Чингисхан. Сотрясая вселенную

– Но какое тебе дело до моей карьеры, если ты умрешь в этой битве? – задал вопрос квестор.
– Если! – ответил Эйрих.
После этого лаконичного ответа в стиле древних спартанцев он счел переговоры оконченными и направился проверять результаты работы раненых и рабов. Насыпь – это ведь даже не начало обороны Эйриха…
19 декабря 407 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, в некоем ущелье, у лагеря варвара Эйриха
Тулий с ненавистью сплюнул, посмотрев на насыпь из среднеразмерных камней. Деканы Александр и Гней уже обнюхали это ущелье со всех сторон. Вход только здесь. Или лезть на скалы, чтобы потерять некоторое количество людей еще до начала штурма. А людей слишком мало… И неизвестно, сколько именно там варваров…
Тулий не сталкивался ни с чем подобным никогда в жизни. В легионе все было понятно: твоя служба заключается в исполнении приказов. Никогда он не оставался абсолютно один, мечась между неоднозначными решениями, когда одно хуже другого. Этот Эйрих вроде бы сопляк сопляком, но ведет себя как опытный командир.
«У него все это не просто так, – пришла в голову Тулия догадка. – Похоже, его воины сильно пострадали во время стычки с другими грабителями, поэтому он был вынужден искать временное убежище, чтобы раненые могли немного оклематься. Но он предвидел, что будет погоня, поэтому разместился не посреди леса, как сделали бы другие варвары, а выбрал наиболее подходящее для обороны место».
Клубок начал распутываться. Тулий погладил шрам на тыльной стороне ладони. Стрела пробила кисть насквозь. Было больно, но еще больнее было, когда соратники пилили древко этой стрелы.
«Проклятый богом лучник… – с ненавистью подумал Тулий, имея в виду и германца, и Эйриха, варвара пока что непонятного племени. – Так, у него раненые воины. Расчет его строится на том, что мне невыгодно пытаться штурмовать вход в ущелье? Нет, он буквально приманил нас сюда. Непохоже, что он настроен решить дело миром. Но если поразмышлять, то мы бы все равно нашли их по следам. Почему он рискнул и выехал нас отстреливать? Потрепать?»
Вопросы, вопросы, вопросы… Тулий никогда не умел думать за своих врагов, но всегда пытался. Иногда даже получалось.
Что бы он сделал, окажись в положении этого Эйриха? Он бы позаботился о том, чтобы еды хватило надолго, ведь осада… Тут Тулию захотелось шарахнуть себя по голове: никакая осада невозможна, потому что у римлян совсем нет припасов. То есть Эйрих знает, что у Тулия есть только один вариант – штурм. И выходит, что подумать за варвара Тулий не смог.
«Нет, нельзя сдаваться слишком быстро, – приструнил он сам себя. – Время играет на стороне варвара, но это стало понятно сразу. Штурм этот Эйрих может и не пережить, потому что часть его воинов ранена. Это значит, что не так уж все и плохо».
Если бы Тулий был на месте варвара, стал бы он отвечать на попытку переговоров? Да, стал бы, потому что игнорирование выглядело бы как страх и слабость. Это недопустимо не только перед врагами, но и перед своими. Значит, ход мыслей Тулия тупиковый и ни к чему полезному не ведет. Если бы Тулий был на месте варвара, ставил бы он все на одно сомнительное действо? Нет, не стал бы, потому что это слишком ненадежно. Значит, точно есть что-то еще.
«Делить войска – это безумие, – сразу же подумал Тулий. – А если поразмыслить… Нет, не похож этот варвар на способного рискнуть всем ради крохотного шанса на победу».
Все варвары за корявой каменной стеной, ждут начала штурма. Но два десятка Тулий все же оставил в резерве на непредвиденный случай.
«Надо брать, – решил для себя квестор. – Варвар слишком много о себе возомнил и считает себя хозяином положения».
Легионеры ждали команды.
– Готовиться к штурму, – распорядился Тулий.
Другого выхода просто нет.
  
Глава девятнадцатая. Битва хитрых
 
19 января 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, в некоем ущелье, лагерь Эйриха
 
Римляне начали копошиться где-то через десяток минут после переговоров. Они пытались скрыть свои маневры, но даже не разбирающийся в войне человек поймет, что здесь что-то затевается.
Эйрих почти чувствовал в воздухе запах грядущей крови.
«Как назовут эту стычку потомки?»
Времени у римлян нет, ведь с этой ситуацией точно что-то нечисто – квестор Тулий Веннон Гамала должен это чувствовать нутром.
– Гот! – крикнул вдруг римлянин из строя. – У вас есть обычай выставлять бойцов для поединка перед сражением?
– Есть! – ответил Эйрих. – Но зачем тратить на это время, когда и так все ясно?
Римлянин не ответил. Видимо, хотел увидеть самого лучшего воина, но не получилось.
Эйрих мог бы отправить Альвомира, чтобы тот убил какого-нибудь римлянина, но римляне могли обидеться на такое и пристрелить невинного бедолагу… Рисковать своим чемпионом Эйрих не захотел, поэтому уклонился от поединка.
После этой короткой переклички римляне закопошились еще активнее, а затем решительно пошли на штурм.
Легионеры построились в стену щитов, отдаленно напоминающую знаменитую «черепаху». Эйрих наблюдал за этим из-за укрытия, но больше отслеживал действия лучников.
– Щиты наизготовку! – приказал Эйрих, когда римляне оказались достаточно близко. – Альвомир!
Здоровяк подошел поближе и поставил перед Эйрихом импровизированный щит из одной створки парадной двери виллы Самароса. Эйрих хотел поставить эту дверь в своей хибаре, потому что она сделана из дорогой древесины, а еще есть интересный орнамент. К двери были приколочены ручки, подходящие под хват Альвомира. Устройство ситуативное, сооруженное под конкретную ситуацию, которую Эйрих заведомо предполагал.
И римляне подтвердили ожидания Эйриха: через каменное ограждение перелетели сначала стрелы, а затем и легионерские дротики. По двери застучало, Эйрих увидел шесть дротиков, пробивших древесину, но не сумевших пройти полностью. На фоне кто-то вскрикнул, но никто и не ждал, что щиты полностью защитят всех.
– Nobiscum Deus!!! – раздалось из-за ограды.
Таким образом римляне обозначили, что бог с ними, а значит, их дело правое.
– Начали! – приказал Эйрих, берясь за деревянную балку, лежащую под ногами.
Каменную насыпь они сделали перед склоном, который сам по себе осложняет штурм. Но это было не все, потому что сейчас сорок человек, включая рабов, взялись за балки, размещенные под насыпью, рванули и обрушили на наступающих римлян небольшой камнепад. Довольно-таки крупные камни покатились по склону. Они не перебьют всех римлян, так как скорость камней низкая, а размер мал, но сумятицу все же внесут. Захрустела и заскрипела древесина, после чего поперечные балки, размещенные под камнями, сдвинули всю каменную массу и осыпали вниз, под ноги римлян.
Плотная атакующая формация, представляющая собой сильно смешавшуюся «стену щитов», явно не ожидала, что настолько большую массу камней можно хоть как-то сдвинуть. Камни опрокинули первые ряды римлян, смешали следующие и полностью остановили штурм. Но это было еще не все…
– В атаку!!! – прокричал Эйрих, вскидывая лук.
Раненые готы, те, кто способен был стоять на ногах и держать оружие, кинулись через остатки насыпи и нанесли удар. Эйрих же открыл огонь по лучникам, с выпученными глазами смотревшим на происходящее безумие.
Встретить противника достойно пораженные каменной лавиной римляне не смогли, поэтому началась бойня, в которой готы рубили не успевших подняться легионеров.
Квестор Тулий Гамала находился в отдалении вместе с небольшим резервом. От него сейчас требовалось принятие срочных решений, но он преступно медлил. Эйрих даже хотел заорать ему, что пора бы вводить резерв, но это бы еще больше насторожило римлянина.
«Лишь бы не скомандовал отступление!» – подумал Эйрих с беспокойством.
Но квестор не подкачал и лично повел резерв для поддержки так неудачно начавшегося штурма.