Измученные смутой времени

— Ладно, выпьем по рюмочке и позвоню Самохе, что за фрукта он мне подсунул, — вздохнул главарь.
Опрокинув рюмку, Бугор взялся за телефон, чтобы сделать заказ на переговоры с Москвой.
«Лишь бы на том конце провода правильно ответили! — с тревогой подумал Седов. — Если Бугор узнает, что Самойлов мертв, он убьет меня!»
Зазвонил телефон, Бугор кивнул Седову:
— Подними.
Послышался женский голос:
— Москву заказывали? Не кладите трубку, сейчас соединим.
Опер протянул трубку Бугру:
— Это тебе.
Главарь поднес трубку к уху и, когда ответили, спросил:
— Позови Тимофея.
Седов весь сжался в комок, приготовившись к самому наихудшему развитию ситуации, и лихорадочно соображал:
«Если сейчас вскроется правда, то надо вырываться отсюда! Интересно, какой замок на двери?! Эх, не подготовился к путям отхода!»
Тем временем Бугор задал следующий вопрос:
— Куда он уехал?
«Уф, пронесло! — облегченно вздохнул сыщик. — На том конце провода наша сотрудница!»
Главарь продолжил:
— На сколько дней?
Ему что-то ответили, и он сказал:
— Три дня? Ладно, когда приедет, пусть позвонит Бугру. Так и скажи, что звонил Бугор.
Положив трубку, он выругался:
— Сделка на носу, а он шляется где-то! Вот фиг я отчислю его долю — будет ему наказание за безответственность.
«Ему твоя доля уже не понадобится, — со злорадством подумал опер. — Да и тебе она вряд ли светит».
Пока выпили еще по рюмке, позвонил лже-Скоба. Он попросил к телефону Бугра и сказал, что общая сумма товара по московским ценам эквивалентна ста семидесяти тысячам рублей и предложил тридцать процентов от этой суммы. Услышав про это, главарь возмущенно взвопил:
— Тридцать процентов от ста семидесяти тысяч?! Да это же грабеж средь бела дня! Нет, мы не согласны на такие условия!
Фараон, быстро посчитав на бумаге тридцать процентов из ста семидесяти тысяч, сунул ее Бугру с цифрами «51 000».
Бросив взгляд на лист бумаги, последний категорично заявил:
— За пятьдесят одну тысячу я продам товар первому встречному-поперечному. Вот выйду на улицу и сразу найду покупателя.
После долгих переговоров сошлись на сорока пяти процентах с учетом погрузки товара в контейнер и отправки поездом в Москву, а посыльный с деньгами прибудет в Нерюнгри через три дня.
Положив трубку, Бугор укоризненно глянул на сыщика:
— Ну и жучара твой шеф. На пустом месте заработал сто штук!
Сыщик улыбчиво развел руками:
— За безопасность надо платить. Ничего, возьмете еще товар и шеф, как постоянным клиентам, поднимет проценты.
— Нетушки! — энергично помотал головой главарь. — Больше к москвичам ни в жизнь, лучше обратимся к амурчанам — и близко, и грузовичок подгонят сами.
— Вам решать, — качнул головой Седов. — Но я бы посоветовал не рвать в дальнейшем связи с Валентином Яковлевичем — в стране грядут большие перемены, может, когда-нибудь захотите подтянуться в сторону Первопрестольной, а там без хороших связей не пробиться.
— Ладно, обойдемся без советчиков, — проворчал главарь и приказал: — Наливай по полной!
Договорившись о встрече через три дня, когда приедет посыльный с деньгами, сыщик попрощался с преступниками.
12
Седов вернулся в гостиницу к одиннадцати вечера. Трещала и гудела голова, виной тому, наверное, стала некачественная водка или же дала о себе знать старая контузия, а, возможно, боль умножилась в сочетании той и другой. Его стало тошнить, и он было подумал, не отравлен ли бандитами, но сразу же отбросил эти подозрения, поскольку никакого резона убивать его преступникам не было, пока они не получат деньги.
После очередного посещения туалета, он, морщась от боли, позвонил Артеменко. Тот, услышав голос оперативника, радостно воскликнул:
— Живой?!
— А куда я денусь? — усмехнулся Седов. — Только сильно болит голова — спасу нет.
— Посмотрел товар?
— Да, посмотрел. Впечатляющий набор аппаратуры!
— Запомнил место?
— Нет, они мне завязали глаза. Но, когда возвращались обратно, один из них проговорился, что нынче река полноводная, и я сделал вывод, что мы были в Старом городе.
 
— Верно мыслишь, — подтвердил его догадки Артеменко. — Наш пост возле выхода из Нового города в сторону Старого зафиксировал бордовую «восьмерку». Но, прежде чем поехать туда, фигуранты долго кружили по Новому городу. Возле одного из наших постов эту машину видели трижды.
— Я это тоже заметил, хотя и с завязанными глазами. Запутывали следы и проверялись, нет ли за ним наружки.
— Хотя бы примерно не сможешь указать, где в Старом городе они хранят похищенное?
— Нет. Я в Старом городе ранее ни разу не был. Но этот ангар прямой, а не полукруглый, небольшого размера, примерно восемь на десять метров. Помещение ветхое, заброшенное, но ранее там что-то ремонтировали — полы сплошь в мазуте.
— Разговаривали с Москвой?
— Да, договорились продать весь товар за семьдесят шесть тысяч.
— Что-то продешевили, — засмеялся Артеменко. — Бомбанули на двести штук, а получили семьдесят. Всего одна треть награбленного.
— Нет, москвичи насчитали на сто семьдесят тысяч и предложили сорок пять процентов. Кстати, Бугор пытался дозвониться до Самойлова, но ему сказали, что тот куда-то уехал по делам.
— Это хорошо, что про Самойлова он не знает, что тот мертв. Когда договорились встретиться в следующий раз?
— Во вторник, когда якобы приедет посыльный с деньгами.
— У нас в запасе двое с половиной суток… — задумчиво произнес Артеменко. — Завтра с утра возьмем тебя и поедем искать то место. А сегодня отдохни, прими анальгину от головной боли.
Выпив лекарство, Седов лег на кровать и долго лежал с открытыми глазами. Его разум гложили сомнения, что вряд ли он сможет найти тот злосчастный ветхий ангар и, если завтра его не обнаружить, преступники, скорее всего, поместят аппаратуру в контейнер и угонят в другое место, чтобы быть готовым к отправке в Москву. В таком случае надежда только на «посыльного с деньгами» — сыщика второй раз без него до товара не допустят.
Ночью боль в голове поутихла, и Седов уснул прерывистым, беспокойным сном.
А снился ему пикирующий в падении самолет, внутри которого он и находился…
На дворе было воскресенье, девятнадцатое августа тысяча девятьсот девяностого года. До беды оставалось менее половины суток. Арестованные в изоляторе держали заключительный совет, перестукивались с соседними камерами, где находились их сообщники, настраивали себя, покуривая анашу и принимая транквилизаторы, переданные им тем же предателем, которого безуспешно пытались вычислить Седов и его товарищи, из книг и журналов готовили муляж бомбы… Напоследок главарь угонщиков, словно морской разбойник Джон Сильвер в окружении отчаянных флибустьеров, похлопывая себя по деревянной ноге с оружием внутри, промолвил:
— Ну, братцы, с Богом! Пусть наступающий день станет для нас первым шагом в мир справедливости и свободы.
Рано утром позвонил Артеменко и, справившись о здоровье, велел выйти на улицу и идти в сторону почты, где он его и подберет. Он был один и, когда Седов сел в машину, протянул ему солнцезащитные очки:
— Надень на всякий случай, чтобы фигуранты случайно не заметили через стекло.
Водрузив затемненные очки на нос, опер поинтересовался:
— Куда едем и где Анисимов?
— Леонид Иосифович занимается подготовкой «посыльного с деньгами», а мне приказал поездить с тобой по Старому городу и искать этот ангар, — ответил нерюнгринский опер. — Территория огромная, но что поделаешь? Исколесим все вдоль и поперек.
— Все-таки он думает, что дело дойдет до посыльного? — поинтересовался сыщик. — Где он найдет столько денег? Или хочет использовать куклу* (муляж денег)? В таком случае игра становится слишком опасной, преступники вооружены и, если почувствуют подвох, расстреляют не задумываясь.
— Не забивай голову, пусть об этом думает Анисимов, — махнул рукой Артеменко. — Наша задача — найти ангар. Думаю, что он находится где-то на окраинах, поэтому начнем оттуда.