Великий Йог Тибета Миларепа

Записана его беседа с колдуном. Есть письменные свидетельства о его сверхнормальных способностях, которые он продемонстрировал перед своими учениками и мирянами-последователями ради их блага. Есть еще довольно большое собрание религиозных проповедей, часть которых хорошо известна, а некоторые неизвестны.
Так, Джецюн принес счастье Освобождения существам, число которых не поддается счету. Наиболее выдающиеся из них достигли совершенства в духовном развитии и Освобождения. Уступавшие им в духовном развитии утвердились на Пути, ведущем к Освобождению. Третью группу представляли те, чьи сердца были полностью обращены и склонены к Благородному Пути Благочестия. Даже те, чья карма лишала их Высшего Блага, были проникнуты любовью к добру, и это служило залогом их счастья и благополучия в ближайшем будущем.
Так, благодаря бесконечной любви и милосердию Джецюна, Буддийская Вера воссияла, как свет дня, и много существ освободились от Печали. Обо всем этом подробно рассказано в сборнике Гур-Бум (Сто тысяч песен) Джецюна.
Это седьмое приносящее заслугу деяние Джецюна – его подвиг служения на благо всем живущим.
  
ГЛАВА XII. НИРВАНА
 
Джецюн принимает яд из рук сожительницы Цапхувы; о последнем собрании учеников и последователей Джецюна и чудесных явлениях, свидетелями которых они были; о проповеди Джецюна, посвященной болезни и смерти, и его последних наставлениях; об обращении в Веру Цапхувы; о предсмертном завещании; о переходе в состояние самадхи и последовавших за ним сверхъестественных явлениях; об опоздании Речунга и о мольбе Речунга Джецюну; об ответе на мольбу; о чудесных явлениях, сопутствовавших кремации и обретению реликвий; о выполнении предсмертной воли Джецюна; об учениках Джецюна.
В то время, когда Джецюн уже совершил те деяния, о которых рассказывалось выше, в центре Брина (Дрина) жил ученый лама по имени Цапхува, который был очень богатым и влиятельным и привык всегда восседать на самом высоком месте во главе собраний жителей Брина. Этот человек притворялся, что очень почитает Джецюна, а на самом деле был исполнен зависти к нему и, стремясь изобличить Джецюна в незнании, задавал ему трудные вопросы в присутствии своих приверженцев. Он задавал ему самые разнообразные вопросы, делая при этом вид, что сам не может на них ответить и поэтому обращается к Джецюну за разъяснением.
В первом осеннем месяце в год дерева и тигра [247] был устроен большой свадебный пир, на который был приглашен Джецюн и посажен на самое высокое место во главе первого ряда гостей, а геше [248] Цапхува был посажен рядом с ним. Геше поклонился Джецюну и ожидал от него ответного поклона, но Джецюн не ответил ему поклоном, потому что он никогда не кланялся и не отвечал на выражения почтения никому, кроме своего гуру. И сейчас он также не отступил от этого правила.
Сильно уязвленный, геше подумал про себя: «Вот как! Такой ученый пандит, как я, поклонился этому невежде, а он не соизволил ответить на приветствие! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы унизить его перед людьми». И достав книгу по философии, он обратился к Джецюну со следующими словами: «О Джецюн, пожалуйста, помоги мне разобраться в трудных для меня местах: читай и разъясняй мне каждое слово из этой книги».
В ответ Джецюн сказал: «Разъяснять каждое слово из трактата по диалектике ты сам достаточно хорошо умеешь, но для того, чтобы понять истинный смысл слов, нужно отказаться от Восьми Мирских Целей, отсечь их, преодолеть ошибочную веру в существование личного я и, осознав, что Нирвана и сансара неотделимы друг от друга, обрести духовное я с помощью медитации в уединении в горах. Я никогда не ценил и не изучал словесную софистику, представленную в книгах в традиционной форме вопросов и ответов, которые заучивают наизусть, а затем выпаливают в спорах с оппонентами. Это приводит только к путанице мыслей, а не к тем действиям, которые помогают осознать Истину. Этими словесными знаниями я не обладаю и, если когда-то я их имел, я забыл их давно. Послушай песню, в которой я объясню, почему я забыл книжные знания [249]. И Джецюн спел такую песню:
 
 
 
«Почтение Благословенным стопам Марпы!
 
Пусть я буду далек от соперничающих верований и догм.
 
С той поры, как благодать моего Владыки вошла в меня,
 
Я всегда сохранял сосредоточенность ума.
 
Привыкнув с давних пор размышлять
 
О Любви и Жалости,
 
Я забыл о разнице между мной и другими.
 
Привыкнув с давних пор медитировать на гуру,
 
Окруженном сиянием надо мной,
 
Я забыл о всех тех, кто правит авторитетом и силой.
 
Привыкнув с давних пор медитировать на моих богах
 
– как от меня неотделимых,
 
Я забыл о своей земной телесной оболочке.
 
Привыкнув с давних пор медитировать на Избранных
 
Истинах, передаваемых шепотом,
 
Я забыл все, что сказано в переписанных и напечатанных книгах.
 
Привыкнув к изучению Единой Науки,
 
Я утратил знание того, что является незнанием,
 
приводящим к заблуждениям.
 
Привыкнув созерцать Три Тела [250] как сущие во мне,
 
Я забыл о надежде и страхе.
 
Привыкнув медитировать об этой жизни и о будущей как об единой,
 
Я забыл о страхе рождения и смерти.
 
Привыкнув с давних пор сам изучать мой собственный опыт,
 
Я забыл спрашивать мнение друзей и братьев.
 
Привыкнув с давних пор приобретать все новый и
 
новый опыт на пути духовного совершенствования,
 
Я забыл все верования и догмы.
 
Привыкнув с давних пор медитировать на Нерожденной,
 
Несокрушимой и Нигде Не Находящейся [251],
 
Я забыл все определения той или этой конкретной цели.
 
Привыкнув с давних пор рассматривать все видимые
 
явления как Дхармакаю,
 
Я забыл все рассуждения, исходящие от ума.
 
Привыкнув с давних пор сохранять мой ум в
 
Несозданном Состоянии Свободы [252],
 
Я забыл об условностях и придуманных обычаях.
 
Привыкнув с давних пор смирять тело и ум,
 
Я забыл о гордости и надменности сильных.
 
Привыкнув с давних пор считать
 
Мое физическое тело моей отшельнической обителью,
 
Я забыл о довольстве и удобствах жизни в монастырях.
 
Привыкнув с давних пор знать смысл Несказанного.
 
Я забыл о способе изучения корней слов
 
И происхождения слов и фраз.
 
И пусть ты, о многоученый,
 
Найдешь подтверждение моим словам в авторитетных книгах».
 
 
Выслушав Джецюна, геше сказал: «Все, что ты утверждаешь, может быть правильно с твоей точки зрения как йога, но наши знатоки метафизики считают, что такие речи ведут в никуда, то есть не свидетельствуют о понимании вещей. Я поклонился тебе, потому что считал тебя высокообразованным человеком!»