал доцент. — Покажитесь нам.
Я не без труда выбрался из-за парты, не приспособленной для людей моего роста. Расправил плечи. Взметнувшаяся к берету рука вовремя замерла на полпути и поправила узел галстука (сообразил, что нарядился в костюм, а не в парадную военную форму). Первокурсники дружно повернули лица в мою сторону. Запрокинули головы. Заскрипели столы и стулья. Заглянуло в аудиторию и солнце (я увидел за окном его яркий диск над крышей соседнего крыла здания). Оно будто тоже заинтересовалось, с какой стати в этой новой для меня реальности на роль старосты группы «ОиНТ-73» выдвинули не золотого медалиста Андрея Межуева, а вчерашнего десантника Сергея Леонидовича Чернова.
Черноволосый доцент смерил меня взглядом.
— Достойный кандидат… как мне кажется, — сказал он.
Первокурсники дружно закивали — кивал и Межуев, не подозревавший о том, что его сейчас лишали должности старосты группы.
— Серёга самый старый из нас, — подал голос Артурчик. — Вот и будет старостой.
— Поддерживаю! — заявил мой младший брат.
Я посмотрел вниз: на застывшие примерно на уровне… чуть ниже моей поясницы лица Инги Рауде и Коли Барсова. Барсик и Рауде улыбались. В искренности улыбки будущего комсорга я не сомневался. А вот Барсов улыбался всем и всегда — даже когда прятал фигу за пазухой. Я обернулся, взглянул на Кирилла. Кир сиял от гордости, будто это его выдвинули на самую неблагодарную (с моей точки зрения) должность. Я подмигнул ему. Усмехнулся. И будто невзначай задел взглядом лицо Котовой. Мне померещилась в её улыбке издёвка. Я заглянул Лене в глаза и отметил, что злюсь именно на неё. Словно это именно Котова выдвинула мою кандидатуру на роль «бегунка» между студентами и преподавателями.