Комдив

Работать в последнее время стало тяжело: накрученные немцы шарахались от каждой тени, а на любой звук сначала стреляли и только потом смотрели, что там. Непосредственно их дивизию бог пока миловал, они до сих пор никого не потеряли, даже ранеными, а вот соседям доставалось, причём не только в соседних армиях, но даже в соседних дивизиях. Охотиться на немецкие патрули Румов не хотел – надоело. К тому же начальству требовался язык, хотя по большому счёту необходимость в нём была мизерной. Бои превратились в позиционные, а хорошо выстроенная оборона не позволяла противнику осуществить внезапный прорыв наших укреплений: для подобного требовалось нарастить силы, а такое незаметно не сделать. Так что толку от языка почти никакого, всё замерло в устойчивом равновесии.
В ночной тишине звуки разносятся далеко, а потому шум работающих моторов группа лейтенанта Румова услышала издалека. До позиций три километра, по местным понятиям это глубокий немецкий тыл, хотя мы уже показали немцам, что безопасных мест тут нет. Вскоре вдали мелькнул узкий луч синих фар, звук двигателей усилился, и вскоре показались два немецких бронетранспортёра, а между ними – легковой открытый автомобиль, в котором, судя по всему, сидел крупный немецкий чин.
Раздумывать времени не было от слова совсем. Вместе с ним группа Румова насчитывала двенадцать человек, а потому лейтенант, мгновенно просчитав ситуацию, половину своей группы послал на другую сторону улицы, благо дома тут уцелели, правда, целых окон почти не было. Погода тоже была отличная, что с одной стороны плохо, а с другой – хорошо. Хорошо для нападения: всё отлично видно, тут даже в ночной темноте не промажешь, так как небо ясное и луна светит. А плохо то, что в момент нападения разведчиков станет видно, да и потом, если что, уходить от погони будет сложней. Так что и не знаешь, к добру эта погода или к худу.
Достав свои наганы с глушителями, разведчики приготовились. Когда передовой бронетранспортёр поравнялся с головой засады, сразу четверо разведчиков с обеих сторон дороги рванули к нему. Одновременно с этим то же произошло и с замыкающим «ганомагом»: вскочив на надгусеничные полки по обоим бортам и схватившись одной рукой за борта бронетранспортёров для устойчивости, разведчики открыли огонь из наганов с глушителями. Немцы даже ничего понять не успели. Всего несколько секунд – и все солдаты были убиты выстрелами в упор: тут промахнуться практически нереально, тем более не новичку, а матёрому бойцу, который воюет не первый месяц, а то и год.
Сам Румов вместе с тройкой оставшихся бойцов рванул к легковому автомобилю. В нём оказались трое немцев: водитель, рядом с ним на переднем сиденье, судя по всему, адъютант или порученец и, наконец, само начальство на заднем сиденье. Водителя и адъютанта застрелили мгновенно, а пассажира тюкнули по кумполу и, пока он плавал в нирване беспамятства, быстро вытащили из машины. После этого завели ему руки за спину и связали, а в рот мгновенно засунули заранее приготовленный кляп и зафиксировали повязкой, чтобы немец его не выплюнул. Рядом с языком находился толстый портфель, который Румов прихватил с собой, даже не глянув, что там такое. Судя по витым погонам и лампасам на брюках, им попался немецкий генерал – добыча более чем солидная. На часах два ночи, вот и интересно: это куда или откуда ехал в такое время немецкий генерал?
Не теряя зря времени, разведчики, подхватив немецкого генерала и посыпав всё вокруг табачно-перцовой смесью, рванули прочь. Вскоре они спускались в подвал небольшого дома, где скрывался вход в подземный ход, а через час уже хвастались своей добычей перед начальством.
Не люблю, когда меня будят посреди ночи: обычно это означает, что наступает писец, особенно в связи с последними событиями, а у нас, как известно, если вы не забыли, на дворе война, Великая Отечественная. Однако сегодня было небольшое исключение из правил. Разбудили меня, естественно, не из-за пустяка, однако повод оказался замечательным: мои орлы вернулись из поиска со знатным уловом. Я сам не ожидал от ребят такой жирной добычи – целый немецкий генерал-майор! Моим разведчикам попался командир противостоящей нам немецкой дивизии собственной персоной. Как оказалось, он возвращался от своего начальства и решил поскорей добраться в свою дивизию, только не доехал – мы его на дороге перехватили. В качестве бонуса нам достались его бумаги, где были последние сводки по немецким войскам.
 
Будить, в свою очередь, уже своё начальство я не решился: пускай спокойно поспят, будет им приятный сюрприз к завтраку. В принципе, мне этот генерал был малоинтересен, ничего особого немцы не затевали, так что и нервничать смысла не было никакого, а вот перед начальством отчитаться – это совсем другой коленкор. Захваченный в плен немецкий генерал – это престижно. Пускай не первый, уже достаточно их захватили, но и не так часто подобное происходит.
Утром после завтрака я распорядился отвезти немца к Севастьянову, а сам позвонил ему.
– Доброе утро, Прохоров у телефона.
– Чего тебе?
Судя по голосу, Севастьянов был не в духе: может, не с той ноги встал, а может, ему начальство за что дыню выписало, тут случаются награждения непричастных и наказания невиновных.
– Да вот, подарок для вас небольшой. Мои разведчики ночью в поиск ходили, жирного немца захватили с бумагами, я его с сопровождением к вам отправил, уже подъезжать должны.
– Это всё?
– Да.
– Тогда свободен.
Вот и поговорили. Надеюсь, немец улучшит настроение Севастьянова.
А генерал Севастьянов был не в духе из-за ЧП, произошедшего вчера в штабе армии. Не зря говорят, что всё зло от баб. В штаб армии прибыла новая связистка, которая мгновенно вскружила головы большому количеству штабных работников. И ладно бы она всех отшивала, так нет – со всеми флиртовала. В итоге вчера прямо в штабе армии из-за этой профурсетки подрались капитан и майор.
Раздувать скандал Севастьянов не захотел, так как это рикошетом могло ударить по нему самому, однако и без последствий оставлять такое нельзя: слухи по-любому пойдут, тут ведь как в деревне, все всё знают. Командиры были опытными, лишаться их Севастьянов не хотел. Самым лучшим было избавиться от корня проблемы. В результате он принял соломоново решение: капитана с майором отправил на губу на десять суток на хлеб и воду, а смазливую связистку сплавил из штаба армии своему соседу – пускай теперь у того голова болит от шекспировских страстей. Сосед слыл большим бабником, так что пускай теперь он с ней разбирается, хоть своей ночной секретаршей делает.
А тут звонок от полковника Прохорова. Правда, вскоре, когда прибыл подарок от полковника, настроение Севастьянова значительно улучшилось: немецкий генерал с ворохом документов оказался как раз кстати. Ведь слухи о шекспировских страстях неизбежно дойдут до штаба фронта, и хотя он вроде как разрулил ситуацию, но осадочек у начальства останется. Однако на фоне захваченного немецкого генерала это будет уже не ЧП, а курьёз.
Уже не в первый раз Севастьянов возблагодарил свою судьбу за то, что ему на пути встретился тогда ещё капитан Прохоров. И хотя вначале Севастьянов наехал на него, но позже всё же решил нормализовать с Прохоровым отношения, и тот не стал вспоминать плохое, а сразу показал, что готов плодотворно сотрудничать. Теперь вся его карьера зависит от Прохорова, и тот не зазнаётся, не лезет вперёд, его вполне устраивает его роль – для всех он всего лишь командир дивизии в его армии.
Севастьянов уже собрался было звонить в штаб фронта, чтобы доложить о немецком генерале, но тут раздался звонок телефона.
– Севастьянов, что у тебя там творится в штабе армии?!
– Ничего, товарищ генерал-лейтенант. Сам вам звонить собирался, только к телефону подошёл, а тут вы звоните. Мои разведчики сегодня ночью знатного языка притащили, немецкого генерала, командира одной из противостоящих нам немецких дивизий, причём с портфелем документов: немец от своего начальства возвращался с новыми приказами.