29

Мне посчастливилось опять влюбиться; испытать и блаженство, и разочарование, которые приносит с собой любовь.
И если уж я хоть что-то усвоила из того дня, так это то, что все эти вещи по-прежнему доступны мне даже в семьдесят шесть.
Завидую ли я Люси?
В какой-то мере я всегда буду немножко завидовать ей, но только потому, что Люси живет в такое замечательное время. И вот это я никогда не смогу испытать, на сколько бы лет ни выглядело мое тело. Мой разум – продукт моего поколения. И он ни капельки не изменился за тот день. Моему телу было двадцать девять, но в прочем я оставалась тем же самым человеком. Так же и Люси – дитя своего поколения. И это никогда не изменится. Так что по-настоящему, если подумать, я не завидую. Я просто горжусь своей внучкой.
Однако при всем при том мне не давал покоя тот самый один-единственный вопрос, ответ на который я должна была найти. И я его нашла.
Я любила Говарда Джерома.
Любила его всем сердцем.
До чего хорошо иметь возможность наконец сказать это, нисколько не сомневаясь в искренности своих слов.
Ни один брак не безупречен – так же как не бывает идеальных каникул. Порой идет дождь, порой тебе достается номер с окнами на парковку. Но когда оглядываешься назад, когда серьезно задумываешься обо всем, то понимаешь, что все эти мелкие неприятности не слишком много значат в общей картине.
А сегодня, после ужина, после многочисленных тостов Фрида, Люси и Барбара вдруг появились с тортом в руках – для меня. Ужасно приятный сюрприз; так неожиданно. Торт был из швейцарской кондитерской, разумеется. В этот раз, впрочем, на нем горела одна-единственная свеча, и ту дали в ресторане. Не потому, что Барбара не хотела втыкать семьдесят шесть свечек. На самом деле она именно столько и купила, и все семьдесят шесть собиралась вставить в мой торт. Но в суматохе из-за этой вечеринки в честь помолвки Фриды – пока одевалась сама и одевала Ларри, пока они собирались ехать – просто забыла все свечки дома. Мы с подружками ужасно смеялись. Добро пожаловать в клуб друзей менопаузы, Барбара.
– Я бы тебе сообщила, где проходят заседания нашего клуба, – пошутила я под истерический хохот остальных, – да только забыла, где это.
– Надеюсь, в отделе замороженных продуктов в магазине здоровой еды, – отшутилась Барбара в ответ, обмахиваясь после очередного прилива.
Они поставили торт на стол передо мной, пропели «С днем рожденья тебя!», а я закрыла глаза.
– Загадывай желание! – воскликнула Фрида.
– Нет! – истошно закричала Люси.
Кроме нас двоих, никто, конечно же, не понял почему. Я взглянула на нее и жестом показала, что ей не о чем беспокоиться. Можно подумать, какое-то желание, загаданное на одинокой свечке, может вернуть человека на сорок шесть лет назад.
И, снова закрывая глаза, я загадала. Я загадала прожить остаток дней в покое и безмятежности. И то же самое пожелала для всех, кого я люблю.
И именно этого я желаю вам.
Дорогие мои. Пусть у вас будет все, чего бы вы только ни захотели в жизни. Если вы все это получите, но почему-то все-таки останетесь недовольны, не считайте это неудачей. Извлеките из этого урок и двигайтесь дальше. Не важно, сколько вам лет – двадцать девять или семьдесят шесть, не важно, сколько лет вам осталось, – просто поверьте тому, кто научился на собственном горьком опыте: никогда не поздно все изменить.
Вот и весь мой урок на сегодня, дружочки.
 
Благодарности
 
Прежде всего я хочу поблагодарить всех замечательных женщин семидесяти с лишним лет, которых опросила для этой книги. Вы проявили больше душевной щедрости, искренности и честности, чем я могла ожидать. Надеюсь, что созданный мною персонаж, который вобрал в себя лучшие ваши черты, наполнит вас гордостью.
Моя благодарность Трише Тодд, чьи безошибочные правки пролили для меня свет истины. Огромное спасибо ей за все, что она для меня сделала, а также всем сотрудникам издательства «Тачстоун/Файрсайд» – за вашу упорную работу; признательность за нее останется со мной навечно. Также хочу сердечно поблагодарить Тришу Грейдер – за то, что ввела меня в ряды своих авторов.
 
Вековечная благодарность Брайану Де Фьор, который за годы превратился из литературного агента в моего психоаналитика, крепкое дружеское плечо, главного кинокритика и постоянного сообщника во всем. И конечно же, спасибо Кейт Гаррик, Мелиссе Мой и Адаму Ширу, которые неизменно любезны и никогда не выказывают ни малейшего раздражения, сколько бы вопросов я ни задавала.
Одному из ближайших моих друзей и моему юристу, Эрику Бруксу, за угрозу поколотить тех детишек, если они попытаются украсть мои деньги на обед. В метафорическом смысле, разумеется.
Моему агенту в Голливуде, Брайану Липсону, с которым я люблю болтать больше, чем с большинством моих подружек. А уж со своей работой ты справляешься просто фантастически.
Сьюзан Свиммер, Лесли Джейн Сеймор, Эйрин Мур и Эллисон Дикенс – я всегда буду в долгу перед вами. Бог знает что бы я без вас делала.
Посылаю тонну любви Бергам-Голдштейнам, которые с самого начала приняли меня как родную и лишь слегка поморщились, когда я напомнила, что в один прекрасный день могу стать матерью их семейства.
Моим старшим братьям, Дэвиду и Майклу, а также моей невестке Саманте, потому что даже в семьдесят пять я останусь для вас малюткой. Моей дальней сестре Мишель, которая, как и я, понимает, до чего важно посвящать время себе. И моей племяннице Ноа, за то, что я уже горжусь тем, какая ты есть.
И наконец, самая особая моя благодарность моему отцу, Барри Хэлперну, и моему мужу, Джонатану Голдштейну: оба они обладают наиболее ценным качеством. Я не знаю и никогда не узнаю мужчин, которые любили бы своих женщин больше, чем эти двое.