Аксиома Эскобара: вес не имеет значения (СИ)

— Далее. Мудилу — в подвал. После Мигеля пусть тоже врач подойдет. А еще лучше — вызовите доктора с соседнего объекта. И будьте настороже, нас атаковали радикалы из «Девятнадцатого апреля». Так что пусть с врачом еще парни подъедут, потому что я понятия не имею, насколько масштабен этот удар.
Раздавая приказы, Пабло почувствовал себя в своей стихии. Это было его: планирование, быстрые решения, реакция…
— И ещё. Эту гниду — беречь. Он должен выжить.
— Принято, Патрон.
Телохранителя и Гарсию споро вытащили из кузова — последний как раз начинал приходить в себя и застонал, когда кто-то из сикарио неудачно зацепил ему раненное колено.
Последней из грузовика спрыгнула девушка. Осмотрелась, увидев и вооруженных людей с автоматами, и нечто вроде брустверов в глубине ухоженного двора, замаскированных под высокие грядки…
— Лина, пройдите, пожалуйста, с моими людьми. Вас проведут в комнату, где вы сможете привести себя в порядок. Не переживайте, все уже закончилось. Чувствуйте себя как дома, если что-то будет нужно, обращайтесь, ребята все принесут и сделают.
— А вы?
— Я подойду через несколько минут, надо решить пару вопросов. В частности, с сеньором Эльгейро, — мотнул головой в сторону водителя Пабло. — И надо свою машину с шоссе забрать.
— Зачем?
— Ей там нечего делать. А пока, сеньорита, идите в дом, — Эскобар добавил в голос металла, и журналистка это отлично почувствовала. Ничего не сказав, он повернулась к терпеливо ждущему охраннику, который поднял руку, приглашая ее следовать за ним.
— Эль Патрон, мне ничего не нужно, — вышел из кабины грузовика водитель. — Мне было совершенно не сложно вам помочь…это такая мелочь, после всего, что вы сделали для моей семьи…что вы делаете для всего нашего города.
— Я рад, что вы это так воспринимаете, сеньор. Однако, не в моих правилах оставить помогшего мне человека без благодарности. Ребята сейчас отмоют вам кузов от крови, а дальше вы сможете ехать уже. С небольшим выражением моей признательности, — Эскобар не стал слушать возражений и, развернувшись, отправился в дом.
— Хорхе!
— Да, Патрон, — местный начальник появился рядом немедленно.
— Из срочного бюджета возьми тридцать тысяч. И принеси мне, — у каждого такого пункта, где базировались команды сикарио, был бюджет на неожиданные расходы. На взятки, например, или что-то в этом роде.
Собственно, почти все деньги на этой базе Пабло планировал отдать водителю грузовика. Ему это ничего стоить не будет, а вот еще одна семья — и ее друзья — будут знать, что благодарность Эскобара стоит очень дорого. И пусть конкретно эти люди и так у него в долгу, получить себе еще один плюсик в карму лишним не будет.
Пока Хорхе ходил за деньгами, Пабло привел себя в порядок: отмыл руки от крови и пороха, умылся и причесался. Принимать душ не стал — только лишь протер тело мокрым полотенцем. Затем переоделся — красная футболка-поло, бежевые джинсы, легкие кроссовки. Сполоснул часы — благо, что воды они не боялись — и перстень.
Попив воды, встряхнувшись и улыбнувшись своему отражению, наркобарон вернулся во двор, у двери практически столкнувшись с сикарио.
— Патрон, — Хорхе протянул несколько пачек долларовых купюр. — Ровно тридцать тысяч, как велено.
Уже через минуту Хавьер Эльгейра круглыми глазами смотрел на кучу денег на пассажирском сидении своего Доджа.
— Патрон, это слишком много…я не могу, — неуверенно попытался отказаться он от подарка наркобарона.
— Не обижайте меня, дружище, — улыбающийся Эскобар похлопал мужчину по плечу и пожал руку. — Вы мне очень сильно помогли. Прямо-таки очень.
— Это был долг любого хорошего человека, сеньор, — шокированный Хавьер не мог отвести взгляда от денег.
— Ну, скажем так, я очень, — выделил последнее слово голосом Эскобар, — надеюсь, что про детали нашей встречи вы никогда и никому не расскажете.
— Конечно, сеньор, я все понимаю, — закивал Хавьер. — Я даже и не думал…
— Никогда, ни при каких обстоятельствах. И мой вам совет: не тратьте деньги сразу. Лучше положите их в банк. Продайте машину, купите новую, но не что-то слишком дорогое. Не надо бросаться в траты на ненужные безделушки. Я не могу помочь всем жителям Колумбии…пока, по крайней мере. Используйте эти деньги аккуратно, чтобы они облегчили вам и вашей семье всю жизнь.
 
— Спасибо вам, Патрон, — глаза Хавьера налились слезами. Суровый мужчина, тяжело работавший с детства, получил возможность перестать думать о завтрашнем дне в контексте выживания. И совет, как при этом не вляпаться. — Я никогда не забуду вашей доброты. Это второй раз, когда вы так сильно мне помогаете.
— Это просто мой долг. И вы это заслужили. А теперь ступайте, и да пребудет с вами Создатель.
— И храни вас Бог, — размашисто перекрестившись и перекрестив Эскобара, водитель разве только не вприпрыжку убежал к грузовику.
— Надеюсь, что хранит, — пробормотал Пабло, наблюдая за отъезжающим автомобилем.
  
Глава 10
 
Подышав свежим воздухом, Пабло вернулся в дом и прошел в комнату к журналистке.
Постучавшись, и дождавшись от неё короткого «си» — он вошел.
Сеньорита Варгас как могла привела себя в порядок: отмыла руки от крови Мигеля, умылась, и расчесалась. Но красные пятна на ее далеко не самом дешевом платье никуда не делись. Как и переживания на симпатичном лице.
Пока происходили перестрелка, побег и погоня, то адреналин зашкаливал, и она, чтобы не допустить впадения в неконтролируемую истерику и панику, старалась максимально четко выполнять все, что ей говорили мужчины. Это помогло: она жива, здорова и, наверное, свободна. По крайней мере, к непонятным бандитам в плен, где с ней могли бы делать все что угодно, она не попала.
Но сейчас, в относительно спокойной обстановке, её накрывало так, как никогда в жизни. Она едва смогла взять себя в руки в ванной, просто увидев в зеркале размазанную тушь. От истерики удалось удержаться лишь чудом. Но слезы и сейчас каждые тридцать секунд подкатывали к глазам, и дико хотелось просто свернуться калачиком на стоявшем в комнате здоровенном мягком диване и, обняв бежевую пушистую подушку, всласть пореветь.
Пытаясь все-таки остаться в нормальном состоянии — подсознательно Лина понимала, что стоит ей начать рыдать, и это не прекратится как минимум час — она уселась в глубокое кресло у открытого окна, и размеренно глубоко дышала, смотря на голубое небо и редкие облака и слушая шум ветра.
Вдох-выдох, вдох-выдох, вдооох — выыыдох. Повторить. Повторить. Повторить.
Сосредоточившись на своем дыхании, Лина упустила момент, как в дверь постучали.
Совершенно на автомате она бросила резкое «си», будто находилась в кабинете, в родной редакции. Осознание пришло на секунду позже, когда в комнату уже входил герой её репортажа — может быть, будущего, может быть, не случившегося.
Переодевшийся мужчина нес флер уверенности в себе и самой натуральной властности. Казалось, что он только что вернулся с прогулки, а не прорывался с боем из осажденного боевиками здания, стреляя и бросая гранаты. Переживания? Может, глубоко внутри и были — но мимикой Эскобар их никак не демонстрировал. Произошедшее выдавал только лишь едва уловимый аромат сгоревшего пороха.
— Лина, с тобой всё в порядке?
Простой вопрос, заданный с искренним участием, как-то легко и непринужденно сломал кое-как выстроенную в сознании плотину. Пережитый ужас одним моментом вышел наружу неудержимым потоком слез, и молодая девушка практически телепортировалась в объятия Пабло.
— Всё, всё, всё, — успокаивающе зашептал тот, поглаживая её по волосам. — Все в порядке, ты в безопасности, никто тебя не тронет.
Этого явно было недостаточно, чтобы успокоить журналистку. Та безудержно ревела, вцепившись в Эскобара, словно он был её спасением. Хотя, если подумать, примерно так и было еще час назад.
Время от времени Лина пыталась что-то сказать, но разобрать слова плачущей женщины было, мягко говоря, непросто. Если вообще возможно. Но Пабло честно пытался, используя отдельные понятные слова, как наводку, чтобы бормотать успокаивающую чепуху. Так, услышав нечто очень похожее на «платье», он немедленно начал говорить, что это мелочь, что у нее будет сто платьев, что он сам ей их купит…Ну и так далее.