Резервация монстров 2. Одна из них (СИ)

Я не успела договорить, когда он выбросил вперед руку, и, схватив меня за возмущенно затрещавшую ткань футболки, дернул на себя. Я опрокинулась к нему на грудь, выставив вперед руки, и зло стиснула зубы, приготовившись обороняться. Такого Гера я не знала раньше никогда, и это безумно, до ужаса меня пугало.
— Тебе и правда проще выдумать мои меркантильные планы, чем поверить в мои к тебе чувства, да, Рин? — Жарко зашептал он мне в ухо. — Ты ведь не настолько глупа, насколько хочешь казаться?
Второй раз за сегодня меня назвали глупой. Да сколько угодно, лишь бы не было попыток поменять мой нынешний девичий статус на сомнительный женский. По крайней мере, не в этой компании.
Я тяжело дышала и молчала как партизан, чтобы не провоцировать на большее, упрямо упираясь ладонями в его грудь. Он слегка тряхнул меня в ожидании ответа. Футболка снова протестующе затрещала, тогда я схватила его за руку, пытаясь отцепить от своей одежды, и не выдержала:
 — Мне не нужна твоя любовь. Я ее не просила! И мне не нужен ты! Так что оставь меня в покое!
— Слишком поздно. — Он отпустил футболку, и, схватив обеими руками мое лицо, вновь уставился в глаза. — Ты будешь принадлежать мне, Рин, потому что я так хочу.
— Щас! — Выдохнула я ему в лицо, вцепившись в мужские запястья всеми ногтями. — Разбежался!
Он зарычал сквозь зубы, и я увидела, как его глаза опасно заискрились в полумраке. — Ты моя, Рин. Запомни это. — Надавил он в ответ, и на этот раз его голос звучал уже где-то внутри моей головы, обретя многократное эхо…
Я сразу же почувствовала, как моё желание сопротивляться начало постепенно таять, словно зефир в горячем кофе, и что колени ослабевают, а пальцы на чужих запястьях медленно разгибаются, оставляя красные полумесяцы следов. Этого только не хватало! Я даже зажмурилась, чтобы окончательно не лишиться воли, цепляясь за ее жалкие остатки. По щекам неудержимо покатились горячие слезы разочарования. Очевидно, он был куда сильнее, чем мы могли предполагать.
— Нет! — Прошептала я слабо и зло с закрытыми глазами, не желая больше видеть его лицо перед собой.
— Да, Рин, — Отозвался он в ответ совсем близко, так, что горячее дыхание коснулось моих плотно сомкнутых губ.  — Да.
Бывший друг с минуту держал мое лицо в своих руках, будто о чём-то размышляя, периодически стирая влагу с моих щек большими пальцами, потом нехотя отпустил. Я упала на кровать, и сжалась в комок. В висках начинала пульсировать сильнейшая мигрень. Гер какое-то время постоял рядом, потом со вздохом накрыл меня одеялом, и ушел.
Боль нарастала постепенно, и уже через пару минут я могла только глухо стонать, накрыв голову мокрой от слез подушкой. Очевидно, у недюжинных способностей Гермиана Тсарге был нехороший побочный эффект. Знал ли он об этом? Даже если и знал, это уже ничего не меняло. Надежда на какой-либо благополучный исход в наших отношениях рассыпалась как карточный домик несколько минут назад.
Казалось, прошла целая вечность, пока я мучалась от боли, боясь лишний раз пошевелиться и урывками дыша. Было больно даже открыть глаза, виски пульсировали, и что-то в голове ежесекундно взрывалось, разбиваясь на тысячи острых осколков, впивающихся в мозг изнутри. И даже звук приближающихся шагов отдавался в голове килотонными взрывами.
И вот с моего лица откинули одеяло, кровать прогнулась под чужим весом, и меня бережно приподняли, поднеся к губам стакан воды. Я сделала одну бесполезную попытку отвернуться, и тут же сдалась, когда висок взорвался новой болью в ответ. Прохладная горьковатая жидкость пролилась в горло, и мою голову снова опустили на подушку. Не прошло и минуты, как боль начала плавно отступать. Я обессиленно дышала через раз, опасаясь сделать лишнее движение или даже приоткрыть глаза в ужасе оттого, что пытка может вернуться. Однако мозг вновь начал соображать.
Почему он не отнес меня в регенератор, а вместо этого решил чем-то напоить? Возможно оттого, что эта боль не была просто физической, вызванной естественными причинами, а регенератор не справлялся с психосоматикой, вызванной не пойми чем? И чем это он меня напоил?
 
Мало-помалу я начала чувствовать странное сонное онемение во всем теле, с тревогой осознавая, что вот на это и будет похожа моя жизнь, если не получится избавиться от Гера и его фокусов. Я буду послушной и покладистой куклой под его внушением или на сомнительных препаратах. Большего ему от меня и не нужно, ведь он сам не так давно не постеснялся в этом признаться. Хотя, возможно, я сама виновата…. Нужно было действовать мягче, хитрее, а не беситься, дав волю эмоциям. Хм… А это мысль. Мне определенно стоило попробовать новую линию поведения. То, чем закончилась прежняя, мне не понравилось.
И тут сквозь вязкую пелену затуманенного сознания я снова услышала его самодовольный голос:
— Привет, Ктиаран...
  
14
 
Все попытки выбраться наружу были тщетны, и полуящер знал это не понаслышке. Единственным верным способом было набрать сложный многосоставной код на панели снаружи, чтобы открылась эта проклятая дверь, которую за предыдущий месяц они с братом изучили вдоль и поперек. И слишком уж хорошо он знал этот материал, чтобы понять, насколько тот надежен и насколько не поддается взлому. Однако был еще иллюминатор, но тот был даже надежнее двери… Ктиаран осознавал, что на этот раз не обладает ни малейшей возможностью что-либо сделать, чтобы выйти из изолятора быстро.
Очевидно, что Фуниан был пойман Германом в тот момент, когда Кти послал того шпионить за планами их врага, и, возможно, этот враг качественно покопался в его звериных мозгах. Оставалось надеяться, что Гер не добрался до запароленных частей с информацией, которую ему знать совсем не полагалось…
Что же делать…. Рин, скорее всего, в опасности, ведь сыворотка не подействует на неё вот так сразу…
Что же делать?! Хотя, чтобы выбраться, можно было снова начать колупать вентиляцию… Чем они с Царом и занимались, пока ждали Рин в прошлый раз. Не то чтобы сильно успешно, но кое-какие подвижки все же были. Лаз был чересчур узким, и его пришлось бы качественно расширять, что может занять тонну времени. Но это, видимо, и придется осуществлять, если не подвернется иной вариант… Возможно даже, что вскоре Рин поймет, что что-то пошло не так, и придет его спасать… Но что-то также подсказывало, что нет, не придет.
 Полуящер тяжко вздохнул, растянувшись на полу вдоль стены. В его беспокойные раздумья то и дело врывался раздражающий мерный звук. Царним, стоя у широкого обзорного иллюминатора, равнодушно пинал стекло, понадеясь на известную поговорку, и воображая себя водой, что могла бы сточить камень. Лучше бы он использовал голову. Хотя не Царним был тем идиотом, который так глупо попался в эту дурацкую ловушку. И теперь они оба снова заперты на неопределенный срок, и теперь он точно не будет знать где Рин, и что с ней. Да черт бы побрал этого Тсарге! Он одним прыжком вскочил на ноги, и мрачно посмотрел на брата. Вентиляция!
Но тут они оба синхронно дернулись и повернули головы, заметив засветившееся над полом виртуальное окно. Слегка померцав, оно развернулось шире, проявив в центре полупрозрачное изображение Гермиана Тсарге, лениво раскинувшегося в кресле. Через пару секунд окно стабилизировалось окончательно, став более насыщенным и чётким.
— Привет, Ктиаран. — Издевательски протянул Гер, будто заметив направленный на него напряженный взгляд полуящера. — Надеюсь ты всё еще там… Ха-ха.
Кти весь подобрался, его зрачки хищно сузились, а пальцы сжались в кулаки, за неимением возможности сжаться на шее Тсарге.
За спиной виртуального врага четко просматривалось знакомое помещение. Ну конечно, где ж еще Геру найти жилье, как не здесь, в его же собственной, построенной для ловли наивных студентов с нужной кровью базе?
Плавно покачиваясь в кресле, Гер как будто бы случайно с каждым разом чуть сильнее приоткрывал вид за своей спиной так, что Кти спокойно мог разглядеть круглую кровать у стены и разметавшуюся на ней неподвижную девушку. И как только понял, что девушка та самая настоящая, в его душе что-то болезненно оборвалось. Быстро, ничего не скажешь...