Небесные тела (ЛП)

Её грудь вздымалась.
— Злость, — прошипела она. — Столько злости.
— И это всё?
Его лицо медленно расплылось в улыбке, когда он наклонил голову, изучая её. Его рука так и осталась лежать на её бедре, а губы были так близко, что её дыхание обдавало их.
— Ненависть.
— М-м-м, — хмыкнул он.
Он наклонился к её шее, и его запах наполнил её.
Она почувствовала его дыхание, а затем его нос прошелся по чувствительной коже её шеи. Она испустила дрожащий вздох. Желание — ещё одна незнакомая эмоция — охватила её тело. Он издал смешок, и в тот же самый момент провёл языком по чувствительному месту у неё за ухом. Её дыхание сделалось прерывистым, и она закрыла глаза.
— Ты уверена, что это всё, что ты чувствуешь? — протяжно сказал он.
Её глаза резко открылись.
— Да, — огрызнулась она.
На его лице сохранилась полуулыбка, а в воздухе раздался стальной скрежет. Перед ними появился её кинжал, и тогда Энцо протянул его Эларе и прошептал ей в губы:
— Тогда почему бы тебе не показать мне, как сильно ты меня ненавидишь?
Её глаза округлились, когда она увидела кинжал.
— Откуда он у тебя?
— Я нашёл его той ночью, когда был у вас во дворце. Я знал, как много он для тебя значит.
— И ты ждал всё это время, чтобы отдать его мне только сейчас?
Элару начало трясти от гнева, от изнеможения, от желания, от облегчения.
Все эти эмоции были такими чуждыми после стольких дней оцепенения.
Она выхватила кинжал из рук Энцо и направила ему в грудь. Заметив, как его сердце колотится рядом с его кончиком, она обвела Энцо взглядом: его мокрые кудри и полупрозрачную рубашку, облегающую его мускулы. И горячие эмоции потекли из неё, точно лава. Она надавила на кинжал, но он продолжил смотреть на неё, и в его глазах не было ни капли страха.
А затем, сверкнув зубами, она отпрянула и встала, бросив на него взгляд, полный ярости. Но где-то в глубине этого взгляда таилось желание — и они оба это знали. Отвернувшись от него, Элара пошла обратно к себе в комнату, не говоря ни слова.
Глава 34
Резко раскрыв двери, Элара вошла в комнату, где сорвала с себя промокшую ночнушку. Оставив её у входа, она проследовала в ванную. Злость исходила от неё, точно пар, пока она набирала ванну, в то время как холод дождевых капель начал проникать ей под кожу. Как он посмел назвать её трусихой после всего того, что она вынесла? Не говоря уже о том, что он показал ей её кинжал лишь через несколько недель после спасения.
Она бросила кинжал на столешницу, и его рукоять звякнула о мраморную поверхность. Элара сжала зубы, чтобы они перестали стучать, и выключила воду. Погрузившись в ванну, свою первую ванну, которую она набрала самостоятельно за чёрт знает сколько дней, она позволила своему гневу охватить её.
Неожиданно у неё в голове возникла одна ясная мысль, заставившая её сесть.
Гнев. Она чувствовала гнев. И в этот момент она не думала ни о своей боли, ни о Софии. Она вздрогнула, вспомнив её имя, но когда что-то попыталось закрыть от неё это воспоминание, она зарычала. Она была уже не такой сильной, так как потратила часть своей магии, дремавшей внутри.
Энцо заставил её почувствовать весь спектр эмоций. В тот момент она чувствовала негодование и ненависть по отношению к нему, но также желание и облегчение. Она содрогнулась, вспомнив о том, как его язык прошёлся по её шее, чем воспламенил всё её нутро. Он намеренно дразнил её, пытаясь вывести из того небытия, в котором она едва ли существовала последние несколько недель.
Она слегка улыбнулась. Это была первая улыбка, которую она позволила себе после маскарада. Казалось, что он был так давно.
Сейчас её сознание было гораздо более ясным за долгое время, магия пробудилась внутри неё, позволяя Эларе свободно дышать и думать. Элара встала из ванной и взяла полотенце. Было так здорово осознавать все свои действия. Её злость разогнала туман. Плотно обернув вокруг себя полотенце, она вошла в комнату.
 
— Энцо! — воскликнула она, подпрыгнув на месте.
Он развалился на стуле рядом с кроватью, и знакомая самодовольная улыбка приподняла уголки его губ, когда он оглядел её полуголое тело с головы до ног.
— Я твоя прислужница, забыла?
Он широко улыбнулся, и закинул руки за голову. Она одарила его испепеляющим взглядом и вернулась в ванную комнату для того, чтобы одеться. Когда она снова вышла, то была уже более прилично одета, и кружевная ночнушка изумрудного цвета теперь прикрывала её бёдра. Энцо посмотрел на неё, затем отвёл взгляд, но, в итоге, снова посмотрел на неё и замер, точно хищник. Она не надевала подобных вещей со времён маскарада. Сам факт, что Элара сама выбрала эту ночнушку, говорил о том, что она снова начала становиться собой. Проигнорировав взгляд Энцо, она села перед зеркалом и начала расчёсывать свои мокрые волосы.
— Мне позвать Мериссу? — проговорил он гортанным голосом.
Её руки слегка дрогнули, но она продолжила расчёсываться. Она была пока не готова увидеть свою подругу… ни её, ни Изру. Они возвращали её к воспоминаниям, которые были слишком болезненными, воспоминаниям о Софии.
— Нет.
— И как ты собираешься высушить волосы? Ты можешь простудиться.
Она с грохотом опустила расческу и резко повернулась к нему.
— Ты так и будешь кудахтать вокруг меня весь вечер, Курица Наседка?
Он фыркнул, встал со стула и подошёл к ней. Затем он присел перед ней на колени, но был всё ещё таким высоким, что ему пришлось наклониться, чтобы посмотреть прямо ей в глаза.
— Понадобилось совсем немного огня, и твоё острословие вернулось.
Она попыталась подавить улыбку.
— Вот так, — тихо сказал он. — Боги, я скучал по этой улыбке.
Губы Элары дрогнули, и ей сдавило горло. Она попыталась сглотнуть. Раз. Два раза. Её глаза заслезились, так как комок в горле всё не желал исчезать, как бы она ни старалась сглотнуть его.
Её губы снова дрогнули, и Энцо озабоченно посмотрел на неё. А затем её прорвало.
Элара всхлипнула, затем ещё раз, а потом зарыдала. Когда она закрыла лицо руками, Энцо наклонился вперёд и обнял её. Её плечи начали сотрясаться, когда она попыталась сделать вдох, и слёзы снова начали душить её. И тогда она уткнулась Энцо в шею.
— Всё хорошо, — проговорил он, гладя её рукой по волосам.
— Я чувствую такую вину, — рыдая, проговорила она, — даже за то, что улыбаюсь. Моя лучшая подруга мертва, а я здесь. Это моя вина.
— Послушай меня, — Энцо нежно отстранил Элару и посмотрел ей в глаза. — В этом нет твоей вины. Ты, правда, считаешь, что София так думает?
Элара вытерла слезу, глядя в потолок.
— Ариэт сделал это, чтобы наказать меня. Это моя вина.
— Знаешь, в гелионской культуре мы верим в то, что смерть это ещё не конец. Это начало чего-то нового. Когда ты теряешь любимого человека, то не теряешь его на самом деле. Он продолжает жить вместе с тобой, его тепло и воспоминания о нём. И эта энергия передается от человека к человеку до тех пор, пока об этом человеке помнят. София не ушла навсегда. Просто у вас с ней начались новые отношения.
Элара изменилась в лице и крепко сжала руки Энцо.
— Что бы она сказала тебе, если бы была здесь?
Элара рассмеялась, а затем проговорила сквозь слёзы:
— Она сказала бы мне… собраться и перестать жалеть себя. Она сказала бы мне, чтобы я жила. Потому что София наслаждалась каждым моментом своей жизни. Она научила меня быть смелой, научила обходить правила. Она была бесстрашной и яркой, и она хотела бы, чтобы я испытала все те чудеса, что предлагает нам жизнь.
— Тогда живи, Элара. Ради неё.
Его лицо стало серьёзным.
— Ты как-то рассказывала мне, что София видела будущее. Она знала свою судьбу и всё равно сделала то, что сделала, потому что любила тебя. Она верила в тебя. Так живи для неё.
— Ты не представляешь, как сильно мне нужно было это услышать, — Элара улыбнулась, и её глаза снова наполнились слезами.