Жестокий обман (ЛП)

Единственное, что помогает, - это планирование уничтожения Эмилио. Мы еще не сделали ни одного шага, но уже задействовали все свои силы, собирали информацию и ждали подходящего момента для удара. Пока что мы продолжаем работать с Зегасом так, как будто все идет нормально. Мы не хотим, чтобы они заметили наше наступление.
Я не сказал Бьянке о наших планах уничтожить ее дядю. Пока, во всяком случае. Я не могу посмотреть ей в глаза, потому что знаю: если я это сделаю, то рухну к ее ногам, прощу ей все грехи. Мое желание наказать ее все больше и больше ослабевает, я чувствую что, держась от нее подальше, наказываю себя.
Я, черт возьми, в замешательстве.
Мгновенное отвлечение стоило мне жизни. Кулак Андрея врезается мне в челюсть, откидывая голову назад, и я не успеваю опомниться, как гнев выплескивается на поверхность. Быстрее, чем я успеваю ответить, он снова набрасывается на меня с поперечным ударом, от которого я успеваю увернуться.
— К черту все это, — объявляю я, срывая с рук боксерские перчатки и бросая их на пол. — Я не могу.
Андрей поднимает руки в знак капитуляции и медленно расстегивает перчатки.
— Если тебе не хочется боксировать, так и скажи.
— Я не могу ее убить. — Не знаю, почему я решил, что смогу. Несколько дней назад это казалось единственным выходом. Ее предательство резало меня как нож, и у меня сложилось ложное впечатление, что чувствами можно управлять, как водой из крана. Но с Бьянкой я не могу их отключить.
— Я знаю. — Он прислонился к канатам, выглядя слишком довольным собой. — Я никогда не думал, что ты так поступишь.
Я запустил руки в волосы, оглядывая боксерский зал, как будто в этих четырех стенах я могу найти свое спасение.
— Я в полной заднице. — Я тяжело сажусь на край ринга и тоскую по сигарете, которую не курил с подросткового возраста. Хоть что-то, чтобы снять напряжение.
Через минуту Андрей садится рядом со мной и тяжело вздыхает.
— Добро пожаловать в клуб. Лучше уже не будет. Ты уже разрушенный человек.
Я не знаю, смеяться мне или рыдать от его признания. Андрей, самый жесткий ублюдок из всех, кого я знаю, признает, что Джорджия обвела его вокруг пальца, бедра... в общем, всего. И я не лучше.
— Что мне, блядь, делать? — спрашиваю я, бросая свою пустую бутылку из-под воды в знак поражения. — Она - помеха, ты сам сказал.
На его губах появляется едкая улыбка, и он достает полотенце, чтобы вытереть пот со лба.
— Может быть, мы видим все слишком однозначно. Кира привела свои аргументы, и Джорджия отчитала меня за это, когда я разговаривал с ней вчера вечером. — Он хмурится, как будто ему не нравится то, что он собирается признать. — Пахан во мне без колебаний перерезал бы ей горло, но как семьянин я понимаю, почему она поступила так, как поступила. Я бы поступил так же, и ты тоже.
— Она могла бы прийти ко мне. Она знала, что я чувствую... что я готов на все ради нее.
— Она пришла к тебе, Даниил. Может быть, не в первую очередь, но пришла. — Андрей встает, набрасывает полотенце на шею, и в этот момент в комнату вбегает Джулиан. От его пристального взгляда по телу пробегают волны тревоги.
— В чем дело? — спрашиваю я.
Выражение лица Андрея грозное.
— Джорджия? — Это одно слово, но в нем заключен весь смысл.
— С Джорджией все нормально, это Бьянка. — Темные глаза Джулиана встречаются с моими. — Она ушла.
Паника пронзает меня, как наркотик в венах.
— Что значит "ушла"? — рычит Андрей. — В пентхаусе есть охрана, везде охрана.
— Ей помогли сбежать.
— Сбежать? — Разочарование подкатывает к горлу - я чувствую себя так, словно попал в дом развлечений, где реальность растянута и искажена, и я не уверен, как мне вернуться к нормальной жизни.
На челюсти Джулиана дергается мускул, когда он достает из внутреннего кармана пиджака листок бумаги. Он протягивает его мне.
— От Бьянки. Она оставила это для тебя.
Даниил,
Прости меня за ту боль, которую я тебе причинила. Я никогда не была влюблена до тебя, может быть, поэтому я так долго не замечала, как безумно и глубоко я влюбилась. Если бы я могла вернуться назад и сделать все по-другому, я бы сделала это.
 
Знай это.
Единственная милость, которую я могу оказать тебе, - это то, что я взяла свою судьбу в собственные руки. Страшное решение о том, жить мне или умереть, больше не за тобой. Я собираюсь отомстить. Я буду тем, кто вырвет последний вздох из тела моего дяди, кто будет наблюдать, как из него вытекает жизнь. Возможно, после этого я проживу недолго, но это будет того стоить.
Я сказала Хорхе, чтобы он приехал за мной и отвез меня обратно к дяде в Колумбию. Он думает, что я хочу его вернуть, но я также хочу увидеть его мертвым. Хорхе и моего дядю.
Я жалею только о том, что не послушала свое сердце раньше. Если бы я прислушалась, то поняла бы, что ты - мой самый лучший союзник, что ты помог бы мне отомстить быстрее и жестче, чем это сделало бы ФБР. Чего я и хочу. Очевидность - сука.
Я люблю тебя,
Б
Я вскакиваю на ноги, смятение поглощает меня изнутри. Тошнотворный треск наполняет воздух, когда я бьюсь о ближайшую стену, но мне нужно почувствовать боль. Это единственное, что может меня сейчас успокоить.
Я несу за это ответственность.
Из-за меня Бьянка пожертвовала собой. Из-за меня, из-за того, что я твердолобый мудак, отказавшийся дать ей хоть унцию мягкости. Хуже того, я так и не сказал ей того, что, возможно, изменило бы ситуацию. Что я собираюсь дать ее дяде именно то, чего этот ублюдок заслуживает - медленную, мучительную смерть, в которой я заставлю его перечислять все его проступки и грехи, прежде чем его кишки прольются у моих ног.
Но моя глупая упрямая гордость помешала мне, и теперь я потерял ее навсегда.
ГЛАВА 35
Бьянка
Мускусный воздух и запах тропических растений врывается в ноздри. Мое тело липкое от влажности, которая висит в этой части света. Мне это знакомо, ведь я частично выросла здесь, но это не успокаивает.
Я открываю глаза и ко мне все возвращается. Телефонный звонок, Зегас, ворвавшийся в пентхаус, блуждающие руки Хорхе, сопровождающего меня на частный самолет моего дяди, который отвезет меня обратно в Колумбию. Что я наделала? Желчь поднимается в горле, но я заставляю себя сдержать ее, срывая москитную сетку, покрывающую мою кровать. Незнакомую кровать.
Мы прилетели поздно ночью, но я не сразу поняла, что мы не в доме моего дяди в Урабе. Мы в незнакомом месте. Еще один отдаленный дворец в джунглях. При таком развитии событий меня охватила тревога, но Хорхе заверил меня, что это поместье больше похоже на курорт. По его словам, здесь меньше народу, больше уедененности, есть возможность расслабиться после суматохи последних месяцев.
Я не верю ему ни на секунду, но для того, что я здесь делаю, мне это и не нужно. К концу дня мраморные полы будут блестеть от крови моего дяди.
Я миллион раз прокручивала в голове то, что собираюсь сделать. Я готова к этому. Сегодня за завтраком, с ножом для стейка в руке, мой дядя Эмилио умрет. Если я проживу достаточно долго, чтобы зарезать Хорхе, тем лучше. Но я могу и не дожить. Охранники наверняка убьют меня в тот момент, когда я воткну стальное лезвие в шею дяди. У меня есть один шанс все исправить, и я намерена это сделать.
Я смирилась со своей смертью.
Но во всем этом есть одна жертва, которая мне дорога. Даниил.
Сердце бьется о ребра, как всегда, когда я думаю о нем. Скорее всего, он уже нашел записку, которую я ему оставила. Он знает, что я сделала. И он знает, что моя судьба не в его власти. Надеюсь, это принесет ему успокоение.
Я умываюсь и одеваюсь, готовясь к завтраку с дядей. Надев простое белое льняное платье, я спускаюсь по лестнице к богато сервированному столу на террасе. Я приветствую его, как обычно, наклоняюсь и чмокаю его в щеку, впиваясь ногтями в плоть ладони. Любая любезность по отношению к нему дорого мне обходится.