Дрейф-механик (СИ)

— Чем плох подобный сюжетный ход? Предположим, группа земных учёных хранит соответствующие знания, передавая их через поколения. Многообещающе ведь звучит, согласитесь. Тем более что публика любит конспирологию.
— Это да.
Хозяин кабинета посмотрел на часы и бодро констатировал:
— Такой вот расклад. Отлично, что мы успели всё обсудить. Ещё раз благодарю за визит и за содержательную беседу.
Откинувшись в крутящемся кресле, он улыбался Игорю — вежливо и нейтрально. Тот растерянно встал:
— Вам тоже спасибо… Так какое решение принимается? Я прошёл отбор или нет?
— Ваш выход в финальный раунд — уже серьёзное достижение, которым можно гордиться. Решение же о том, кто займёт вакантную должность, мы примем через некоторое время, сравнив результаты всех финалистов.
— А когда это приблизительно будет? Когда мне лучше вам позвонить?
— Мы с вами сами свяжемся, если у нас появятся для вас новости. А теперь извините, мне надо переключиться на другие дела. Хорошего дня.
Он придвинул кресло к столу, поелозил мышкой и уставился в монитор. Игорь вышел из кабинета, испытывая желание матюгнуться. «Хорошего дня», ага… Свяжутся они, аж три раза… Можно подумать, результат не читался в глазах у этого кекса. Почему сразу не сказать прямо — сорри, чувак, ты нас не устроил? Нет, блин, тебя напоследок ещё измажут корпоративными эвфемизмами…
Выйдя со двора, он спустился в подземный переход и направился к турникетам метро. Но приостановился и развернулся.
Настроение после визита в офис пробило дно. Хотелось снять напряжение и немного остудить голову. Он заметил ларёк с фастфудом, взял банку пива. Вскрыл её, не отходя от витрины, и выдул в несколько приёмов, почти без пауз.
Снова выбрался под осеннее небо и побрёл по Тверской, прочь от кремлёвских башен. Решил дойти до Пушкинской площади, а там уже сесть в метро. Один хрен — спешить теперь было некуда.
Машины обгоняли его, отплёвываясь бензиновой гарью. Утренние пробки уже практически рассосались, обеденные только готовились. Покрышки шуршали безостановочно, взвизгивали клаксоны.
Он прокручивал в памяти состоявшийся разговор, который теперь, постфактум, всё больше напоминал постановку. Хотя офис, надо признать, не выглядел фейковым. Сайт у компании тоже был навороченный, не на коленке сляпан.
Ну и вообще, когда подвернулась эта вакансия, он подумал — вот наконец-то реальный шанс зацепиться за что-то не просто денежное, но и по-настоящему интересное. Но теперь выясняется — нет, дружище, облом…
Зазвонил мобильник.
— Алло.
— Привет, — сказала Катя. — Сходил на собеседование?
— Угу. Иду вот как раз оттуда.
— Ну, и как?
— Сказали, перезвонят, если что.
— Понятно… — протянула она. — То есть на работу тебя не взяли. А выпендривался-то сколько! Вариант, типа, офигенный, и бабки там, и чуть ли не чартер до Голливуда. Упёрся рогом, хотя ведь были другие, нормальные предложения. Но ты всех лесом послал, весь из себя уверенный. И что дальше?
— Слушай, Катюха, не начинай. И без тебя настроение — ниже плинтуса. Лоханулся, не спорю. Но у меня реально было предчувствие, что здесь — как раз моя тема.
— Предчувствие у него…
Телефон неприятно пискнул и замолчал. В первую секунду Игорь подумал, что Катя бросила трубку, но оказалось — нет, мобильник выключился вообще. Разрядился? Вроде не должен, подзаряжался сегодня утром…
Игорь, остановившись, потыкал в кнопку — безрезультатно. Тихо ругнувшись, сунул трубку в карман и глянул по сторонам, чтобы сориентироваться.
Памятник Долгорукому он прошёл, книжный магазин — тоже, кажется. Но до Пушкинской ещё не добрался. Справа был вход в узкий переулок. Его название Игорь вспомнить не смог, а табличка на глаза не попалась.
И вообще, с переулком что-то было не так.
Пространство между домами казалось слегка размытым. Там будто висел туман, немного подсвеченный. При этом ни фонарей, ни других источников света рядом не наблюдалось. Да и туман этот воспринимался не столько зрительно, сколько интуитивно…
Поймав себя на этой нелепой мысли, Игорь поскрёб в затылке. Непроизвольно сделал шаг в переулок и зачем-то посмотрел на часы. Он предпочитал электронные, а не механические — такая привычка. И вот теперь поймал красивые цифры. Одиннадцать часов, одиннадцать минут. Вспомнилось — а ведь и число сегодня такое же. И месяц. И год…
 
Наверное, многие в московском часовом поясе смотрели на циферблаты в этот момент. Прикольно же, в самом деле.
Отсчитывались секунды — семь, восемь, девять, десять…
На маленьком экране сменился последний ноль. Единицы выстроились в шеренгу.
Голова закружилась.
Цифры стёрлись с дисплея, как будто кончилась батарейка.
Он поднял взгляд — его окружала блёклая мгла, подпитанная светом. Но не успел он по-настоящему удивиться, как она поредела и стала быстро развеиваться. Открылось заснеженное ровное поле, за ним виднелась каменная усадьба.
На небе светились луны — голубовато-седая, синяя, лиловая…
Он смотрел на них и пытался вспомнить, кто он такой.
  
Глава 19
 
Проснулся я до рассвета.
И стал перебирать в уме картинки из прошлого, которое мне открылись вчера, когда я заглянул в зазеркалье.
Я вспомнил всю свою жизнь до попадания в этот мир. Вспомнил и своё прежнее имя, и свои тогдашние мысли. Воспринял всё это с удивлением, с жадным любопытством исследователя, но, как ни странно, без шока.
Да, теперь я знал, кто я на самом деле. Знание это, однако, было рассудочным, созерцательным. На эмоциональном же уровне я не отождествлял себя с человеком из прежней жизни. Я будто посмотрел биографический фильм — а затем узнал вдруг, что он был снят про меня.
Я остался Нежданом, хоть и с памятью Игоря.
Зато получил тот самый взгляд извне, которого добивался.
Итак, физически меня перебросило из Москвы сюда год назад. Мой разум при этом, как теперь выясняется, перезагрузился довольно хитро. Заархивировал память, но при этом не откатился до нулевого уровня. Отбросил балласт и вычистил кэш, получив апгрейд. Позволил форсированно и жадно усваивать новую информацию, а ещё — использовать тягу шире, чем местные уроженцы.
Магия, фиг ли.
Ну, или технология, неотличимая от неё.
С лингвистикой тоже вышло нетривиально. Здесь говорили, естественно, не по-русски. Местных я поначалу не понимал — но их язык усваивал с поразительной быстротой. Схватывал лексику на лету, как ребёнок, анализировал структуру, как взрослый. Забавный штрих — мой мозг неосознанно «перевёл» и здешние имена с фамилиями. Декабрьские, к примеру, я стал воспринимать как нечто архаично-славянское…
Интересно было и с электричеством — точнее, с его отсутствием. Телефоны, к примеру, работали здесь на тяге, требовали точной настройки, а потому являлись штучным товаром, пусть и не экзотическим.
Но всё это были частности.
Главное же на данный момент — я получил подтверждение, что эта планета с лунами и дрейфующими материками представляет собой искусственную систему. Лабораторный стенд, в некотором смысле.
И да, вопрос о целях эксперимента вставал теперь в полный рост.
Идея о том, что где-то ждёт база данных, оставленная экспериментаторами, тоже заслуживала внимания.
Имело, пожалуй, смысл связаться с учёными, которые странствуют по июльскому континенту. Ведь, если судить по рассказу Сандры, они неплохо организованы и более продвинуты, чем наши, работающие под луной декабря.
Ну и, кроме того, у меня появилось смутное ощущение, что слова, услышанные мною на собеседовании в Москве, перекликаются с тем, что я узнал вчера при задержании Конюха. В чём конкретно состоит связь, сообразить, однако, не удавалось, поэтому я решил отложить этот вопрос на потом.
За окном светало. Небо перекрашивалось в утренние цвета, а луны мягко светились — неправдоподобно огромные и рельефные, если сравнивать с той единственной, что кружилась вокруг Земли.