Жестокие святые (ЛП)

Люциан кладет стакан на колено, медленно вертя его правой рукой, пока я задираю его рубашку. Нуждаясь в том, чтобы ткань не мешала, я говорю:
— Сними свой пиджак.
Он ставит стакан на стол и сбрасывает пиджак. Я расстегиваю рубашку и набрасываю ее ему на плечи, помогая избавиться от испорченной ткани.
Тетя Урсула приносит аптечку первой помощи и ставит ее на кофейный столик.
Открыв аптечку, я достаю то, что мне понадобится, и пока промываю рану, Люциан не издает ни звука. Он просто смотрит перед собой, в его глазах читается жажда убийства.
Франко подходит и встает рядом с нами.
— Пуля все еще внутри? Тебе нужно наложить швы?
Моя голова резко поворачивается к нему.
— Ты знаешь, как это сделать?
Франко кивает и жестом велит мне отойти в сторону. Я сажусь справа от Люциана и беру его за руку.
Я наблюдаю, как Франко достает пинцет из набора вместе с тем, что ему понадобится для наложения швов, затем я говорю:
— Подожди. Ему нужно какое-нибудь обезболивающее.
— Я в порядке, просто зашей меня, – рычит Люциан.
Тетя Урсула отворачивается и идет на кухню. Франко следит за тем, чтобы пуля не застряла внутри, и когда он протыкает иглой кожу Люциана, от этого зрелища у меня сводит живот.
Люциан крепче сжимает мою руку, затем выдавливает:
— Дай мне выпить.
Я быстро тянусь за ним и протягиваю ему стакан. Он допивает янтарную жидкость, затем опрокидывает стакан. Она разбивается о стену, и мое дыхание мгновенно учащается.
С колотящимся сердцем я сижу, застыв, пока Люциан достает свой телефон из кармана. Он набирает номер и мгновение спустя рычит:
— Она только что пыталась убить меня, черт возьми. – Люциан морщится, когда Франко снова вводит иглу.
О, боже.
Все это становится реальностью. Это тяжело осознать. У меня перехватывает дыхание.
— Мы должны найти ее и покончить с этим, – огрызается Люциан.
Не желая расстраивать Люциана еще больше, я встаю и ухожу, зная, что Франко позаботится о ране.
Я несусь вверх по лестнице в нашу комнату, а затем прижимаю руку к своему сердцу, которое, кажется, разорвано надвое.
Я люблю его.
Я люблю Люциана Котрони, и мысль о том, что он может умереть, разрывает меня на части. Может быть, не сегодня, но однажды я могу потерять Люциана в мгновение ока.
Слезы текут по моим щекам, и впервые я плачу не потому, что мне причинили боль, а потому, что боюсь потерять мужчину, который показал мне, что значит быть любимой.
_______________________________________________
ЛЮЦИАН
Когда Франко заканчивает зашивать меня, наши глаза встречаются.
— Спасибо.
Он кивает, затем говорит:
— Я собираюсь пойти посмотреть, смогу ли я найти какие-нибудь кадры со стрелком.
— Возьми с собой людей. Будь осторожен. – Я не могу позволить себе потерять своего лучшего человека. Сегодня он показал мне себя с лучшей стороны.
Встав на ноги, я иду туда, где моя тетя убирает беспорядок, который я устроил.
— Прости, – приношу я извинения.
Она качает головой, и когда поднимается на ноги, я беру ее за руку.
— Тетя Урсула. – Ее глаза поднимаются к моим, и затем они наполняются слезами. Я прижимаю ее к своей груди. – Я в порядке.
— Эта жизнь… она отберет и тебя у меня, – рыдает она.
— Не скоро, – пытаюсь я ее утешить. – Шшш...
Она отстраняется, затем говорит:
— Я приготовлю что-нибудь поесть.
Вот как поступает моя тетя, она начинает готовить столько еды, что ее хватит на целую армию. Оставив ее, я иду искать Елену.
Когда я добираюсь до нашей спальни, я киваю Лео, который занял позицию прямо за дверью.
— Сделай перерыв.
— Да, сэр.
Войдя в нашу комнату, я внезапно останавливаюсь. Елена занята тем, что натягивает леггинсы, и на секунду я получаю возможность хорошенько рассмотреть ее идеальную попку, прикрытую только кружевом.
Христос.
Мой взгляд скользит по ее спине, и когда я закрываю дверь, она оглядывается через плечо, доставая из шкафа рубашку большого размера.
 
До сих пор она избегала одеваться при мне, и вместо того, чтобы натянуть рубашку так быстро, как только может, она отбрасывает ткань и бросается ко мне.
Она обвивает руками мою шею, и я чуть не издаю рычание, чувствуя только ее кружевной лифчик между нами, ее груди, прижатые к моей груди.
Я испытываю искушение на долю секунды швырнуть ее на кровать и к выебать гнев и стресс. Вместо этого я крепко обнимаю ее и наслаждаюсь ощущением ее обнаженной кожи.
Она поднимает голову, и когда наши взгляды встречаются, все исчезает.
Покушение на мою жизнь.
Враги у моей двери.
Все, что я вижу, – это любовь, сияющая в ее глазах. Страх за мою жизнь. Лихорадочное горе от того, что она чуть не потеряла меня.
Поднимая руки, я обхватываю ее лицо.
— Amore mio, – шепчу я, счастлив, что она научилась любить меня, но чертовски зол, что ей пришлось стать свидетельницей покушения на мою жизнь. Я хотел избавить ее от этой части нашей жизни.
— Я была так напугана, – шепчет она. – Я не могу потерять тебя.
Мои глаза ласкают ее.
— Ты меня не потеряешь.
Когда она отстраняется, то опускает руку к повязке на моем боку, вид которой, кажется, причиняет ей боль. Наверное, больше, чем я чувствую.
— Я в порядке, – говорю я еще раз.
Она качает головой.
— Sei la miglior cosa che mi sia capitata16, – шепчет она. – Sei il mio tutto17.
Ты – лучшее, что со мной случилось. Ты для меня – все.
Эти слова поселяются глубоко в моем сердце. Они проникают в мою душу.
Взяв ее за подбородок, я поднимаю ее лицо к своему, а затем соединяю свои губы с ее ртом.
Я целую ее со всем сдерживаемым голодом, который нарастал с тех пор, как я впервые увидел ее. Мой язык прижимается к языку Елены, показывая ей, что я планирую сделать с ней сегодня вечером.
Я устал ждать.
Она любит меня.
Я люблю ее.
Я не собираюсь ждать ни дня дольше, чтобы заявить права на нее всю.
Если бы я мог поступить по-своему, я бы трахнул ее прямо сейчас, но я не могу оставить свою тетю одну, пока она в таком состоянии.
Я прерываю поцелуй и отпускаю Елену, пока не передумал.
— Я беру отгул на остаток дня. Пойдем отдохнем в гостиной. – Потому что, если мы останемся здесь, я потеряю тот небольшой контроль, который у меня есть.
Я подхожу к шкафу и достаю пару спортивных штанов и футболку. Пока Елена поднимает свою рубашку, я расстегиваю ремень и снимаю туфли. Ее взгляд устремляется на меня, а затем она стягивает ткань через голову, пока я спускаю брюки с ног.
Мои глаза остаются прикованными к ней, и как только ее голова высовывается из выреза рубашки, она смотрит на меня.
На ее лице нет неловкости, когда она видит, что я стою, одетый только в боксеры. Она чувствует себя комфортно, и это успокаивает меня.
Я влезаю в спортивные штаны и натягиваю футболку. Как только я заканчиваю, Елена берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Она приподнимается на цыпочки и целует меня в подбородок.
Этот момент кажется интимным между нами, как будто мы наконец-то перешли к следующему этапу наших отношений.
Я притягиваю ее ближе к себе и, поднеся правую руку к ее щеке, наклоняюсь и завладеваю ее ртом. Поцелуй нежный и медленный, наполненный нашей новообретенной любовью.
Когда я начинаю отстраняться, Елена следует за мной, а затем углубляет поцелуй. Я отпускаю ее руку и, обхватив ее затылок, наклоняю ее, чтобы получить лучший доступ к ее рту.
Она издает стон, и я мгновенно напрягаюсь, поцелуй за долю секунды превращается из любовного в непристойный.
Мой контроль ослабевает, и, схватив ее за задницу, я прижимаю ее к своему телу. Елена обхватывает меня ногами, и я прижимаю ее к двери шкафа. В боку пронзает боль, но я игнорирую ее в тот момент, когда чувствую тепло Елены, согревающее мой член. Мой язык касается ее языка, и я сильно толкаюсь, мой член хочет прорваться сквозь одежду между нами.