Измученные смутой времени

— А куда делись все ассистенты? — засомневался опер. — И вообще, кто они такие? У меня нет медицинского образования…
— А там не требуется медицинского образования, — хохотнула патологоанатом. — Пойдем, покажу моих ассистентов.
Они направились в морг, который находился внутри двора Бюро судебно-медицинской экспертизы и, минуя секционный зал, оказались в небольшой комнатке, где застали двух мертвецки пьяных мужичков неблагообразного вида в замызганных белых халатах: один храпел на диванчике, другой — на полу.
— Вот они, мои ассистенты, — нервно засмеялась Мира и легонько пнула лежащего на полу. — Сегодня же напишу докладную на имя заведующего, чтобы убрали этих пьяниц.
— Других нет? — спросил сыщик, впечатленный увиденным.
— А кто придет к нам санитаром? — поморщилась Мира. — Только судимые и бомжи. Попробуй целыми днями копаться в трупах — тоже запьешь.
— В Афгане я видел много трупов… — как бы ненароком проронил Седов.
— Ах, ты воевал! — приятно удивилась эксперт. — Тогда тем более приступим к вскрытию!
Перенести грузное тело Дорохова из холодильной камеры на секционный стол стало для патологоанатома и опера нелегким занятием.
Водрузив голое тело на стол, Мира приказала:
— Вскрывай грудную клетку!
— Как и чем? — испуганно спросил оперативник.
— Найди самый большой нож, он называется реберный, возьми и молоток в помощь, а я подскажу, где производить секционные разрезы.
Сыщик нашел на специальном столике необходимые инструменты и, глубоко вздохнув, приступил к делу. Нож был острый, тут санитары постарались на славу, поэтому хрящи грудной клетки поддались довольно легко, а там, где инструмент застревал в костных уплотнениях, опер помогал ему легким постукиванием молотка по обуху клинка. Мира внимательно следила за ловкими движениями опера, изредка подсказывая, как поступить:
— …обходи пупок слева до лобкового сочленения…
Осмотрев внутренности, взяв необходимые анализы, эксперт указала:
— А теперь вскрываем черепную коробку.
Сделав соответствующие надрезы, патологоанатом натянула кожу головы на лицо исследуемого трупа и, рассмотрев окровавленный голый череп, озадаченно хмыкнула и кивнула Седову:
— Возьми пилу и распили череп по кругу, при этом следи, чтобы не повредить твердую мозговую оболочку.
— А я знаю, где находится эта оболочка? — с ехидцей спросил уже вспотевший опер.
— Води пилу осторожно, если почувствуешь, что стало легко, а это значит, что кость пройдена, переходи к следующему участку, — советовала Мира. — Обмотай левую руку полотенцем и придерживай череп.
Вскоре работа была закончена, отпиленная крышка черепа стала подвижной, и эксперт приказала:
— Теперь возьми молоточек, на рукоятке которого имеется крючок и, засунув его между распилами, отдели крышку от черепа.
Когда крышка черепа отделилась с характерным хлюпом, патологоанатом вывалила мозги на стол и, разрезав их на дольки острым скальпелем, проговорила:
— Налицо черепно-мозговая травма. Наблюдается обширная гематома…
Тут же она взяла распиленный свод черепа, изучила изнутри и уверенно добавила:
…удар чем-то тяжелым по темечку. Сразу говорю, что при падении такую травму получить невозможно, а то я вас, оперов, знаю — начнешь меня склонять к тому, что это несчастный случай. Убийство это, убийство, так что ищи преступника, молодой человек.
— Я не собирался тебя склонять к чему то, — нахмурившись, сердито бросил Седов. — Что ты все время «молодой человек, да молодой человек»? Мы почти ровесники, зови меня Валерий или Валерий Васильевич.
— Ух, какой серьезный! — рассмеялась она. — Так и быть: меня зовут Мира Яковлевна, можно просто Мира.
Поколдовав над трупом более часа, Мира устало вздохнула:
— Давай заштопаем все обратно и отправим тело в холодильник.
Зашивая труп, она выругалась:
— Как надоела эта алкашня! Их это дело — приводить трупы в божеский вид после вскрытия. Нет, сегодня же потребую, чтобы убрали этих дармоедов отсюда к чертовой матери!
На прощание Мира предложила:
— Валера, хочешь медицинского спирта? Могу налить.
 
Немного подумав, Седов махнул рукой:
— Налей, Мира, а то внутри у меня все дрожит от такой экзекуции над трупом.
— Вот, вот, а каково санитарам! — громко расхохоталась она. — Ладно, прощу им пьянку в очередной раз, а то где сейчас быстро найдешь непьющих помощничков?
— Если меня выгонят со службы, я уже знаю, куда мне устроиться на работу, — засмеялся опер, выходя из здания судебно-медицинской экспертизы.
3
Жуков, заслушав доклад Седова, похвалил его за то, что он выступил в роли санитара и заметил:
— То-то я чувствую, что от тебя несет спиртом. Ладно, для дела можно, но не злоупотребляй. Итак, какие версии хочешь выдвинуть?
— По мне — версия одна, — ответил сыщик. — Убили хулиганы или грабители на улице.
Жуков, покивав головой в задумчивости, отметил:
— Правильно мыслишь, это самое приоритетное направление. Давай, разрабатывай эту версию до конца, а потом, если она не подтвердится, подумаем, что нам делать дальше.
Седов, не откладывая дело в долгий ящик, сразу же направился по адресу проживания потерпевшего. Хозяйка была дома, сыщик заметил, что зеркало в прихожей занавешено покрывалом. Поправляя на голове черный платок из легкого шелка, женщина с опухшими от слез глазами вопросительно уставилась на сыщика.
— Мария Игнатьевна, я хотел уточнить кое-какие вопросы относительного вашего мужа, — объяснил Седов цель своего визита. — Я сегодня был в морге на вскрытии тела, у него черепно-мозговая травма.
— Бедный, бедный, — промолвила женщина. — Как это случилось? Его ударили?
— Скорее всего, да, ударили. Пока обстоятельства его смерти нами не установлены, поэтому я хотел задать вам несколько вопросов.
— Да, да, задавайте, — кивнула она и пригласила опера сесть на диван в зале. — Вам принести чай?
— Нет, спасибо, — отказался сыщик. — Я быстро, задерживать вас долго не буду.
— Тогда я слушаю — что вы хотели узнать о моем муже?
— Мария Игнатьевна, у мужа нашли только партийный билет. Что он носит в карманах обычно?
— Портмоне… Портмоне не было в кармане?
— Нет, не было.
— Значит, его ограбили, — всхлипнула женщина.
— Сколько было денег?
— Обычно он таскает с собой десять-пятнадцать рублей.
— Что еще было в портмоне?
— Водительские права.
— У вас имеется машина?
— Да.
— Какой марки и где она находится?
— «Жигули». Находится недалеко отсюда в железном гараже.
— А ключ от машины?
Хозяйка сходила на кухню и вернулась с ключом:
— Он на месте. Стас хотел отдать машину на ремонт, да все было некогда.
— А еще что-то было в портмоне?
— Не знаю, что еще там было. Думаю, что ничего не было…
— Часы, очки? Носил он их?
— Он не носит очки, а часы были.
— Что за часы? Помните марку?
— «Полярные». Они достались от моего отца, который был полярником, и ему подарили их в честь юбилея. Они представляют редкость, поскольку выпущены в ограниченном количестве.
— Что еще было у мужа: цепочка, перстень?..
— Да, да, у него золотой перстень! Перстня тоже нет при нем?
— Нет.
— Его ограбили, — запричитала женщина. — Но зачем убили?! Забрали бы все и отпустили! Бедный мой Стас!
Подождав, когда хозяйка успокоится, опер предложил:
— Обрисуйте, пожалуйста, перстень.
— Он массивный, с фамильным вензелем «Д».
— Опишите более подробно и желательно нарисуйте на бумаге его внешний вид.
— Ой, вряд ли смогу нарисовать, я не художница, — засомневалась женщина. — Лучше расскажу, как он выглядит.
Записав подробные приметы пропавших вещей, Седов вышел на улицу и, немного подумав, направился в городской ломбард.
Будучи борцом с карманными ворами, сыщик частенько заглядывал в этот ломбард и даже установил там тесные связи с его работниками, которые предоставляли ему информацию по всем подозрительным сделкам с золотыми изделиями. Таким образом он поймал не одного карманника, в том числе приезжих с табором цыган.