Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ)

— Кто? — Айсард повернулась так стремительно, что ее волосы едва ли не ударили по лицу гранд-моффа Ферруса. — Кто источник сигнала?
— Надеюсь, что это Калиан, — тихо произнес Гилад, облизнув пересохшие губы. — Мальчик не мог вот так просто погибнуть…
— Простите, сэр, — вахтенный выглядел виноватым. — Но нет. Это идентификационный код Доминиона, да… Но он не флотский.
— Что за ерунда тут происходит⁈ — взорвался гранд-мофф Феррус. — Живо доставьте сюда источник сигнала. Если это наши люди, то мы хотим знать что здесь произошло и куда ушел флот «Консорциума Занна»!
— Сделаем все, что в наших силах, гранд-мофф, — заверила Директор Разведки, выразительно посмотрев на вахтенного.
Уже в следующее мгновение того словно ветром сдуло по направлению к боевому посту.
«Лусанкия», не отменяя режим тревоги, легла в дрейф, укрывшись под мантией поля невидимости.
Остальные звездолеты, прибывшие на место гибели соединения контр-адмирала Калиана, продолжали сбор информации и поиск выживших.
Но с каждым часом собравшиеся все больше приходили к мысли, что гибель соединения контр-адмирала Калиана так и останется загадкой.
Единственная надежда на прояснение этого тумана войны — загадочный источник доминионского сигнала.
Но уже никто не ручался, что это не есть очередная ловушка.
Подарков судьбы не ждал никто.
И на благоприятные вести тоже не надеялись.
А потому очередной сюрприз капризной судьбы был воспринят стоически.
  
Глава 11
 
Десять лет, седьмой месяц и третьи сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок пятый год, седьмой месяц и третьи сутки после Великой Ресинхронизации.
(Один год, третий месяц и восемнадцатые сутки с момента попадания).
Его комната находилась в самом конце длинного коридора, в который выходили одинаковые двери.
С первого взгляда можно было бы подумать, что это какой-то барак, предназначенный для размещения рабочих. Без взгляда со стороны тяжело было это узнать. А доставивший его сюда громила-гаморреанец как-то не захотел заблаговременно снять с его головы черный мешок из плотной ткани, в котором Кадмис едва не задохнулся.
Как выглядело здание, в котором располагался этот коридор, агент Фуон не смог ни увидеть, не представить себе. Тюремщики хорошо подготовились к его пленению.
Даже если он сумеет каким-то чудом сбежать, то маловероятно, что сможет сориентироваться по знанию всего лишь одного коридора и дюжине одинаковых металлических дверей по обе стороны коридора.
Внутри было чисто, даже подозрительно чисто для небольшой, пять на шесть метров комнатки, по обоим сторонам которой располагались два ряда двухуровневых коек. Просторный встроенный в стену шкаф для размещения одежды и личных вещей, вмонтированный опять же в стену складной металлический стол, пара металлических табуретов, раковина с зеркалом…
Не хватало еще биотуалета и тогда местечко точно бы походило на камеру в следственном изоляторе.
Собственно…
Искомое он обнаружил за участком фальшивой стены, выступающей в роли двери, ведущей в санитарный узел.
Картинка складывалась.
Это камера предварительного заключения, оборудованная всем необходимым для содержания восьми пленников. Типичный следственный изолятор для преступников.
Кадмис Фуон подозревал, что как раз в этом учреждении, предназначенном для содержания опасных преступников, он и находился. Простых правонарушителей сгоняют в большие камеры, рассчитанные на содержание нескольких десятков разумных.
Каррде наверняка торчит в другой камере аналогичного типа: по общему правилу до суда подозреваемых запрещено держать в одном помещении, исключая следственные кабинеты.
Чтобы не договорились меж собой.
Окна в камере не было, осветительные панели защищены транспаристалью, мебель крепкая, никакой возможности отогнуть или отломать что-нибудь для созданий оружия. Все, что оставалось, так это молча ждать, когда за ним придут.
Надежда на то, что хотя бы по выключению верхнего освещения он поймет смену дня и ночи, не оправдались — свет горел постоянно. Это дезориентировало, расшатывало и без того неспокойную психику.
 
Тот, кто построил этот изолятор, прекрасно разбирался в том, как создать обстановку, ломающую уверенность в себе.
Время тянулось бесконечно долго, оставляя пленнику лишь два продуктивных занятия — физические упражнения и умственные расчеты.
Предал ли его Каррде? Возможно.
Но в момент, когда его «подружка» объявила, что является агентом местной контрразведки, контрабандист выглядел таким же удивленным, как и сам Кадмис. Агент Альянса относил себя к опытным профессионалам и лицедейство распознать смог бы. Нет, «Коготь» был искренне удивлен услышанным.
Но в то же время Кадмис не исключал и того, что торговец информацией запросто мог обвести его вокруг пальца.
Доминион слишком закрытое государство, чтобы можно было тщательно проанализировать весь свой путь от границы до пленения и понять где именно они прокололись.
Он доверился Каррде, так как ему доверяла принцесса Лейя. По злому умыслу или же нет, но Каррде мог и не знать, что его «успешная деятельность» могла быть под плотным профессиональным колпаком слежки. Учитывая тот факт, что подчиненные Трауна уже взламывали архивы Вооруженных Сил, спецслужб и всей бюрократической машины тогда еще Новой Республики, они могли вычислить Кадмиса при прохождении таможни.
И просто пошли по следу.
Нечего посыпать голову пеплом и пенять на то, что профессионал его уровня должен был вычислить каждую ловушку и каждого наблюдателя вокруг себя. На каждого профессионала найдется тот, кто превзойдет его.
Какое-то время он пытался себя занять подсчетом проведенного времени в камере, но после того как изнуренный нервным состоянием и бессонницей организм просто отрубился, провалившись в сон на неопределенное время, это перестало иметь хоть какую-то ценность.
Проснувшись, он выполнил комплекс упражнений, после чего абсолютное отсутствие звуков, обеспечивающееся качественной постройкой камеры, оказалось нарушено.
В камеру зашел тот самый гаморреанец, что привел его сюда.
Молча бросил агенту уже знакомый черный мешок из плотной ткани и пару пластиковых стяжек. Простейший заменитель наручников. И не менее эффективный. Несколько минут ношения подобных приспособлений, затянутых так, чтобы врезались в кожу, и кисти перестают ощущаться как часть собственного тела. Выпутаться из них довольно проблематично, разрезать подручными средствами — тем более.
Гаморреанец на провокационные вопросы и действия не поддавался. Лишь дал указание — сперва стяжки на руках, затем мешок на голову. Простой порядок для того, чтобы преступник сам себя нейтрализовал и не доставил проблем своему конвоиру.
Когда Кадмис одел первым делом на голову мешок, а затем стал делать вид, что не в состоянии надеть стяжки, гаморреанец не купился на это маленькое представление. Не подошел близко, чтобы его можно было вырубить.
Он просто выстрелил в Кадмиса из станнера.
Когда агент пришел в себя, то сперва не мог понять причины отсутствия любого освещения вокруг. Впрочем, заворочавшись, понял, что он находится в положении сидя, кистей практически не чувствует…
А в следующий момент с его головы грубо сорвали тот самый непроглядный черный мешок.
Фуон зажмурился, спасая глаза от непривычно яркого света…
— Только не делайте глупостей, друг мой, — раздался голос Каррде. — Мы еще живы только благодаря хорошим манерам.
Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и подстроиться под освещенность…
А когда глаза привыкли к яркому свету, то агент мгновенно сделал несколько выводов.
Для начала он находился в месте, которое меньше всего походит на допросную или зал суда. А ведь именно туда, по мнению агента, его и должны были доставить.