Пока бьётся сердце

– Да пошел ты! – В моем голосе нет ни капли поддразнивания или игривого подтрунивания – только враждебность.
Дин зло смотрит на меня. Я отвечаю ему тем же.
А потом в ушах звенит звук разбивающегося стекла, мне в лицо летят осколки, и я вскрикиваю. Через разбитое окно с моей стороны появляются две мясистые руки и обвиваются вокруг моей шеи. Я понятия не имею, что тут, к чертовой матери, происходит, но продолжаю кричать, инстинктивно хватаясь за руки и упираясь ногами в дверь, чтобы меня не вытащили из машины.
– Кора!
Дин рядом, надо мной, бьет нападающего и пытается ослабить хватку ублюдка. Я тянусь к Дину, цепляясь за его куртку, отчаянно не желая покидать машину и чтобы меня забрали. Я кричу сквозь страх, задыхаясь и отплевываясь:
– Гони!
Дин все еще пытается оторвать чужие руки от моей шеи.
– Я не могу тебя отпустить!
– Просто… Гони!
Перед глазами все плывет, когда пальцы на моем горле сжимаются еще сильнее, но затем одна рука исчезает, и на мгновение появляется надежда – может быть, Дин смог отбиться, отпугнул его… Но не тут-то было. Рука возвращается с блестящим куском металла, и я думаю, что это пистолет, о Боже, похоже, что это и правда пистолет!
Снова крики.
Они мои, я уверена.
А затем рукоятка пистолета с тошнотворным звуком врезается в голову Дина.
– Нет! – Я кричу, скулю, умоляю. Дин тряпичной куклой падает мне на колени, и я чувствую, как меня поднимают с сиденья и вытаскивают в окно. Осколки стекла разрывают платье и кожу.
– Отпусти меня!
Толстая ладонь, от которой воняет бензином, зажимает мне рот, заглушая крики. Я поднимаю взгляд и у меня округляются глаза.
Это он.
Мужик из бара, похожий на Джона Уэйна Гейси.
Нет.
Сквозь его пальцы просачиваются мои приглушенные рыдания, и я продолжаю бороться, пока он тащит меня по гравию. Брыкаюсь и пинаюсь, до крови впиваюсь ногтями в его жирные руки.
Затем я открываю рот, насколько это возможно, и кусаю.
Сильно.
Из раны на пальце сочится кровь, мужчина взвывает от боли, а я пытаюсь вырваться. На мгновение у меня получается, но вдруг что-то ударяет меня по затылку… и все погружается во тьму.
 
Глава 2
 
Кап. Кап. Кап.
Я сплю.
Мне снится океан.
Когда мне было восемь лет, мы ездили в Диснейленд – я, Мэнди, мама и папа. Я так радовалась. Сколько себя помню, мне хотелось окунуть ноги в соленую воду. Однажды днем мы взяли напрокат машину и поехали к Тихому океану, и я до сих пор помню, как бешено колотилось мое сердце в груди, когда на горизонте показалась бескрайняя синева. Я представила себе Ариэль и ее морских сестер, плавающих под поверхностью воды.
Это было волшебно. Красиво.
А потом я начала задыхаться. Плюхнулась задницей на песок и издали наблюдала, как моя сестра с родителями плескались, смеялись и создавали воспоминания, которые мне так отчаянно хотелось с ними разделить.
Но я не могла пошевелиться. Я застыла на пляже, окруженная замками из песка и незнакомыми лицами. Когда я подошла поближе, вода показалась очень темной и зловещей. Необъятность океана напугала меня, и я была в ужасе от того, что меня смоет волной.
А потом пришло время уходить.
– Уверена, что не хочешь помочить ножки? Ты же так радовалась поездке, – подбадривала меня мама, собирая игрушки и разноцветные пляжные полотенца.
Я с трудом сглотнула, внимательно оценивая взглядом накатывающие волны. Может быть… Может быть, я смогу это сделать.
Я заставила себя подняться на ноги, мои пальцы погрузились в мокрый песок. Робко, на дрожащих ногах, я двинулась в сторону ревущего океана. Но остановилась недалеко от воды, взглянув на серые облака над головой.
– Пойдем, Кора! – крикнул мой отец издалека. – Сейчас дождь начнется.
Подождите, подождите, нет… Я почти дошла. Мне нужна лишь минутка.
Я сделала глубокий, полный храбрости вдох и продолжила свой медленный путь вперед. Вот тут-то и начался дождь. Я наблюдала, как капли падали в океан, вода перемешивалась с водой. Сон медленно тает перед глазами.
 
Кап. Кап. Кап.
Все началось быстро и с неистовой силой. Я попыталась подбежать, но сильная рука обхватила мое предплечье, оттаскивая назад.
– Пора уходить, Корабелла. Надвигается сильный шторм.
Я сглотнула, и глаза наполнились слезами, когда отец потащил меня назад. Я так и не ощутила, как вода плещется у моих лодыжек. Так и не почувствовала, как морские водоросли щекочут мне пальцы ног. Мой отец обещал, что мы вернемся на следующий день, но этого не произошло…
По сей день я так туда и не вернулась.
Кап. Кап. Кап.
Я распахиваю глаза, непрерывные капли вырывают из сна, который преследует меня на протяжении всей жизни. Но я слышу не дождь. И я не лежу в своей теплой постели, готовясь к новому дню в школе, где преподаю английский старшеклассникам. Я где-то в другом месте. Где-то, где холодно, темно и страшно. В затылке пульсирует тупая боль, и я пытаюсь дотронуться кончиками пальцев до источника дискомфорта. И тут я понимаю, что мои запястья скованы за спиной, соединены и связаны, как у животного.
О боже.
Я широко и настороженно распахиваю глаза. Обездвижена. Я гремлю цепями, прикрепленными к наручникам, пытаясь сориентироваться, пытаясь вспомнить, как, черт возьми, я сюда попала. Здесь темно, но не слишком. Просто глаза пока еще не привыкли к полумраку. Я быстро моргаю, осматривая помещение, ставшее моей тюрьмой. Я нахожусь в какой-то камере. Может быть, в подвале. Пытаюсь сфокусировать взгляд и замечаю маленькое узкое окно напротив меня с едва заметным отблеском света. Сквозь мой новый кошмар пробивается восход солнца, подтверждая, что я действительно проснулась.
Вот тогда-то я это и слышу. Глубокий, хриплый стон.
Через боль я выворачиваю шею и обнаруживаю Дина Ашера, прикованного цепью к противоположному углу цементной комнаты в такой же позе. Он мотает головой, возвращаясь в сознание.
Не знаю, можно ли счесть за трагичную иронию тот факт, что я попала в заточение с единственным человеком, которого ненавижу больше всего на свете, но при этом чувствую некое подобие облегчения от того, что я не одинока.
– Дин. – Мой голос охрип и ослаб, превратившись в едва слышный шепот. Он нарушает окутывающую нас тяжелую тишину. Я наблюдаю, как Дин поднимает голову, а затем откидывает ее на стену, издавая новый стон. – Дин, – повторяю я на этот раз немного громче.
– Где я, черт бы меня побрал? – хрипит он, но это больше, чем вопрос. Это требование. Я вижу, как он щурится, глядя на меня сквозь клубящийся мрак, сомневаясь в моем существовании, сомневаясь, не играет ли его разум с ним злую шутку. Он сомневается во всем. – Кора?
– Дин.
Его имя с трудом срывается с пересохших губ. К глазам внезапно начинают подступать слезы, когда в груди разрастается страх. Я чувствую тошноту. Опустошение. Я начинаю дергаться в своих путах, тянуть и дергать их, гремя цепями о стальную трубу.
Дин следует моему примеру и делает то же самое, зовя на помощь и лязгая наручниками, пока я кричу во всю глотку.
– Что, черт возьми, происходит? Где мы находимся? – Дин задыхается и сыплет вопросами с безумным отчаянием. – Ты ранена?
Думаю, я должна удивиться, что мое благополучие оказывается на первом месте среди его тревог, но меня слишком переполняют ужас и тоска, чтобы о таком задумываться. Я с трудом сглатываю.
– Моя голова… – большего я из себя выдавить не могу, потому что на глаза наворачиваются слезы, и подавленное состояние мешает произнести что-то еще.
– Ага, моя тоже.
Я пытаюсь взять себя в руки и прерывисто дышу сквозь стиснутые зубы. Чувствую, как меня охватывает приступ паники, но не могу позволить ей взять верх. В панику буду впадать, когда потеряю надежду, когда все попытки спастись потерпят неудачу, все варианты будут исчерпаны и смерть окажется неминуема.
Сейчас же мне нужно сосредоточиться. Сохранять спокойствие. Нам нужно отсюда выбраться.