Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ)

Изабет Реу (лучший косплей на нее, найденный в инете).
Согласно данным, полученным разведкой, Прист и Реу через год после создания Галактической Империи служили последней, оказывая поддержку тамошнему имперскому гарнизону. Они так же проповедовали заветы «Дозора Смерти», открыто носили их эмблемы на своей броне.
«Альфам» удалось узнать, что именно это стало причиной, по которой Реу сейчас действовала одна.
Мужчина перехватил выпад женщины, молча стерпел удар ногой по корпусу, после чего с размаху ударил ее шлемом по голове.
Было гулко, но Изабет оказалась дезориентирована.
— Знаешь, бывший сержант, — произнес Штепсель, ударом ноги в грудь отбрасывая женщину на пару метров от себя. — Я специально вызвался на это задание, чтобы встретиться с тобой и твоим другом. Настало время вам ответить за все те прозвища, которые вы придумали для меня и моих товарищей. Жаль только, что Мидж Гиламар прикончил его. Впрочем, это не важно, хватит и того, что ты здесь.
Мандалорианка атаковала.
Штепсель сорвал с пояса небольшое устройство, бросил его в Изабет, но та отбила кругляш в сторону. Собственно, как и планировалось: магнит притянул его к стене.
На Штепселя фактически напала фурия.
Серо-желтая броня с желтой каймой, буквальной атаковала его со всех сторону. Кулаки, ноги, колени, кинжалы, стилеты, удары головой и затылком — Изабет, действовала молниеносно. Несмотря на то, что ей на данный момент около шестидесяти — действовала она так, как будто была той самой двадцатилетней мандалорианкой, которая, как и другие воительницы-девушки и молодые женщины, буквально сражали десятилетних клонов своей красотой и напором энергии.
Командир отряда «Н. О. Р. Е.» отбивался на пределе своих возможностей. На черной броне появились следы от виброножа, несколько раз смертельное оружие едва не отделило его голову от тела и минимум восемь раз он избежал ранения в жизненно важные органы.
А ведь у него получилась прекрасная ловушка — ЭМИ мина, которая сработала так, как следует. Высокотехнологичное оружие и снаряжение, которое предпочитала Изабет, оказались бесполезны. По крайней мере первое. Свою броню, как оказалось, мандалорианка успела модернизировать с момента их последней встречи.
Выгадав момент, Штепсель провел захват ведущей руки женщины, вывернул кисть, выламывая ее в суставе. Как он и планировал, Изабет выпустила клинок из руки, чтобы перехватить ее второй.
В этот же момент он приложил массу своего тела и удар в подбородок, чтобы изменить положение тела женщины и лишить ее ожидаемой возможности.
Получив хороший такой удар стопой в пах, Штепсель почувствовал неприятную боль, но в то же время сумел в очередной раз разорвать контакт. Момент был идеален для атаки, но…
Вместо этого Штепсель воспользовался наручным компьютером.
И в тот же момент, когда Изабет была готова броситься на него, позади нее раздался голос, который она никак не ожидала услышать:
— У Лорки Гедайка на нас большие планы, — мандалорианка, хоть и была полностью покрыта броней, вздрогнула. Она бросила быстрый взгляд назад, словно ожидала ловушку. Впрочем, кто будет ее за это судить, не так ли⁈ — Забудь про свои жалкие личные ссоры с Империей аруэтии, и начинай думать насчет того, что принадлежит нам по праву. Мы не всегда были чистильщиками в уборных аурэтиизе. У нас есть бескар, и мы можем его использовать.
Автором этих слов была голограмма.
Среднего роста мужчина с темными волосами, облаченный в мандалорскую броню. С характерным знаком «Дозора Смерти». А рядом с ним стоял еще один, очень на него похожий.
— Какого шаб…? — только и вымолвила Изабет, повернув голову в замершей проекции. Удостоверившись, что воспроизведение приостановлено, она посмотрела на коммандос в черном, выставив перед собой боевой клинок. — За эту шутку, не смешную, кстати, я твои кости в ступе в порошок перетру.
 
— Но сперва очистишь их о мяса, — кивнул Штепсель. — Я помню, бывший сержант. Тридцать лет прошло, а твоя наука, пусть и нежеланная, плотно сидит в подкорке. Ты была, есть и будешь той еще стервой и тебя не изменить. Но правду ты должна знать.
— Какую еще правду?
— Приста убил Мидж Гиламар, — спокойно произнес коммандос, несказанно радуясь тому, что у него есть возможность восстановить свои силы. Пусть Реу и не молода, но от этого смертоноснее не перестала быть. — Эта запись — с брони Ордо Скирата. Он был вместе с Гиламаром, когда…
— Включи запись, сосунок, пока я твои кишки на кулак не намотала! — пригрозила Изабет.
— А можно же было просто попросить, — Штепсель запустил запись вновь. — Но просить у тебя быть вежливой, значит оскорбить.
Замершие фигуры вновь ожили.
— Скажи это, — лицо Миджа Гиламара не выражало ровным счетом ничего. Маска, а не физиономия.
— Сказать что? — а вот Прист казался легко раздраженным.
— Вы всё ещё зовете себя «Дозором Смерти» или наняли консультанта по имиджу, придумать новенькое пафосное название?
Гиламар посмотрел Присту прямо в глаза с достаточно убедительной враждебностью. Несмотря на поганое качество записи, удавалось различить большинство деталей.
— Мы не стыдимся, — сказал Прист. — «Дозор Смерти».
— Ну и как ты собираешься строить вашу новую Империю Мэндо? — поинтересовался Мидж, а его лицо выражало не больше доброжелательности, чем дуло бластера. Но Прист этого не замечал. — Ваших паразитов не может быть больше нескольких тысяч. Максимум. И на этот раз вам надо сражаться не с маленькими девочками.
— Я не могу раскрывать тебе численность солдат, — покачал головой Прист. — Всё так же ханжествуешь, Мидж?
— Дред не понял самого главного, — послышался голос Изабет. — Гиламар всегда называл бойцов «Дозора» бандитами. И раз не поправил в этот раз, то задумал кое-что посерьезнее, чем словесная перепалка…
Честно говоря, Штепселю, который уже не раз видел эту и сотни других записей, было плевать на то, какие ошибки допустил отмороженный до самого костного мозга Дред Прист.
А меж тем ситуация явно накалялась.
Гиламар оттолкнулся рукой от стены, рядом с которой находился, выпрямляясь. Рука Приста была чересчур близко к оружию, чтобы можно было быть спокойным.
— Да, — проговорил Гиламар, отвечая на последний заданный боевиком «Дозора Смерти» вопрос о его отношении к организации радикалов. — Как-то всё не могу забыть всех ребят на Камино, которых приходилось латать после твоего бойцовского клуба. И тех, кто до этого не дожил.
— Сильные выживают, слабые умирают, — с легкой усмешкой на лице ответил Прист. Будь Штепсель сам в то время и в том месте, то непременно ответил на это бахвальство тяжкими телесными повреждениями на грани смерти. Не своими, естественно. — Так устроена галактика. В день, когда мы это забыли, мы стали прислугой для каждого.
Гиламар на секунду взглянул под ноги.
Если присмотреться, то можно увидеть, что весь разговор проходил под мостом, рядом с рекой. Большой, полноводной, бурной. По этой причине троица стояла невдалеке, будто старые друзья. Коими они не являлись в принципе. Это и стало причиной легкости произошедшего.
Плечи Гиламара двинулись так, будто тот вздохнул.
— Это не месть. — сказал тот. — Это просто должно быть сделано.
Гиламар упал на колено, сорвал клинок с пояса и ударил им в живот Приста за один вздох. Тот, с распахнувшимися от шока глазами, отшатнулся назад и сполз по скользкой стене.
Потребовалось раз десять пересмотреть голозапись, чтобы понять как как Гиламару удалось пробить ножом броню Приста. Если бы не помощь одного штурм-медика, которому многие из коммандос обязаны были жизнью, они бы так и не поняли что случилось.
А вот Колто объяснил, что бьющая струя крови говорила о поражении артерии. Остальное было уже делом техники и понимания мандалорской брони. Гиламар, хирург по профессии, с хирургической же точностью прицелился и попал в щель между пластинами у основания бедра. Он легко и непринужденно взрезал бедренную артерию.