Баба Яга против! (СИ)
Как там Иван-царевич со своею Еленой Прекрасною?
Вышел, зевая да утреннюю гимнастику на ходу совершая, Иван на кухню. Ступил во что-то, поскользнулся, руками взмахнул… Фух, удержался…
Под ногами было что-то мерзкое, вонючее, зеленое. Кляксой разложено.
— Царь Долмат кормил меня гадостью, — фыркнула кошка Мег с Ясиного бока в ответ на Иванов вопросительный взгляд. — А у меня желудок нежный.
Покачал Иван головой, на ногу босую, изгвазданную посмотрел… А что делать? Нашел, чем вытереть и вытер… Жизненно.
Выпрямился, а в окошках кухонных — рассвет над морем синим занимается!
Протер Иван глаза свои сонные да неверящие.
— Тихомира! — воскликнул он. — Ты взаправду до моря синего добежала?
— Как наказывали, — отозвалась Мира со сварливостию усталою. — Всю ночь бежала, ноги протянула, теперь сплю я, так что ты меня, Ивашка, не заговаривай.
«И то правда», — подумал Иван. — «Пойду рыбки словлю нам на завтрак. А потом Ясю замуж позову. Нет, не позову, лучше просто заберу, а то она начнет придумывать то да сё, за и против, и против будет больше, и сиди потом кашу расхлебывай».
Закинул котомку на плечо, шляпу — на макушку да и вышел к синему морю.
А перо жар-птицы возьми и выскользни на пол. Не как следует вчера Иван подарок упрятал.
Крыльцо избушкино прямо на бережок песчаный и глядело. Курьи ножки Мира и вправду куда-то протянула. И оборотилась обычным рыбацким домиком, известью мазанным.
Море было, правда, не синее, а розовое. Заря утренняя коснулась его своею дланью благословляющей.
Вдохнул ветер морской Иван, зажмурился. Хорошо. Вот его мечта и сбылась. Иван, конечно, знал, что мечты сбываются, но все одно ловить их приятно в объятья.
Ясин сон прервал будильник. И кошка Мег на боку. Села она, протерла глаза, а кошка Мег на пол от того упала.
— Поесть дай, — робко начала она свою заутреню.
А Яся огляделась по сторонам непонимающе. Что за… горница такая странная?.. Камин, диван, столик, простор… Огонь настоящий вот… Трещит и краснеет, и жаром греет.
— Проснулась, кошка несносная, — проворчали в воздухе.
— Я попрошу! — выпрямила хвост трубой кошка Мег.
И поняла Яся, что не привиделось ей это приключение в Тридевятом.
— Тихомира, — позвала оне несмело.
— С добрым утром, — пробубнила избушка, и на столике рядом появился кофе.
— Ах, — рассмеялась Яся и взяла чашку с благословенным напитком, втянула аромат во всю себя. — Спасибо… Правда, я бы сначала водички…
— Вечно все ей не так, — проворчала Мира, но просьбу исполнила.
— Ого, еще и с лимоном… Ты лучшая, Тихомира! Значит, уровень воздействия повысился? — улыбнулась Яга-Яся лукаво.
Тихомира фыркнула и ничего не ответила.
— Поесть да-ашь? — напомнила кошка Мег о себе.
Пока Яся о Ване думала. О том, какой он чудесный, и как хорошо, что речка Смородина их вчера столкнула.
Вчера. А сегодня — понедельник!
— Который час?! — вскочила Яга.
— Мы тут, счастливые, часов не наблюдаем.
— Но я ведь будильник слышала.
— Должно быть, из мира твоего перевернутого.
— Мне же на работу пора!
— А как Ивану объяснишь?
— Эм… — замерла Яся со стаканом воды в руке. — Не знаю.
И села на диван в совершенном расстройстве.
— Ну, поесть! — ткнулась в ноги кошка Мег.
И на колени запрыгнула. Бессознательно погладила Яся ее голову.
— Оставайся, — попросила Мира. — Зачем тебе какая-то работа? Тут есть Иван, есть море — посмотри! И я…
Яся подошла к окну, сжимая пальцами граненый стакан с водой, в которой ломтик лимона плавал. И вправду — море синее. Рассвет жемчужно-розовый. И Иван вон… снова купаться полез. Рубашку, шляпу и штаны как попало бросил, да и котомку. Она бы тоже присоединилась — может ли лучшее быть начало дня? Да только трамвай отходит через двадцать минут.
— У нас говорят, что Тридевятое царство — это ненастоящее все, сказки. Если я тут останусь, то я тоже сказкой стану?
— А что плохого в том, чтобы сказкою быть?
— На коврик нагажу! — угрожающе прыгнула Мег на спинку дивана. — Или прямо на диван!
— Домой ее вернуть надо. Фруктов заморских я Кики обещала, опять же… Уволиться по-честному — не могу я ведь там людей бросить… Мне сегодня ресторан открывать, бежать надо, время мое заканчивается.
— Хорошо-то хорошо, да кручиниться Иванушка станет.
— Ну, если он и часа без меня прожить не может, то такой любви мне и не надо! — вспылила Яга, балахон свой пыльный стягивая да на спинку дивана с выгнувшей спину кошкой Мег бросая.
Пришлось кошке Мег сдавать позиции.
— Что я о нем, вообще, знаю? Слишком быстро все! Хочу потихоньку и спокойно.
Яся отправилась по лесенку в баньку — умыться. Не удивилась даже ни ванне мраморной, ни умывальне с зеркалом, ни полочкам с травами. Плеснула в лицо водою.
— Так оставайся и узнавай — кто ж торопит-то? — рассудительно сказала Мира. — Я тебе сделаю опочивальню с антресолью и шкафом, как ты хотела.
— Ох, искушаешь, Мира… Не уйду ж я от тебя… Правда, мне в подарок ты чулан пыльный построила, а Ваньке — вот это чудо новомодное… Но если я останусь, если Иван останется, баба Яга пропадет. А мировое равновесие как?
— Думаешь, оно от бабы Яги зависит? И так сплетня давно ползет, что ты на болотах сгинула.
Подсунула Тихомира зубную щетку и пасту. Выдавила Яся пасты на щетку, в рот засунула. Малиновая.
— Иван-царевитш жашкажет.
— У Ивана-царевича теперь суженая есть, закончена его сказка, больше баба Яга ему не надобна.
— А на ижбушку у меня тогда права какие?
— Нечто мы не договоримся, Яся? К тому же, чудесный флюгер тебе принадлежит. Не бабе Яге. А это из-за него все дела закрутились.
— Ладно… — выплюнула, рот прополоскала, щетку отложила. — Еще одну наколдуй, что ли… — усмехнулась. — Для нашего Ивашки… И скажи, пусть не скучает… К вечеру обернусь… Поверить только! Я все бросаю и ухожу в Тридевятое царство!
— Дверка в чулане, — подсказала Мира со вздохом да Вихрю сонную наружу вытолкала. — В том и подарок был. Ты только недолго, хорошо?
— Вечером вернусь — куда я денусь. Теперь спать хочу в опочивальне, а не на старом диване у тети Иоланты, — подмигнула Яся весело. — Пошли, Мег. Поесть тебе дам.
И тут заприметила перышко жар-птицы, как оно у порога лежит и сияет. Вот светло так отчего!
— Ой! Потерял Ванька… Вот растрепа. Ну, вечером ему и отдам. Еще сквозняком унесет.
Сунула Яся предмет волшебный в карман платья, туда, где уже окарина даренная лежала. Подхватила кошку Мег, да в чулан полезла.
— Домой, в мир перевернутый, — приказала.
— Ну, дай блюдечко! — хныкала Кикимора. — А я тебе — носки.
Связала она их до конца, дно убрала так, что теперь ни одного утопленника, не смердит, даже воздух над болотам посвежел. А Леший все блюдечко зажимает. Скучно!
— Нечего им дорожки путать, — сдвинул Леший брови.
— Ой ли я не знаю, что ты ихнюю Тихомиру через лес к морю напрямик пропустил, — забурчала Кикимора.
Покраснел Леший под своею бородой, на бревнышке заерзал.
— Ага! — ткнула Кики пальцем победно. — Болота все мне рассказали, морда твоя бесчестная. А смертным нельзя так запросто помогать! Законы нарушать!
— Ивану мы помогать обещались. Теперь его судьба с Ягою и связана.
— Твоими, между прочим, стараниями, отец. Угенство твое «Мамба».
— Что за мамба такая?
— Змея такая ядовитая в землях далеких водится. Совсем как ты. Ну, дай блюдечко! До моря они дошли-то хоть?
Солнышко уже над морской гладью поднялось на локоть, и возвращался Иван-не-дурак в избушку с уловом в ведрышке, соленый да довольный. Сейчас закричит он «с добрым утречком!», расцелует суженую свою ненаглядную и…
Домик рыбацкий как был, так и пропал. Покружил Иван по околице — да нет, что тут перепутать-то. Ведерко упустил да и сел в песок.