Безудержная любовь (ЛП)

— И отца невесты не будет, верно? Вы пойдете к алтарю без сопровождения?
Я не собиралась идти к алтарю ни в сопровождении, ни как-либо иначе, но Айрин пока не нужно было этого знать.
— Так и задумано, — сказала я.
Внезапно я поблагодарила за кроссовки, спрятанные под бальную юбку моего недавно подшитого платья, а не за балетки Chanel цвета слоновой кости, которые Нил подарил мне на прошлой неделе. Надеть их, даже если бы их не было видно, было монументальным актом неповиновения, а сейчас я воспринимала это как маленький знак того, что не все мои силы угасли.
Кроме того, возможно, мне придется поспешно покинуть помещение.
— Ну, постарайтесь расслабиться. — Айрин улыбнулась, не показывая зубов. — Гости начинают прибывать, но у вас есть еще минут тридцать.
— Вообще-то, не могли бы вы прислать сюда Нила?
Ирен с удивлением посмотрела на него и покрутила пальцами над жемчугом. — Нила? Жениха?
— Да, пожалуйста.
— Но это же прямо перед свадьбой! Вы не можете видеться до свадьбы.
— Я знаю, какова традиция. Просто позови его. — надеюсь, он все еще не держал руку в штанах, когда она его найдет.
Злая, она вышла из комнаты. Я снова взглянула на свой телефон, перечитывая слова, которые он отправил Валери, своей помощнице. Она работала у него около полугода, симпатичная молодая блондинка, которую Бутси за глаза называл "социальной альпинисткой".
Должно быть, вчера вечером она остановилась в обширном летнем доме Вандерхуфов с видом на залив (они называли его "коттеджем", но в доме было восемь спален, теннисный корт и название — они называли его Роузторн), хотя мне трудно было поверить, что Бутси сделал такое приглашение. Может быть, Нил протащил ее туда тайком.
Я остановилась в маленькой причудливой гостинице недалеко от Главной улицы, в нескольких минутах ходьбы от салона и спа-центра, где мы с Морган договорились о прическе и макияже. После того как она позвонила мне, рыдая, что не сможет приехать из Нью-Йорка, так как у нее начинаются преждевременные роды, Бутси предложил мне оставить бронь, поскольку все спальни в "Роузторне" будут заняты родственниками. Нил не стал спорить.
Опять пропущенные знаки.
Сунув телефон обратно в сумку, я вспомнила, зачем вообще в ней копалась. Изучив свой классический и сдержанный макияж в зеркале в полный рост, прикрепленном к одной из стен, я решила, что настолько не похожа на себя, что начала паниковать.
Ведь замужество не должно означать полной потери себя, верно? Я знала, что брак требует терпения, принятия и компромиссов, но неужели для этого обязательно нужна бежевая помада?
Я решила добавить немного цвета в свой образ — сунула в сумку свой собственный футляр для косметики — и как раз искала тюбик Don't F*ck With Me, моего любимого красного оттенка, когда заметила на телефоне новое сообщение от Нила
Вытащив головокружительный цвет из маленькой сумки на молнии, я достала тюбик и накрасила губы ярким, уверенным, крутым красным цветом поверх скромного нюдового. Я потерла их друг о друга, поморщилась и расправила плечи.
— Я все исправлю, — пообещала я девушке в зеркале. — Я не знаю, куда мне идти дальше, но не с ним.
На стук в дверь я подскочила. — Войдите!
— Вероника, что это? — крикнул Нил через дверь. — Я не должен тебя видеть.
— Заходи, — сказала я, запихивая помаду обратно в сумку. — Я не в настроении играть в эти игры.
— Мама сказала, что нельзя.
Я надулась, мои ноздри вспыхнули. — Ладно. Тогда я выйду.
— Я не думаю, что это хорошая идея. Просто оставайся на своем месте, а мы поговорим позже.
Но я перестала выполнять его приказы. Я позволяла ему указывать мне, что делать, с тех пор как он надел кольцо на мой палец, как будто бриллиант давал ему на это право
Я распахнула дверь и увидела, что мой жених стоит там, красивый в своем смокинге, но явно взволнованный. Знаменитый подбородок Вандерхуфа, такой же, как у его отца и деда, был выдвинут вперед и жестко зафиксирован. Он провел рукой по своим безупречно уложенным темно-русым волосам, не касаясь их. — Это так необходимо, хрусталик? — спросил он.
 
— Да, — ответила я, глядя за его спиной на гостей, входящих в вестибюль. — И я не хотела делать этого здесь, но видимо придётся.
— Это из-за помады? — его глаза сузились, когда он сфокусировался на моем рте. — Потому что я думал, мы договорились, что никакого красного.
— Дело не в помаде. Я получила твои сообщения.
— Что за сообщения? — теперь его взгляд переместился на двойные двери церкви, которые были распахнуты навстречу июньскому солнцу. На ступеньках стояла его семья.
— Наверно, ты перепутал мое имя — Вероника, а не Валерия — или, может быть, это я ошиблась, когда согласилась на эту свадьбу.
Загорелый цвет лица Нила, золотистый от часов, проведенных на открытых теннисных кортах или на яхте "Серебряная ложка", принадлежащей его семье, внезапно стал бледным. — Что?
— Ты написал не той женщине, Нил. И ты мне изменил.
Понимание своей ошибки пришло, и на его лице отразился шок. Но он прочистил горло и быстро взял себя в руки. — Вероника, пожалуйста. Не суетись. Люди могут тебя услышать.
— Отлично, если бы ты меня послушал, мы могли бы обсудить это за закрытыми дверями. Но ты всегда думаешь, что знаешь все.
Люди за спиной Нила вежливо делали вид, что ничего не случилось, и пробирались в святилище. Он снова оглянулся через плечо и попытался взять меня за руку, как будто хотел направить в комнату невесты, но было уже поздно.
Я стряхнула его руку.
— С меня хватит, Нил. Не могу поверить, что я потратила столько времени впустую, пытаясь быть той, кем я не являюсь.
— Вероника, что на тебя нашло?
— Ты вообще меня любишь?
— Я женюсь на тебе, не так ли?
— Боже мой. — я прижала ладони ко лбу. Если смс были знаком, то этот разговор был похож на удар железной сковородой по голове. — Нет. Я не выйду за тебя замуж.
— О чем ты говоришь? Свадьба сегодня. — он поправил манжеты. — Ты — невеста, я — жених, а с этим недоразумением мы разберемся завтра.
— Это не недоразумение. Это предательство. И я должна была это предвидеть — я покачала головой. — Я была полной дурой.
Его взгляд посуровел. — Наоборот. Сказать мне "да" было самым умным поступком в твоей жизни. Я даю тебе жизнь, которую ты никогда не смогла бы себе позволить.
— Меня не волнуют деньги.
— А вот твою мать — да. — Нил знал, куда воткнуть нож. — На смертном одре твоя мать попросила меня позаботиться о тебе, и я сказал, что дам тебе все, что ты захочешь, и тебе больше никогда не придется беспокоиться о деньгах. Все, что тебе нужно было сделать, это сказать "да".
— И я согласилась. Потому что я обещала ей, что дам этой жизни хотя бы шанс. Но твои деньги не могут дать мне то, что я хочу.
Нил рассмеялся, презрительно хмыкнув. — Конечно, могут. Единственные люди, которые говорят, что за деньги счастья не купишь, это те, у кого их нет. За деньги можно купить все.
Я подняла подбородок. — Я не продаюсь.
— Дорогая, всё и все продается. А теперь возвращайся в комнату, пока мама не увидела тебя здесь. И сотри эту помаду.
Я сложила руки на груди. — Нет.
— Мы поженимся сегодня, — раздраженно сказал он, указывая пальцем на землю между нами. — И это окончательно.
— А если я откажусь выйти за тебя замуж?
— Ты не посмеешь. Потому что ты понимаешь, хрусталик, — сказал он с усмешкой на губах, — Что я владею или контролирую все, что у тебя есть. Нашу квартиру. Твою работу. Твои кредитные карточки. Твою машину. Твой телефон.
— Ты мог бы также добавить моих друзей, мою одежду и мой характер, — сказала я ему. — Ты забрал все, чем я была, и заменил тем, кем ты хотел, чтобы я была. Ты сделал так, что от тебя невозможно уйти.
— И ты пошла на это, потому что знала, что это в твоих интересах. — он выглядел самодовольным. — Признай это. Я — лучшее, что с тобой случалось. Ты — ничто без меня.