Сошедшие с небес и сотворившие людей
Он изображен как обычный бык, что и понятно: ведь если сами события описал лично правитель Урука, то печати со сценами битвы были изготовлены кем-то другим позднее. Однако из текста эпоса ясно, что это было сложное механическое устройство из металла, оснащенное двумя "буравами-рогами", "отлитыми из тридцати мин лазурита; покрытие на каждом было толщиной в два пальца". В ужасе оба героя пустились наутек и добежали до самого Урука. Там они при поддержке горожан дали "быку" бой, в котором приняло участие несколько сотен воинов.
Шумерский термин "GUD-AN-NA" можно перевести и как "нападающий Ану" / "небесный штурмовик". Согласно тексту, когда небесный монстр "фыркнул", в земле открылись ямы, в которые "упало двести человек". Это наводит на мысль о воронке от взрыва снаряда или ракеты. Но, как бы то ни было, благодаря "ловкости" Энкиду, люди повергли и это чудовище.
Жаждущая мести Иштар поднялась на Небеса и доложила о "происках" людей, уничтоживших Хуваву и Небесного Быка. Ану был согласен отдать приказ убить обоих, но Энлил склонялся к тому, чтобы лишить жизни только Энкиду. Вмешавшийся в обсуждение Шамаш взял часть вины на себя и предложил не губить Энкиду. И все же, восьмая табличка сообщает, что Энкиду на несколько дней впадает в кому и видит ужасные видения.
На следующей табличке описывается, как Гильгамеш, решивший, что Энкиду умер, оплакивает гибель друга. Между тем боги отменили смертный приговор и решили, что Энкиду следует отправить на пожизненные работы в подземные рудники. Причем его извещают, что к нему отправят двух посланников, "одетых как птицы"; один из них "лицом будет как Орел-Человек". '
Одет он будет как Орел; за руку он поведет тебя...
В Дом Тьмы, обитель подземную;
Обитель, которую никто вошедший в нее не покидал...
Дом, обитатели которого лишены света,
И пыль [заполняет] рты их, и глина еда их [437, с. 129—131].
Энкиду приходит в сознание, что, безусловно, радует Гильгамеша. Но, помня о приговоре, вынесенном его другу, Гильгамеш решает предпринять новое путешествие в Страну [Вечно] Живых [109]. Понимая, что Энкиду ему уже не удержать, он собирается хотя бы часть пути пройти вместе с ним.
О Энкиду, даже могучие погибают, встречают роковой конец.
[Поэтому] войду я в Страну [Тильмун] и установлю свой shem.
В том месте, где "шемы " установлены, установлю для себя "шем " и я.
Старейшины Урука настоятельно рекомендовали Гильгамешу заручиться содействием бога Уту/Шамаша. "Коль собираешься ступить на эту Землю — сообщи о том Угу. Земля эта находится во власти Уту/Шамаша".
Тильмун (TIL-MUN) — это страна небожителей. Как показал 3. Сичин, буквально это название означает "Страна ракет". Гильгамеш внял совету горожан. Он попросил Уту пропустить его "на место посадки", разрешить ему "установить/возвести shem" и установить ему защиту. На поврежденной табличке уничтожено описание загадочного "места посадки", но из обращения к Уту очевидно, что это "земля, которая окружена [несущими прохладу] кедрами". Под такой землей в прошлом подразумевали Ливан. У ветхозаветного пророка Иезекииля мы находим еще одно указание на это: "Тир! {...} Из Сенирских кипарисов устроили все помосты твои; брали с Ливана кедр, чтобы сделать на тебе мачты" (Иез. 27:3—5). Не будем забывать, что матерью Гильгамеша была богиня и что жили они во дворце Урука. Это позволяет предположить наличие средств связи с богами, о которых в данной книге будет сказано позднее.
В ответ на долгие призывы и мольбы Уту, в конце концов, раскрыл тайну местонахождения космо-порта и сообщил, что "место, где установлены "шемы", окружено семью горами" и охраняется ужасными "Могущественными", "молнии которых нельзя отразить" и которые стреляют всесжигаю-щим пламенем. Гильгамеш с Энкиду преодолели часть маршрута по морю. Для этого они наняли полсотни гребцов, заготовили особой древесины и хорошо вооружились.
В книге "Лестница на Небеса" 3. Сичин обосновал предположение о том, что путь Гильгамеша лежал в Синайскую пустыню и далее в Ливанские горы, где находился Бет-Шемеш ("Обитель Ша-маша"). Из текстов ясно, что морской путь пролегал сначала по Персидскому заливу, а затем по Красному морю. Эпос прямо называет Ливан землей, которую герои увидели на 17-й день путешествия. В описании взлета одного из "шемов" говорится, что при этом вершины "Сирара и Ливана" [110] раскололись.
Проводя параллель с ветхозаветными текстами, заметим, что одним из характерных эпитетов бога Яхве является "El Shaddai [408, с. 16, 30, 37, 863]. Приводимый в Библии перевод этого словосочетания — "Бог Всемогущий". Пример: "И Господь явился Аврааму и сказал ему: Я Бог всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен" (Быт. 17:1) [111]. Однако новейшие исследования в области аккадской терминологии выявили, что ивритское "Shaddai" происходит от аккадского "shaddu" ("гора"). Параллельным ему шумерским словом было "ISH". Стало быть, в Бытии Яхве называет себя "богом гор". Это подтверждает и цитата из 3 Книги Царств: "Так говорит Господь: за то, что Сирияне говорят: "Господь есть Бог гор, а не Бог долин", Я все это большое полчище предам в руку твою" (3 Цар. 20:28).
На берегу путешественники увидели нечто ("не то человека, не то бога") (рис. 136) вроде еще одного Хувавы на башне. В тексте он описывается как "бык" с устройством, испускавшим луч. Энкиду вновь ударился в панику и умолял Гильгамеша повернуть назад. Тот же, напротив, приказал править прямо на чудовище. И тут парус разлетелся в клочья, а сам корабль вместе с командой гребцов начал тонуть. При этом гребцов словно парализовало: они пошли на дно, оставшись на своих местах. Не сидевшие за веслами Гильгамеш и Энкиду умудрились вплавь добраться до берега и провели ночь в спорах на тему как быть дальше.
Энкиду неожиданно занемог странной болезнью, его "охватила слабость". Как ни приободрял его Гильгамеш, Энкиду все-таки умер. Правитель Урука не отходил от него и оплакивал друга, пока на седьмой день не увидел, как из его носа "выпал червь". Гильгамеш сокрушенно вопрошает: "Друг мой любимый стал землею. Неужели и я, как он, лягу, чтобы не встать во веки веков?"
Как гласят версии эпоса, обнаруженные в Ниневии и хеттских поселениях, после долгого скитания по пустыне Гильгамеш увидел вдали горы и, в конце концов, достиг мест, которыми правил Син, отец Шамаша. Там ему пришлось врукопашную сразиться с двумя львами. Этот эпизод изображен на целом ряде археологических находок (рис. 137 а, б, в, г). Можно себе представить, какая для этого нужна физическая сила...
Итак, путешествие началось в Месопотамии; друзья проплыли по Персидскому заливу, вошли в воды Красного моря и доплыли до Нубии на его западном берегу. Из мольбы Энкиду вернуться назад в Урук пешком ясно, что в географическом смысле они были не так уж далеко от Шумера. Однако после его смерти Гильгамеш продолжил свой путь и, наконец, достиг "низко расположенного моря" [112], воды которого "мертвы".
Затем облаченный в львиную шкуру исхудавший и обессилевший герой встретил женщину по имени Сидури. Та, поначалу испугавшись его внешнего вида, отказалась впускать его в свой дом. Однако Гильгамеш сумел объясниться с ней, и она впустила и накормила и напоила его. В ответ на расспросы она сообщила, что через лежащее на пути у Гильгамеша Море Вод Смерти его может перевезти только Уршанаби, лодочник Утнапишти, у которого есть какие-то особые "каменные предметы". Все эти детали непосредственно указывают, куда пришел Гильгамеш — к Мертвому морю.
Ответив на вопросы, Гильгамеш уговорил лодочника помочь ему. Но, едва ступив на борт корабля, герой умудрился повредить те особые "каменные предметы" (возможно, что-то вроде мотора?), и путешествие без них оказалось невозможным. Пришлось строить плот из 120 стволов деревьев. На этом "плоту" они за три дня пересекли "мертвые воды" и прибыли в окрестности окруженного мощной стеной города Итла, правителем которого был бог Уллу-Я, а богом — Син (бог луны). Такие подробности позволяют утверждать, что это был находящийся на берегу Мертвого моря город Иерихон ("Yeriho" — "Город Луны"). Археологи установили, что Иерихон существовал еще в VIII—VII тысячелетиях до н. э. [37, с. 31; 51, с. 89]. Во времена Гильгамеша это был уже крупный город, знаменитый своими неприступными стенами.
