Ютланд, брат Придона

– Скилл и Придон, – проговорил Рокош тихо, – все-таки наполовину дивы, если уж на то пошло. Все-таки, как мы все знаем, не все дивы подпали под власть Ящера. Есть и те, ты их наверняка встретишь, кто в стороне от наших битв, а то и вовсе с людьми дружен. Порея Солнцерукая была как раз из светлых дивов, ее красота и чистота потрясли наших артан…
Ютлан сказал жалко:
– Скилл, Придон… а я?
Рокош вздохнул.
– Богами… или Тем, кто и над богами, предначертано тебе нечто особое. Одна твоя половина – от солнцерукой Пореи, другая – от неизвестного темного демона. Ты вроде бы и не человек вовсе, если на то пошло, но ты человек, Ютлан! Ты родился в семье артан, играл в детстве со Скиллом, Придоном, другими детьми, ты был окружен теплом, любовью и заботой со всех сторон. Я видел, как твои светлая и темная части постоянно борются, как побеждает то одна, то другая…
Ютлан сказал торопливо:
– Темная побеждает все чаще! И все страшнее. Иногда вообще без причины.
Рокош кивнул:
– Я знаю, почему ты бежишь в лес и там бросаешься на деревья, ломаешь их и выворачиваешь с корнем. Ты стараешься как-то совладать.
– Не совладать, – возразил Ютлан, – а… уменьшить вред. Совладать… не могу. Почему так? Почему все веселые и доброжелательные…
Старик изумился:
– Веселые? Доброжелательные? О ком ты?
Ютлан ответил с тоской:
– О тех, кто меня окружает. Они… не злые. Даже когда дерутся. А вот во мне иногда поднимается такое…
Он вздрогнул, побледнел, скулы заострились, а взгляд устремился вдаль, но Рокош чувствовал: будь перед Ютланом стена, он все так же смотрел бы сквозь нее, как будто ее и нет перед ним.
Он окликнул мальчика:
– Ютлан, очнись!..
Ютлан обратил на него взор, и Рокош ощутил, что на него глазами подростка смотрит нечто более ужасное и древнее, чем сама смерть.
– Ютлан!
Ютлан провел ладонью по лицу и сказал устало:
– Иногда… не знаю почему.
Рокош сказал тихо и требовательно:
– Успокойся. Думай про этих добрых людей, что любят тебя. Кто к тебе приветлив.
Ютлан криво усмехнулся.
– Таких немного. Правда, и те, кто меня не любит, все-таки не желают мне зла… как мне кажется. А вот я бывают таким, что готов их всех растерзать и пожрать живыми, смакуя, как хрустят на моих зубах их нежные кости, а горячая и свежая кровь брызжет изо рта…
Рокош с силой тряхнул его за плечо.
– Ютлан! Гони такие мысли! Не давай им угнездиться. А то, о чем думаешь, то и случается. И чем чаще и настойчивее думаешь, тем быстрее случится. Как хорошее, так и плохое. А почему с тобой так, я могу ответить… хотя очень и не хотел бы этого делать.
– Скажи! Умоляю!
Рокош тяжело вздыхал, мялся, видно было, что очень не хочет говорить о таком, но Ютлан смотрел с такой верой и надеждой, что наконец с великой неохотой проговорил:
– Ну, ты знаешь, наверное, как все случилось… Я имею в виду, как ты родился…
Ютлан посмотрел на него исподлобья.
– Так, слухи… Но отец сказал, что злые люди всегда наговаривают. Им сладостно порочить других, тогда сами вроде не такие дерьмовые.
Рокош развел руками и, глядя в пол, пробормотал:
– В твоем случае это не совсем слухи, хотя всего не знаю, я тогда был в отшельничестве. Да и никто не знает, никто там не был. Ты артанец, а Скилл и Придон – твои родные братья как по духу, так и по крови. Огнебой, Зверотур, Крылатый Волк, Длинная Палица, Белозуб и еще с десяток героев, с которыми ты рос и бегал наперегонки, – твои двоюродные. Увы, эти уже только по духу.
Ютлан насторожился.
– Те грязные слухи… насколько верны?
Рокош вздохнул, в глазах была жалость, на лице глубокое сострадание.
– Для кого слухи, а для кого история великой и трагической любви, полной нежности, верности, страданий и боли. Твой отец, герой Осенний Ветер, привез из дальних стран как добычу самую дивную девушку, какую только видел свет, Порею Солнцерукую. Это потом мы узнали, что она, дочь древнего народа, могла в любой момент превратиться в большую серебряную птицу и улететь.
– Но этого не сделала?
– Она полюбила твоего отца, – сказал Рокош, лицо его разгладилось и осветилось, – и сама выбрала в мужья. Но, чтобы не ранить артанскую гордость, дала захватить себя в плен. Как и ожидала, твой отец обращался с нею предельно нежно. Через девять месяцев она уже родила ему Скилла, твоего старшего брата. Жили они счастливо, все артане любили свою царицу и гордились ее необыкновенной красотой, ее умением исцелять раны одним прикосновением и светом ее рук… Да-да, ей стоило приподнять рукава и вытянуть руки, как от ее ладоней устремлялся поток яркого лунного света. Она так всегда делала, когда твой отец возвращался поздно с охоты или поездки по дальним племенам. И он счастливо мчался по лунной дороге прямо к дому.
  
Глава 3
 
Ютлан сидел тихо, как мышь, негостеприимный мир сейчас отдалился, а он снова в том счастливом детстве, когда Скилл и Придон учили его вскарабкиваться на коня, а потом и вскакивать на ходу, как Блестка приносила им на луг сдобные пироги, а Ютлану настойчиво впихивала еще и медовые соты, а то «совсем шкилет»…
Он чувствовал, как в глазах защипало, опустил поспешно голову, но Рокош смотрел себе под ноги.
– Я знаю, – проговорил Ютлан с трудом, – мама закалила Скилла в детстве, он стал неуязвимым для любого оружия. И когда стал тцаром, вся Артания признала его вождем… Но что со мной? Скилл и Придон были не такими! Они, как все артане, а я…
Рокош спросил с расстановкой:
– Как все?
– Как все артане, – подтвердил Ютлан. – Куявы, конечно, не такие…
Рокош молчал, смотрел на него пристально.
– Уверен?
– Ну да…
– Подумай еще.
Ютлан добросовестно подумал, вздрогнул.
– Да, конечно! Они были намного сильнее, их раны заживали быстро, оба никогда не возвращались без добычи, потому что всегда знали, где в лесу олени, куда летят гуси…
– Это ближе, – сказал Рокош, – хотя и не все. Это отличие от простых людей, но это все и у тебя. Твои братья такие, потому что рождены не от земной женщины, а от Пореи Солнцерукой. В твоем случае все сложнее. Ты тоже ее сын, Ютлан, это скажет всякий, кто тебя видит. И не только за светлые запястья, у тебя ее глаза, ее брови… Но ты еще и сын некого неизвестного, мы его называем Темным. Он долго преследовал твою мать своей любовью, она думала, что укрылась от него, выйдя замуж за смертного, но нашел и в Артании…
Ютлан прошептал:
– И… что?
– Продолжал ее домогаться, – ответил Рокош. – Нет, не изнасиловал, как говорят некоторые… уж и не знаю, настолько ли велика была ее защита, но Солнцерукая боролась с ним несколько лет. А потом, когда заболела и умерла, Темный обезумел от горя. Когда лежала в склепе, подготавливаемая к похоронам, проник к ней, овладел, потом в потемнении рассудка и безумной ярости от горя и страданий, что потерял и никогда отныне не вернет, велел сделать то же самое своему коню и охотничьему псу. И когда твою мать несли к могиле, с ужасом увидели, как растет ее живот и начинает шевелиться!.. Словом, так от мертвой родились… ты, жеребенок и щенок. Вы братья… по матери. И у вас у всех троих очень сильна темная часть души.
– И что мне делать?
Голос его прозвучал жалобно и убито. Рокош с облегчением перевел дух, момент безумной вспышки ярости миновал, Ютлан растерян и старательно пытается понять то, что услышал.
– В тебе сильны как светлая сторона от матери, – сказал он торопливо, – так и от Темного. Потому у тебя эти вспышки ярости. Усмиряй их, они… нехорошие. Вредят всегда. Не только другим, но и тебе. Сейчас будет легче их обуздывать, знаешь их причину. И откуда они.
– Значит, – повторил Ютлан, – я в самом деле родился от мертвой… Раньше я слышал какие-то намеки, но при мне такое говорить страшились…
Рокош кивнул.
– Порея просила охранять ее склеп трое суток, потому что она из того племени, которые даже после смерти еще живут… какое-то время. Но тот неизвестный который добивался ее так неистово, сумел сломать все магические запоры, а стражей услал за городскую стену.