Воспитание, дрессировка и натаска легавой
В большинстве случаев, приученная раньше ложиться по приказанию, ваша молодая собака хотя и не сразу с некоторым замедлением, но все-таки исполнит вашу волю. Она бы и сразу по-прежнему исполняла ее, так ведь тут теперь совсем другое дело: тут не лакомый кусочек перед нею, а сидит дичь, запах которой так одуряюще действует вообще на нее, захватывает ее всю, лишает почти всякой воли и приводит ее чуть-что не в полное каталептическое состояние… Вот почему ваш покорный до сих пор ученик и замедлит исполнить ваше приказание, почему и не упадет моментально, как он всегда проделывал это раньше над кусочками. Мало того, у него уже в привычку вошло стоять, замерши, как бы в столбняке, на стойке, а тут, вдруг, снова приходится переломить себя, сбросить с себя охватившее его всецело очарование и менять, свою обычную позу.
Сначала все трудно делается; но через несколько уроков уже вы увидите, что ваш питомец будет сравнительно свободно укладываться на стойке, раз только услышит ваше на то приказание. Повторяйте же почаще, с каждой новой стойкой эти укладывания и вы добьетесь от вашего ученика полного совершенства и этом приеме полевой дрессировки.
Надо наметить, что пойнтеров вообще труднее приучит ложиться на стойке, нежели сеттеров. У последних это качество, можно сказать, в природе, благодаря их первоначальному происхождению от chien cоuchant, лежачей собаки, и надо заботиться только развить его в лучшую сторону. Нередко попадются такие экземпляры сеттеров, которые не будучи даже приучены к этому, сами укладываются на стойке, являя таким образом со6ой прототип старинной chien cоuchant.
Гораздо труднее приучить молодую собаку отходить от стойки к вам на свиток. Да и в самом деле ей должно быть невероятно трудно проделать это, трудно расстаться, оторваться от охватишего ее, приводящего ее в оцепенение запаха причуянной дичи. Много силы надо употребить ей на то, чтобы оторваться от этого запаха, уйти от него и не слыша его более, покорно пойти на ваш свисток. Но частая практика и ваша строгая настойчивость рано или поздно принудят вашего ученика, как и во всем прочем, всецело подчиниться вашей воле и, заслышавши ваш призывный свисток, покорно и быстро отрываться от стойки и итти к вам.
Как и при других приемах, начинайте приучать вашего воспитанника к этому на сворке, прикрепленной к обыкновенному ошейнику, и, опять-таки, только в крайнем случае, при полном отсутствии повиновения, прибегайте к парфорсу.
Вот ваша молодая собака мертво стала по причуянному ей дупелю. Уложите же ее сначала на стойке; она это уже хорошо знает и исполняет быстро и отчетливо. Дайте полежать немного вашему ученику, похвалите его за послушание и затем, взявши в руку конец сворки, позовите его к себе свистком. Ваш питомец, давно уже приученный, моментально итти на свисток, не только в то время, когда он носится где-либо по полю, но и когда он лежит над кормом и лакомыми кусочками, будет здесь сначала в полном недоумении. Да и не странно ли для него в сущности это ваше небывалое еще требование? Он старался для вас, разыскивал по болоту затаившуюся дичь, причуял ее, наконец, осторожно подвел к ней, мертво стал на стойке, даже лег над ней, по вашему приказанию, значит, хорошо и отчетливо проделал все, что вы от него только требовали, а тут, на тебе, вдруг вы ни с того, ни с сего, даете ему свисток, т. — е., говоря иначе, призываете его к себе, требуя от него совершено чего-то необычного… Он знает, что ему нужно повиноваться вам и итти сейчас же на ваш зов; но, как же он может это исполнить, когда у него нет ни сил, ни воли оторваться от причуянной им дичи, которая, затаившись, сидит вон там впереди под кочкой?… И он вздрогнет только после вашего призывного свистка, но не отойдет, ни за что не отойдет от стойки!…
Имейте же снисхождение к вашему воспитаннику и не наказывайте его за это первое ослушание. Он бы и рад, как и всегда, подчиниться вашей воле; но, поймите, он не в силах, не может пока исполнить этого!…
Продолжая подзывать к себе вашего ученика со стойки не только свистком, но, в крайности, даже и ласковым голосом, потяните его слегка за сворку, строньте его о места при помощи ее и, продолжая свистеть, притягивайте ого к себе за сворку. Ваш питомец, быть может, и будет упираться сначала и ежеминутно поворачиваться назад к тому месту, где сидит причуянная им, так соблазнительно пахнущая дичь, по вы не смущайтесь этим, а все также настойчиво, но отнюдь не сильно и не дергая, притягивайте его к себе своркой.
Когда ваш воспитанник, притягиваемый своркой, волей-неволей, подойдет к вам, уложите его около себя, приласкайте (недурно даже будет, если вы наградите его при этом и лакомым кусочком) и, продержавши у ног достаточно времени, пошлите снова к птице, все так же держка в руке сворку и не допуская, ни в каком случае, вашу собаку стремительно возвращаться к птице, а вести к ней подводкой.
Чем чаще вы будете проделывать этот отзыв со стойки с вашим учеником, чем настойчивей вы будете в этом случае, тем скорее вы и достигнете желаемого результата. Увидите, что к концу первого же поля, как бы далеко ни стал ваш питомец, вам стоит только раз свистнуть, и он тотчас же сойдет со стойки и прибежит к вам.
Еще раз повторяю, не пропускайте без внимания и не оставляйте без наказания ни одного неверного шага вашей молодой собаки и в то же время хвалите и награждайте ее за послушание, и вы скоро достигнете таких превосходных результатов, каких вы даже, быть может, и не ожидали от вашего воспитанника.
На этом я заканчиваю курс полевой дрессировки и натаски подружейной собаки, но это далеко еще не все: еще не мало вам придется поработать над вашим питомцем, прежде чем вы достигнете полного совершенства и создадите из пего первоклассного полевого работника. Но не смущайтесь этим, дальнейшая работа ваша уже не будет так тяжела для вас: вы уже начнете стрелять по дичи из-под стойки вашего питомца, а значит, обучая его уму-разуму в то же время будете предаваться вашей любимой страсти — охоте, да еще при том из-под такой собаки, которую вы сами вырастили и воспитали.
Первая охота
Наконец-то настало время, когда вы можете считать вполне законченной первоначальную натаску вашей молодой собаки; наконец-то, вы дождались этого дня.
Завтра уже будет не то, завтра предстоит совсем другое дело; ваш ученик превосходно уже слушается каждого вашего требования, отчетливо и быстро исполняет любое из ваших приказаний и работает ни чуть не хуже многопольной, безукоризненно выдержанной собаки… Завтра вы впервые в это лето возьметесь за ваше любимое, давно уже лежащее без дела ружье и впервые начнете охоту из-под вашего молодого воспитанника.
Вы еще накануне приготовили все необходимое для предстоящей охоты. Вы и патронов наделали больше, чем нужно, и ружье свое протерли; высокие болотные сапоги стоят уже смазанными в вашей комнате; тут же сбоку, на стуле, лежит и костюм, который вы обыкновенно надеваете летом на охоту; все уже уложено, приготовлено у вас.
Еще до солнца вы выехали на охоту. На этот раз вы выбрали большое, обыкновенно, очень обильное дичью болото. Теперь смело можно показать ему побольше дичи, да и вам после такого долгого ожидания тоже можно безбоязненно поохотиться в волю. Вы даже и мысли не допускаете, чтобы ваш ученик мог сделать что-нибудь не так, как нужно. Ведь вы, по крайней мере, две последние недели водили его так только для практики, две недели тому назад вы уже смело могли начать стрелять из-под стоек вашего питомца, но вы все оттягивали и оттягивали начинать с ним охоту, желая еще более укрепить, поставить тверже эту работу, довести ее до полной безукоризненности, до идеала. Вы опасались преждевременной стрельбой из-под вашей молодой собаки разгорячить, ее, испортить так хорошо начатое дело, и вы были совершенно правы, тысячу раз правы… Сегодня, наконец, вы получите самую ценную, самую желаемую для вас награду за ваш труд, за все терпение ваше…