Озорные стихи

(Софье.)
 
 
Да и тебя, ебена мать, я, дочка, не оставлю;
 
Еще дня два терпения возьми:
 
Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми;
 
Подалее от этих от хуев и хватов,
 
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов,
 
В последний там
 
Бардак тебя отдам.
 
Нет, ты меня, ебена мать, решилась уморить!
 
Моя судьба еще ли не плачевна?
 
Ах, Боже мой! пизда ебена! что станет говорить
 
Княгиня Марья Алексевна!
 
 
  
ДЕМОН
 
 
Эротическая поэма в стихах,
 
Пародия на поэму Лермонтова
 
  
ПРОЛОГ
 
1
 
 
Печальный Лермонтов в изгнаньи
 
Качал беспутной головой,
 
И лучших дней воспоминанья
 
Пред ним теснилися толпой —
 
Тех дней, когда в хаосе света
 
Он, в чине гвардии корнета,
 
Блистал средь дам непобедим,
 
Когда улыбкою привета
 
На Невском дама полусвета
 
Любила поменяться с ним;
 
Когда, окончив курс столичный,
 
Он получил диплом отличный
 
На праздность, жизни кутерьму,
 
Когда талант его огромный
 
Уж не грозил его уму
 
Ни скорбью о беде народной.
 
Ни философским размышленьем
 
О ближних, обо всем твореньи..
 
Он вспомнил, как его учили
 
В военной школе, как хвалили
 
И как ласкали все его.
 
И звон бокалов, сердцу милый.
 
И много… Впрочем, уж всего
 
И вспомнить не имел он силы.
 
 
 
Без правильного воспитанья
 
(Поэт наш матери не знал)
 
И без научного познанья
 
Пустой избрал он идеал.
 
Другой поэт его прельщал,
 
Что женщин всех любил не в меру,
 
И, следуя его примеру,
 
Он сладострастье воспевал.
 
Развратно-наглая кора
 
Стихи поэта покрывала,
 
И мысль серьезная бежала
 
От вдохновенного пера.
 
Писал свой вздор он с наслажденьем,
 
Ни в ком искусству своему
 
Он не встречал сопротивленья:
 
И не наскучило ему!
 
 
2
 
 
И под вершинами Кавказа
 
Изгнанник Питера сидел,
 
Над ним Казбек, как грань алмаза,
 
Снегами вечными блестел;
 
И, далеко внизу чернея,
 
Как трещина—жилище змея, —
 
Вился излучистый Дарьял…
 
И, полон смысла, весь сиял
 
Вкруг Божий мир; но, улыбнувшись,
 
На все блестящий офицер
 
Взглянул как светский кавалер
 
И, папироской затянувшись,
 
Презрительным окинул оком
 
Творенье Бога своего,
 
И на челе его высоком
 
Не отразилось ничего..
 
 
3
 
 
 
И перед ним иной картины
 
Красы живые расцвели:
 
В роскошной Грузии, вдали
 
Меж кущей роз среди долины
 
Тамара юная идет,
 
То черной бровью поведет,
 
То вдруг наклонится немножко
 
И из-под юбки вдруг мелькнет
 
Ее божественная ножка…
 
И улыбается она,
 
Веселья детского полна.
 
Еще ничья рука земная,
 
Вкруг талии ее блуждая,
 
Ее за сиськи не держала
 
И под подол не залезала.
 
И были все ее движенья
 
Так страстны, полны выраженья,
 
Что, если б Демон, пролетая,
 
В то время на нее взглянул,
 
То, прежних братьев вспоминая,
 
Он отвернулся б и вздохнул…
 
 
4
 
 
Вот тут-то Лермонтов очнулся…
 
Да! Тема найдена. В мгновенье
 
Неизъяснимое волненье
 
Стеснило грудь. Он оглянулся…
 
Пустынно было все вокруг…
 
И мысль греха родилась вдруг.
 
Поэт дрожал. Он вдаль смотрел,
 
И страстью взор его горел.
 
И долго сладостной картиной
 
Он любовался; цепью длинной
 
Пред ним катилися мечты:
 
Тамара — ангел чистоты,
 
И Демон—дух разврата злого, —
 
Не может смысла быть иного:
 
Грех — хуй, невинность же — пизда!
 
И вот мелькнуло вдохновенье,
 
Как путеводная звезда.
 
То был ли призрак возрожденья
 
Иль к прежней жизни возвращенье?
 
Он был сюжетом восхищен,
 
И фон картины был знаком.
 
В нем чувственность заговорила
 
Родным когда-то языком,
 
Кровь приливала с юной силой..
 
Шептал он: «Грешный мой сюжет
 
Не пользу принесет, а вред:
 
Народу будет он отравой,
 
А мне позором или славой..
 
Но нет! не посрамлю мундира,
 
Который с честью я ношу,
 
На удивленье всего мира
 
Совокупленье опишу!
 
Вот тема: девочку любую,
 
Невинную еще, младую,
 
Коварным словом искушенья
 
Привесть в такое возбужденье,
 
Чтобы сама она легла
 
И грешнику, хоть было б больно,
 
В порыве страсти добровольно
 
Свою невинность отдала»
 
Поэт-поручик тут вскочил,
 
Для вдохновенья подрочил —
 
Светился гений в томном взоре, —
 
И грешную поэму вскоре
 
Он для потомства настрочил.