Невеста лорда Темного леса (СИ)

- Нужно найти метрику с рождением Жизель. В каком родстве она состояла с последним из Фернес? Если она была его сестрой, то почему  вышла замуж за простолюдина?
На той же полке нашлась книга с метриками, запись в которой гласила, что Жизель и Артур Фернес родились у Алисы и Лориана Фернес. С разницей в три года.
- Вопросов меньше не стало, -  задумчиво произнес Анри после недолгой паузы.
Сартран и Анри стояли рядом возле стола, на которым были разложены пожелтевшие от времени странницы с выцветшими чернилами, белый свет фонаря очертил их лица - хищную красоту Анри, словно сошедшего с картин франских мастеров,  и резкие черты Сартрана.
- Что, - наконец, не выдержал Анри.
- Как ты вообще, без Катрин? - только Сартран мог задать такой вопрос ему. Другого бы он убил.
Анри опустил глаза, пятерней сгреб волосы на затылке. Сартран мысленно улыбнулся, ему нравилось, что иногда под маской вечно сдержанного и властного синьора, проявлялся его настоящий друг. Мальчишка из солнечного детства, которому пришлось возложить на себя нелегкую ношу ответственности за все жизни в этом графстве.
- Я ничего не чувствую, - признался, наконец, Анри. - Когда я понял, что будет война, все остальное померкло. Думаю, Жиль забрал Катрин из-за знака, чтобы она помогла заключить союз с эльфами. Есть еще надежда!  А этот знак у нее был! Серебристо- зеленая, а потом аллая, как кровь, вязь на белой бархатной коже. Если только.. - Анри покачал головой.
Сартран молчал, он видел их с Катрин иногда. Они подходили друг другу - тонкая изысканная красавица и не менее прекрасный Анри, похожий на франского принца, как любят изображать во франских книгах, которые привозили иногда купцы с Адара. Несмотря на всю свою грубоватую внешность, Сартран был тонким ценителем прекрасного. А Катрин напоминала ему драгоценный камень или чудесную картину. Точеные скулы, длинные золотые локоны, изящная фигура и бездонные синие глаза.  Видя ее, он неизменно думал, что, может быть, она пришла к ним прямиком из чертогов Единого, чтобы вернуть былую славу угасающему королевскому роду? Холодность Анри же неприятно поразила его. Как можно не горевать, когда ты потерял такое сокровище, не пытаться его вернуть? Более того, быть спокойным, зная, что, может, в этот самый момент девушка подвергает себя смертельной опасности, разыскивая эльфов, с которыми у людей уже давно сложные отношения.
- В Тиртце осталось что-то про историю семьи Фернес? - спросил Анри.
- Да, есть старые архивы, сам я ничего не трогал. В каком они состоянии, мне не известно. Ты же знаешь, что бумажки, это все - не мое.
Анри улыбнулся, он знал. Походы и схватки - вот, что было про Сартрана. Анри вспомнил, как долго колебался, прежде чем доверить ему Тиртц, единственный порт графства. Но Жиль настаивал. Считал, что франы опутывают нас паутиной. Они, как ржавчина, подтачивают суть последнего валского убежища. Сейчас Анри был очень рад, что прислушался тогда к советам брата. Уж Сартран-то точно был верен и выжег бы каленным мечом все ростки предательства в Тиртце. Тем более, времени на раздумия тогда особо не было. Вездесущий жрец активно, с помощью графини, проталкивал сынка правителя западной крепости,  Людовика, связи которого с элитой франов давно уже не являлись тайной.
- Что ты планируешь делать? - спросил Сартран.
- К вечеру, когда все соберутся, будем решать, как защитить графство, а потом поеду с тобой в Тиртц. Войско короля не бесконечное, чтобы растянуть их по всей длине границы. Он будет атаковать отдельные крепости, и я уверен, что первой целью будет Тиртц.
Анри приобнял друга за плечи и повел к выходу
-  Пойдем в трактир к Джоку, я ничего не ел с утра, да и ты, наверное, тоже. Расскажешь мне, как идут дела в Тиртце.Сартран хитро улыбнулся.
- Ух, давно я не едал стряпню старины Джока. Заодно ты мне расскажешь, какое лицо было у твоей матушки, когда она поняла, что ее сын не женится на дочке толстого герцога. Эх, я, наверное, отдал бы целый корабль, чтобы увидеть это.
 
- У тебя же всего их три.
Анри не выдержал и рассмеялся, его хохот звонко прокатился по архивной зале, замерев в темных далеких уголках.
Наконец, раздался мягкий щелчок двери, ключ провернулся в замке, и шум голосов стих.
Из сумрака появился высокий человек, облаченный в темно-зеленый камзол необычного  кроя и штаны, убранные в высокий, выше колена, узкие сапоги. Он быстро подошел к столу. Свет от оставленных друзьями фонарей отражался на золотистых прямых волосах незнакомца, убранных у висков в замысловатую косу. Заглянув в книгу, которую принес Анри, он захлопнул ее и отнес на место.
Некоторое время он постоял у полки, нахмурившись. У него была белая кожа, изящное лицо с прямым подбородком, на котором выделялись  темные вразлет брови и немного удлиненными к вискам зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Затем затушил фонари и скрылся в темноте на противоположном конце залы. Раздался мягкий шелчок и воцарилась тишина.
  
Глава 4.6
 
КатринОглянувшись последний раз на дом, я пошла за оборотнем. Миновав поляну, мы приблизились к кромке леса, острые верхушки которого словно подпирали небо.  Из леса бесшумно выступили три тени - черные волки - и присоединились к нашей процессии. Они не проявляли агрессии, но попытка бегства была бы сущим безумием.  Я шла, кутаясь в теплый плащ, замерзшая хвоя и прошлогодние листья уныло шуршали под моими ногами. Вспоминала, в какой панике собиралась - дрожащими руками натягивала одежду, подвязывала волосы, заталкивала наш нехитрый скарб в сумку. Оборотень усмехнулся, когда увидел мой багаж, записал меня, стало быть, в покойники. Летти бежала тогда за мной, а я кидала камни рядом, чтобы не подходила, боялась, что ее задерут волки.  Мне было жаль уходить. Этот волшебный дом стал таким особенным, настоящим домом пусь и на короткое время. Решила, если выживу, то вернусь сюда, в дом у озера! Все равно он никому не нужен. Но как тут развивать собственный бизнес? Про это стоило подумать. Возможно, придется подумать о чем-то другом, не связанным с продажей обуви. Проводник к эльфами? Целительница?  Оборотень, назвавшийся Лапиусом, довольно быстро шагал по широкой лесной тропе, о которой я ранее даже не подозревала. Хотя в свое время, мы с Жилем излазили почти все уголки. Мне приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Потому что, на случай неторопливой меня, было пять злых волков.  "Как там Жиль?", - спрашивала я у себя, стараясь не думать об участи, что ожидала меня саму. Ледяные мурашки пробирались по спине, но не из-за холода, и я все плотнее куталась в теплый плащ.  - В вашей деревне все такие, как ты? - наконец спросила я. Голос был словно чужой, охрипло-дрожащий.  На языке горчило от горьких мыслей.  По напряженным плечам похитителя я поняла, что он разозлился. Словно хищный зверь, гляди и набросится. Хотя, по сути, оборотень им и был.  - Тебе лучше побольше молчать, женщина, - ответил мне и прибавил скорости.  Мне даже показалось на мгновение, что он решил от меня убежать.  - Почему же? - я уже неслась следом, - Могу я хоть немного узнать про то место, куда ты меня ведешь?  - Преступники ..тебе.. не имеют права, - ответствовали мне, но ветер украл часть слов, - Тебе повезло, что я позволил идти без пут, и что тебя не тащат на веревке через лес.  Последнюю фразу я расслышала хорошо, т.к. похититель соизволил затормозить. Развернувшись, сверлил меня глазами.  Этот фанатик стал мне серьезно надоедать. Да с чего он взял вообще, что я преступница?  Прилетевший колючий ветер принес с собой россыпи мелких снежинок и сдул мою злость.  - Мы не преступники, твои слова не обдуманы, - сказала я.  Оборотень зарычал, и его лицо на неуловимое мгновение приняло вид волчьей морды. Да что с контролем гнева у этого парня?  - Рон уже был мертв, когда мы пришли, - тихонько добавила я, подумав, что идти молча было не так уж и плохо.  - Не обдуманы? - прорычал мой вспыльчивый собеседник, сверля меня глазами, - Ты вообразила себе, я ничего не знаю о тебе? Как тебя, обвиненную в преступлении, собирались казнить, а твой любовник, забывший свой народ и семью, помог тебе бежать. Вы чуть не сожгли город, оставив многих твоих соплеменников без крова!  Он схватил меня за подбородок, а я забыла, как дышать от нахлынувшего ужаса, уж очень страшно было его лицо в ярости. Смуглая кожа лица побелела как лист бумаги, а желтые глаза горели зловещим огнем. Еще немного и распахнется рот, полный острых зубов..  - Ты как червивое яблоко, - продолжал оборотень, -  столь красивая, что похожа на саму дочь Единого, но полностью испорченная внутри. Брат лорда равнины польстился на тебя и сбился с пути. Но больше ты никого не обманешь!  - Да, не любовники, мы - выдавила из себя я.  Он промолчал, но мои слова, казалось, разозлили его еще больше.  - Обманутый тобой воин ни слова про тебя не сказал! Хотя одноглазый Тод знает свое дело, - решило сообщить мне это чудовище.  - Вы что ... пытали его, - ярость затопила мой разум. В глазах потемнело, и я, забыв себя, вцепилась в ему в лицо, мечтая добраться до отвратительных желтых глаз.  От моего напора он было опешил, но быстро пришел в чувство. Отшвырнул, да так, что я слетела с тропы, больно ушибившись коленом и кубарем прокатилась по мерзлым кустам. Четвероногие дружки этого грубияна тут же подскочили и окружили меня, оскалив зубы.  Чудовище прикрикнуло на своих питомцев, и они расступились.  А я с трудом поднялась. Нога нещадно болела. Эх, придется хромать остаток пути. Сплюнув в мою сторону, оборотень размашистом шагом направился прочь. Как будто нашей перепалки и не было. Я поспешила за ним, пытаясь беречь раненое колено.  Остаток пути я уже не рисковала продолжать общение. Лапиас все так же яростно топтал лесную тропу, злобно сжимая кулаки. Ветер унялся, а с неба падал крупный рыхлый снежок, стало гораздо теплее. И, как ни странно, спустив пар, я перестала трястись от страха, подобно зайцу. Ко мне, наконец вернулась способность здраво размышлять.  Из слов Лапиуса выходило, что оборотни знают таинственного осведомителя из города, который поведал им про мои злоключения. Более того, я подозревала, что именно этот человек и настроил оборотней против нас. Вон как Лапиуса трясет от злобы, а Жиля даже пытали. Но что-то подсказывало мне, что в деревне Свободных... Что за дурацкое название! Я еще повстречаюсь с этим человеком. Оборотни, конечно, странные, но не идиоты. Тот, кто громче всех обличал вора, скорее всего, сам украл.  На коротких перевалах волки исчезали в чаще, а я падала на покрытую мягким снегом сухую траву. Оборотень же бдил и не спускал с меня глаз, как будто я могла бы сбежать. Наша безумная гонка совершенно не выматывала его, у меня же отнимала все силы. Привалы делали из-за меня, никто не хотел тащить на себе, если я вдруг отключусь. Болели все суставы, а мышцы тряслись от напряжения. На последнем из привалов, я думала не встану, но пинок Лапиуса помог мне.  Время шло, а мы все бежали и бежали по запутанным лесным тропам, в которых я давно потерялась и они мне казались бесконечным зелено-белым лабиринтом. Уже стемнело, и на небе зажглись первые звезды, когда за очередным поворотом показался высокий забор из острых бревен, похожий на тот, что мы видели на хуторе у Рона. Этот казался даже выше в окружающей нас темноте.  Мое сердце забилось сильнее. Лапиус завыл. Натурально, как самый настоящий волк. Через некоторое время ему ответили таким же воем со стороны ворот, и створки медленно раскрылись. Так мы вошли в деревню Свободных.  Встретили нас двое угрюмых мужчин, чем-то неуловимо похожих на Лапиуса. Снежинки, шипя, растворялись в пламени факелов, которые они принесли с собой. Когда я оглянулась, ворота уже были закрыты, а волков и след простыл.  - Идем скорее, - сказали нам пришедшие. - Мелунда давно ждет вас!  Коротко кивнул, Лапиус отправился за ними. Проклиная все на свете, я поплелась вслед, последние силы  заканчивались и идти было все тяжелее. В темноте было сложно рассмотреть, что представляет собой деревня оборотней, но дорога, по которой мы шли, выглядела широкой. Вдоль нее тянулись домишки с россыпью мерцающих окон. Было уже очень холодно, и меня опять стала колотить крупная дрожь. Лесной сырой воздух почти не ощущался здесь, зато пахло горьким древесным дымом, а от одного из домов, мимо которого мы как раз проходили, потянуло запахом вкусно поджаренного мяса. Желудок взвыл, и я вспомнила, что так ничего не поела в этот безумный день.  Я все пыталась рассмотреть, нет ли нигде Жиля? Может быть его привязали к столбу, как и меня тогда? Но ничего похожего не было, по счастью.  У огромной двухэтажной избы наши провожатые остановились.  - Ждите здесь, - кивнул один из сопровождающих оборотней и скрылся в широкой добротной двери.  В надежде хоть немного согреться, я было подошла поближе к раскаленной жаровне, что стояла неподалеку, но нервный оборотень угрожающе надвинулся на меня, и я, дрожа, вновь вернулась на свое место.  - Госпожа Катрин, - режущий слух, голос раздался за моей спиной. - Не ожидал вас так скоро увидеть.  Этот голос я не забуду никогда. Всего месяц назад этот противный, скрипучий, пролезающий в голову голос зачитывал мой смертный приговор на площади Эленойи.  Я резко повернулась. Увы, это был он. Его мерзейшество, жрец Арас, собственной персоной. Правда, без своей длинной черной хламиды, насколько я могла судить. Вполне светский черный плащ укрывал его плечи, делая худую фигуру еще более длинной и нескладной.  - Хорошо, что ты привел ведьму, друг мой, - проговорил он Лапиусу, на что тот и бровью не повел, - она опасна. Но не подпускай ее к огню.  Вся моя усталость испарилась во вгновение ока, я не ощущала ни гудящих ног, ни ломящей спины, ни резкой боли в колене. Вот стоял он! Тот, кто являлся причиной всех моих несчастий в этом мире. Я презрительно улыбнулась в сухое безжизненное лицо моего рока.  - Что, не боишься, проклятое отродье? - вкрадчиво спросил Арас. - А стоило бы! Теперь ты и твой сообщник за все ответите! За все ваши злодеяния, - закричал он, тыкая в меня пальцем.  Видимо, вошел в раж и забыл, что не на проповеди. Угрюмый Лапиус отодвинулся, давая жрецу дорогу.  Арас кивнул и гордо прошествовал мимо, исчезнув в двери. А я смотрела на оставленные им следы на снегу - отпечатки передней части подошвы его длинноносых сапог и почти незаметного узкого каблука.  - Это и есть ваш свидетель? - только я спросила оборотня.  - Что не наговорилась еще, человечка? - бодро ответили мне и грубо подтолкнули к входу в дом, - Давай, пошевеливайся.