Вирус

— Чтобы продемонстрировать.
— Что?
Мистер Черч секунду изучал меня.
— То, чего не должно случиться. Каково ваше мнение об агентах, с которыми вы сегодня познакомились?
Я пожал плечами.
— Несколько зажатые, никакого чувства юмора. Однако взяли они меня очень грамотно. Подошли прекрасно, никакой истерики, хорошие манеры.
— Могли бы вы сбежать?
— Не без труда. У них были пушки, у меня — нет.
— Могли бы вы сбежать? — На этот раз он повторил медленнее.
— Возможно.
— Мистер Леджер…
— Хорошо-хорошо, да. Я мог бы сбежать, если бы захотел.
— Каким образом?
— Не знаю, до этого дело не дошло.
Он, кажется, был удовлетворен ответом.
— Ваше похищение с пляжа планировалось как программа на будущее. Агенты Симчек, Эндрюс и Макнилл лучшие из лучших, они не допускают ошибок. Лучшие из тех, кого может предложить бюро.
— То есть… предполагается, что я должен быть поражен. Если бы я не считал, что ФБР — хороший шаг по карьерной лестнице, я не принял бы вашего предложения.
— Не моего предложения, мистер Леджер. Я не из бюро.
— Дайте-ка угадаю… Из ЦРУ?
Он продемонстрировал зубы. Должно быть, это обозначало улыбку.
— Следующая попытка.
— Внутренняя безопасность?
— Лига та, но другая команда.
— В таком случае нет смысла угадывать дальше. Это что, одно из формирований «мы такие секретные, что у нас даже нет названия»?
Черч вздохнул.
— Название у нас есть, просто оно функциональное и скучное.
— Можете мне сказать?
— Что, если я отвечу: «Да, но в таком случае я буду вынужден вас убить»?
— Я бы сказал тогда, чтобы меня отвезли обратно к моей машине, — когда он не шелохнулся, я прибавил: — Слушайте, я отслужил в армии четыре года, восемь в полиции Балтимора, последние полтора из которых просидел дурак дураком в вагончике шифровальщиков. Я знаю, что есть уровни и подуровни степени посвященности.
— И знаете, что я вам скажу, приятель: я не желаю быть посвященным. Если вам есть что сказать, выкладывайте, если нет — поцелуйте меня в зад.
— ОВН, — произнес он.
Я ждал.
— Отдел военных наук.
Я проглотил последний кусочек печенья.
— Никогда о таком не слышал.
— Разумеется, нет. — Насмешки в его тоне не прозвучало.
— Значит… все сводится к каким-нибудь пошлым «людям в черном»? Тонкие галстуки, черные костюмы и маленькая сверкающая штучка, которая сотрет из моей памяти эту ерунду?
Он едва заметно улыбнулся.
— Никаких «людей в черном», никаких разбившихся летающих тарелок и лучевых ружей. Название, как я сказал, функциональное. Отдел военных наук.
— Толпа чокнутых ученых, играющих в той же лиге, что и служба внутренней безопасности?
— Более или менее.
— Никаких инопланетян?
— Никаких инопланетян.
— Я уже больше не военный, мистер Черч.
— Гм.
— И я не ученый.
— Я знаю.
— Так почему же я здесь?
Черч рассматривал меня почти минуту.
— Для человека, который предположительно подвержен приступам гнева, вы не так-то легко злитесь, мистер Леджер. Большинство людей на нынешней стадии нашей беседы уже орали бы во весь голос.
— Если я стану орать, это поможет мне быстрее оказаться рядом со своей машиной?
— Не исключено. Однако вы не попросили нас позвонить вашему отцу. И не пригрозили мне, что он пустит в ход свои связи.
Я съел еще одно печенье. Он наблюдал, как я отдираю верхнюю половинку, а затем проследил до конца весь неспешный ритуал с «Орео». Когда я закончил, он пододвинул ко мне поближе стакан с водой.
— Мистер Леджер, причина, по которой я устроил вам сегодня встречу с агентами ФБР, в том, что я желаю знать: действительно ли вы хотите быть одним из них?
— В смысле?
— Когда вы задумываетесь о своем будущем, видите ли вы себя изучающим с серьезным видом банковские счета или просматривающим компьютерные записи в надежде прищучить раз в четыре месяца какого-нибудь нехорошего парня?
— Там платят лучше, чем копам.
— Но вы могли бы открыть школу карате и получать в три раза больше.
— Джиу-джитсу.
Черч улыбнулся так, будто заработал очко в свою пользу, и я понял, что он специально оговорился, чтобы я поправил его из тщеславия. Хитрый гад.
 
— Так вот, скажите откровенно, это тот тип агента, каким вы хотите стать?
— Если у вас имеется альтернативное предложение, перестаньте пудрить мне мозги и выкладывайте его.
— Что ж, справедливо, мистер Леджер, — он отхлебнул воды. — ОВН собирается предложить вам работу.
— Гм… с чего бы? Не военному? Не ученому?
— Это не имеет значения. Ученых у нас полно. Военными мы называемся только для пущей убедительности.
— Нет, работа будет связана с тем, что вы делаете хорошо. Расследования, задержания, время от времени вылазки вроде той, что была на складе.
— Вы федерал, значит, речь идет о борьбе с терроризмом?
Он откинулся на спинку стула и сложил на коленях свои большие руки.
— «Терроризм» — интересно звучит. Террор… — Он смаковал слово. — Мистер Леджер, мы сильно озабочены тем, чтобы остановить террор. Нашей стране угрожает нечто более серьезное, чем все, о чем до сих пор писали в газетах.
— «До сих пор».
— Мы — когда я говорю «мы», я имею в виду своих коллег из секретных агентств — предотвратили раз в пятьдесят больше опасных случаев, чем вы в силах поверить. Чем только нам не угрожали, начиная от чемоданчиков с ядерными бомбами до радикальных технологий биологического оружия.
— Ура нашей команде!
— Мы также работали над уточнением определения терроризма. Религиозный фундаментализм и политический идеализм на самом деле играют, в общем и целом, куда менее важную роль, чем большинство людей во всем мире — включая глав государств, дружеских и нет, — полагает. — Он на миг поднял на меня глаза. — Что, по-вашему, является самым значимым скрытым мотивом для всей этой международной возни, терроризма, войн, интолерантности… на данный момент?
Я пожал плечами.
— Спросите любого копа, и он вам ответит, — сказал я. — В конце концов, все сводится к деньгам.
Он ничего не ответил, но я почувствовал, как переменилось его отношение ко мне. Тень улыбки тронула его губы.
Я сказал:
— Мне кажется, мы находимся довольно далеко от Балтимора. Зачем вы привезли меня сюда? Что во мне такого особенного?
— О, не льстите себе, мистер Леджер, собеседование проходили и другие кандидаты.
— Ну и где же они все? Вы позволили им вернуться обратно на пляж?
— Нет, мистер Леджер, не совсем так. Они не прошли проверку.
— Мне не нравятся сомнительные формулировки.
— А я и не собирался сказать ничего приятного.
— И я полагаю, вы хотите, чтобы «проверку» следующим прошел я?
— Да.
— И как это будет происходить? Ментальные игры и психологические тесты?
— Нет, мы достаточно знаем о вас из текущих медицинских записей и заключений психологов, составленных за прошедшие пятнадцать лет. Нам известно, что за последние два года вы пережили тяжелые потери. Сначала от рака умерла ваша мать, затем девушка, с которой вы раньше встречались, совершила самоубийство. Когда вы с ней были еще подростками, на вас напали парни постарше, избили вас до полусмерти, а затем заставили смотреть, как они насилуют ее. В результате вы пережили период психической диссоциации. У вас бывают приступы ярости, и это является одной из причин, по которой вы регулярно посещаете специалиста. Полагаю, вы узнаёте лицо террора, когда сталкиваетесь с ним.
Наступил подходящий момент, чтобы продемонстрировать, как я впадаю в раж, однако именно этого он и ждал. Похвалив себя за догадливость, я сделал скучающую физиономию.
— Тут я должен оскорбиться из-за того, что вы копаетесь в моей личной жизни, и все такое?
— Это новый для вас мир, мистер Леджер. И мы делаем лишь то, что положено. Как бы резко все сказанное мной ни прозвучало. — В его тоне не было ни намека на извинение.