Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5 (СИ)

— Что на тебя нашло? — Вздохнул я.
— Что нашло? Витя, не притворяйся дурачком. Я говорил, что нашло. Просто кончай один решать за всех. Мы тут на равных все. Или уже все? Уже ты главнее?
— На равных, — согласился я.
— Тогда почему ты никому ничего не сказал, когда погнал к чеченам? Даже про побитого Фиму никому не сообщил. Я только вчера увидел, что он весь загипсованный.
Я вздохнул.
— Знаешь, Жень. Мы и правда все в нашей компании на равных. У каждого из нас своя, как бы, функция. И у каждого такая, чтобы всем от этого была польза. Степаныч, вот, за жизнь связями оброс. Кого угодно может найти, если надо. Фима у нас, хоть и туговат бывает, но если ему, что поручить, то он расшибется, но выполнит. Надежный он, хоть и с пулей в голове. А я привык на себя брать всю организацию. Не веселое это дело, но без него никак. Без планирования, без четкой схемы, как надо работать. Ты у нас всегда был вроде главных кулаков. Помнишь, как ты, когда я только начинал стоять на воротах, прикрывал меня постоянно? Учил, как с борзыми разговаривать? Как вести себя с ними надо? Это ж ты мне удар ставил. Показывал, куда нажать человеку, чтобы его заломать?
В этот момент, те старые уроки, которые для Жени проходили не так давно, всплыли у меня в памяти. Если подумать, во многом его наука не раз спасала мне жизнь, когда дело доходило до драки.
— Помню, — буркнул Женя, как-то недовольно.
— Я тот, кто я есть, только благодаря вам, — проговорил я, но потом замолчал.
Прохладный ветерок гулял в раскрытых воротах нашего двора. Беспокоил отрастающую после покоса травку. Шумел в кронах деревьев, растущих далеко за забором конторы.
— В общем так, — нарушил я тишину. — Никогда я не думал, что тебе захочется руководить. Неблагодарное это дело. Я думал, пойдешь начальником ГБР, когда сформируем группу, но раз уж рулить хочешь, давай я сделаю тебя замом. Будем организационные вопросы по Обороне вдвоем решать. Степаныч только рад будет. Ему бы местечко поспокойнее, а не всю эту бумажную волокиту.
Женя не ответил, пульнул бычок в груду строительного мусора, лежащую у дальней бетонной стены забора. Он было взял пачку сигарет, потянулся за новой, но вдруг отложил ее.
— В общем… — Начал он, пытаясь подобрать слова. — Не надо. Не хочу я в замы.
— А что тогда не так? — Спросил я с едва заметной ухмылкой.
В общем, я догадывался, что у Жени на уме. Однако с таким колючим, упрямым человеком, как он, нельзя было вываливать все в лоб. С ним нужно издали, иначе Корзун тут же в штыки все воспримет. Вот я и начал издали. И кажется, это помогло.
— Нынче с хорошими, настоящими друзьями туго, — начал он как-то нескладно и даже судорожно. — Сложно с ними совсем.
Женя выдавливал каждое слова из себя с большой натугой. Непросто было Корзуну говорить по душам.
— Короче. Не так много было у меня за всю жизнь хороших друзей. Таких, которым и жизнь доверить можно. И почти все они у меня остались лежать в Афганистане. Только ты, да Степаныч с Фимой остался. Вот и берет иногда досада…
— Досада? — Спросил я.
— Угу. Досада. Ну… что кому-то из них я мог помочь, а не помог по каким-нибудь причинам. Кому-то не мог, но хотел. Пытался, а не смог. В общем… В общем мертвые они. Они мертвые, а мы… — Он показал мне свою раненную руку. — А мы покалеченные, Витя. Что я, что Фима. Что Степаныч. На всех на нас оставила война свой след, от которого уже нам не избавиться. Только… Только жить с этим и остается. Жить, и как-то выживать. Один ты среди нас всех, не тронутый этой поганью.
От его слов мне стало немного не по себе. Почувствовал я, что выбиваюсь из этого нашего коллектива. Что отличаюсь тем, что не прошел тот ад, в котором побывали остальные. И было тут у меня двоякое чувство: с одной стороны, рад я был, что не видел всех тех жутких событий, а с другой… с другой, я чувствовал себя должником перед Женей и остальными. Вот, они там воевали, жизнью рисковали, а я тут, тогда еще в Советском союзе учился, высшее образование получал. Будто бы они за эту мою спокойную жизнь заплатили своими. И это была новая мысль, которая почему-то только сейчас промелькнула в моей голове.
 
— Ты толковый, Витя, — продолжал Корзун. — Ты самый толковый из нас. Если б не ты, где б мы были? А я знаю где. На воротах Эллады. А потом вообще черт знает где еще. И…
Он вдруг снова замолчал, не выдержав, закурил сигарету, чтобы чуть-чуть успокоиться.
— И когда смотрю я, что ты в одиночку так просто во всех этих разборках жизнью рискуешь, мне становится досадно. Ведь ты можешь взять да помереть. Как и многие из тех толковых ребят в Афгане. Ну а нас с мужиками даже не будет близко, чтобы прийти тебе на выручку. Неправильно это, Витя. Такие, как ты не должны помирать в грязи и крови. Такие, как ты для других дел предназначены. Для хороших. Чтобы вокруг себя…
Глаза Жени заблестели, и он сконфуженно отвернулся, сделав вид, что рассматривает котельную.
— Чтобы вокруг себя делать мир лучше, — докончил он изменившимся голосом. — Вот я и разозлился что…
— Понимаю, — ответил я, подождав, докончит ли Женя предложение. Он не докончил. — Прости. Наверное, это и правда было не очень правильно. Обещаю, что больше такого не повторится. Один за всех.
— И все за одного, — хмыкнул Женя. — Ты меня тоже прости, Витя.
— За что это?
— Ну, тогда… Это я с горяча брякнул, что ты меня с Обороны попрешь. Не подумал.
— Не попру, — улыбнулся я.
— Знаю.
Мы помолчали. На небе клубились белые облака. Ветер гнал их куда-то на запад, сбивал в тяжелые, темные тучи. Возможно, ночью будет гроза.
— А я вот еще что хотел спросить, Витя.
— М-м-м?
— А что ты имел в виду, — продолжил Женя, помолчав несколько мгновений. — Когда сказал, что не позволишь нам умирать еще раз?
* * *
Була ехал на промзону. Не так много времени у него было, чтобы добраться до мастера по имени Нурсултан. Нурсултан был своим, и Алим доверял ему. Доверял, даже несмотря на то, что его местный автосервис крышевали какие-то армавирские бандиты.
Уже не в первый раз Нурсултан выручал Алима, когда он бывал в городе по своим делам: ремонтировал машины, менял масло, если надо, подсказывал, где, если что, раздобыть транспорт.
Була притормозил, видя, что возле небольшого кирпичного здания на границе с промзоной, стояла милицейская машина. Ворота во двор были раскрыты настежь. Наружу собиралась выкатываться машина. Була насторожился, скинул свой ПМ, лежащий на пассажирском, под сидение.
Проезжая мимо, он совершенно невзначай бросил взгляд во двор, откуда выгоняли автомобиль. Когда увидел, что именно выезжает на дорогу, нахмурил брови.
— С-собака… — прошипел он, наблюдая, что внутри стоит их заведённый Патрол.
  
Глава 19
 
— Фигура речи, — проговорил я, не поведя и бровью. — Вот и все.
Женя посмотрел себе под ноги. Притушил недокуренную сигарету о кирпичи.
— Странная у тебя какая-то фигура речи, — сказал он монотонно.
— На эмоциях был. Вот и брякнул, что в голову пришло.
Корзун кратко покивал.
— Понятно. Все были тогда на взводе. И я, и ты. Все. Ну лады. Погнали домой, наверное, — он посмотрел в распахнутые ворота. — Чего тут торчать.
Признаюсь, я даже слегка занервничал, когда Женя задал мне свой вопрос. Ну не говорить же ему, что я проживаю свою жизнь уже второй раз? Что вселенная дала мне шанс исправить прошлые ошибки и повела меня по какому-то другому, совершенно новому пути. Я бы даже сказал, по более сложному, чем в моей прошлой жизни. Уж тогда у меня только с черемушкинскими были терки. А теперь попал в такой водоворот, что мне и не снилось. Видимо, проверка. Ведь, как известно, за все нужно платить. Какая еще плата мне предстоит за мой второй шанс?
— Ну так что, конфликт исчерпан? — С улыбкой проговорил я.
— Ну, — хмыкнул Женя. — Поехали домой. Жрать охота, сил нет.