Великие и ценные вещи (ЛП)

«У него остановка дыхания. Мой брат нашел его у ступенек, дверь гаража была распахнута, но не полностью, а двигатель машины работал. Ему пятьдесят восемь лет, здоровье в порядке, но у него ранняя стадия болезни Альцгеймера.»
«Понял», - ответил парень, когда они с напарником опустились, чтобы осмотреть отца.
Он не дышал. Ситуация повергла меня в шок. Он. Не дышал. Не дышал.
Он мог бы умереть. Как, черт возьми, он оказался один? Как у него был доступ к ключам?
Ксандер подошел ко мне, все еще одетый в свое снаряжение для езды на снегоходе, пока парамедики осматривали отца, один из которых уже одел кислородную маску на его нос и рот.
«Боже, Кэм. Я только поехал проверить Джона Ройала. Он пытается восстановить энергосистему в «Альба Электрик.»
Он провел руками по волосам.
«Папа спал, и я подумал, что успею вернуться до того, как он встанет.»
Он не мог позвонить Джону? Я промолчал, потому что меня тоже здесь не было. Папа был один.
«Я должен был быть здесь.»
«Он бы тебя не пустил, и ты это знаешь. Он был сам не свой прошлой ночью. Думал, что я Кэл.»
Парамедики переложили отца на носилки.
Он все еще не дышал самостоятельно.
Мой желудок перевернулся, холод мгновенно пропитал мою плоть.
«Вот дерьмо. Ксандер, это не то, чего он хочет.»
«Думаешь, я этого не знаю? Как будто он когда-нибудь хотел потерять рассудок до такой степени, что не смог открыть дверь гаража?»
Ксандер покачал головой.
«Нет, я имею в виду, что он не хочет, чтобы его реанимировали.»
И я помог. Я, блядь, помог. Я был настолько ослеплен необходимостью спасти его, что даже не вспомнил о его желании.
«Не начинай это дерьмо», - огрызнулся Ксандер.
«Ксандер, они грузят отца в вертолет. Он не дышит сам. Ты должен говорить за него. Он тебе доверяет!»
Я повернулся к нему лицом. Наш рост был сопоставим, но мы оба знали, что я могу одолеть его в драке. Черт, это было единственное, в чем я был хорош.
Моя способность строить всегда уступала способности разрушать.
«Ты готов к тому, что наш отец умрет?», - спросил он, когда парамедики начали подниматься в вертолет, а мы последовали за ними.
«Конечно, нет! Думаешь, кто-то готов к подобному?»
«Что ты хочешь, чтобы я сделал, Кэм? Сказал им, что он хочет умереть здесь?»
Он жестом указал на дом.
Черт. Да. Нет. Я не был готов. Если отец умрет, он никогда не узнает, что мне не сказали, что это база Салливана. Что, хотя я и виноват в смерти Салливана, я не знал об этом, когда делал выбор. Что я увидел Салли лишь за несколько секунд до того, как в него попала пуля. У меня никогда не будет шанса восстановить все, что между нами было разрушено.
«Да, это не так просто, когда ты сам делаешь выбор, не так ли?», - крикнул Ксандер.
«У него отравление угарным газом. Это не так опасно. Им нужно только заставить его снова дышать, и мы вернем его домой. Это не то, что имел в виду папа, если ты так уверен, что он вообще это имел в виду.»
«Я уверен!»
Мы были прямо под лопастями вертолета, и слова показались мне острее, чем металл, рассекающий воздух.
«Сэр? Мы можем взять с собой одного из вас, но не обоих!», - позвал фельдшер от дверей.
«Иду!», - ответил Ксандер и тут же направился к ним.
Я схватил его за руку, за что получил укоризненный взгляд.
«Ради Бога, Кэм, мне нужно идти!»
«Я спросил его! На прошлой неделе мы обедали, и я спросил его. Он серьезно, Ксандер!»
Ксандер вырвал руку из моей перчатки и без лишних слов забрался в вертолет.
«Мы забираем его в Салиду!», - сказал парамедик.
Я кивнул, и он закрыл двери. Понимая, что мне нужно торопиться, я повернулся и направился к дому. На полпути вертолет поднялся в воздух и полетел на восток по горному хребту.
Только мое тяжелое дыхание и то, что должно было быть ударами барабана в моей груди, нарушали тишину, когда я добрался до подъездной дорожки.
Доска в центре заснеженного пространства была единственным свидетельством того, что только что произошло. Ксандер реанимировал отца, а я помогал ему. Отвращение заполнило мой рот, вкус был настолько горьким, что меня чуть не стошнило.
 
...
Два часа спустя я вошел в ближайшую больницу «Heart of the Rockies.» Это был травматологический центр IV уровня, поэтому то, что отца приняли, а не перевели, было хорошим предзнаменованием. Это, а также тот факт, что он еще не умер, определенно свидетельствовали в пользу положительного результата.
Чтобы получить эту информацию, мне пришлось приложить усилия, так как я нашел телефон Ксандера на полу гаража. У меня ушло полтора часа на то, чтобы расчистить дорогу с помощью папиного квадроцикла, и мне повезло, что в грузовике было достаточно бензина, чтобы спуститься с горы в Салиду, так как мой бумажник сейчас был в беспамятстве.
Конечно, достаточно было бы позвонить, чтобы убедиться, что я оставил его дома, но одной мысли о разговоре с Уиллоу после всего, что произошло сегодня утром, было достаточно, чтобы я задумался о переходе к страусиному образу жизни.
«ОТДЕЛЕНИЕ ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ?», - спросил я на стойке регистрации.
Они направили меня, и я быстро пошел по стерильным коридорам, оставляя грязные следы на чистых полах.
«Потому что, когда он умирал, на его губах было мамино имя, а я знал, что назвал бы твое»
О чем, черт возьми, я думал, когда говорил ей это? Почему я не могу остановить эти мысли в своей голове? Почему, учитывая все, что происходит с папой, мой мозг решил зацепиться за тот утренний промах?
Потому что ты хотел сказать это последние десять лет, идиот.
Я быстро приказал своему внутреннему идиоту заткнуться к чертям собачьим, когда прибыл в отделение интенсивной терапии.
«Где Артур Дэниелс?», - спросил я медсестру в сине-желто-звездной униформе.
«Вы член семьи?», - спросила она, лишь взглянув на меня, прежде чем продолжить вводить данные в компьютер.
«Сын.»
«Триста шестнадцать», - ответила она. «Второй сын сейчас с ним. Ваш брат?»
«Это Александр.»
Она улыбнулась.
«Александр. Понятно.»
Я покачал головой и пошел в направлении возрастающих номеров палат. Конечно, она хотела бы знать его имя. Она была молода и красива, а Александр был очарователен.
Сначала я увидел его сапоги в дверном проеме, а затем и остальную часть, когда он прислонился к раме. Он снял экипировку для езды на снегоходе и выглядел гораздо ответственнее в джинсах и свитере, чем я в своих спортивных штанах и толстовке. Неважно. В чрезвычайных ситуациях нет времени на моду.
«Кэм, - облегченно произнес он, и на лице его появился призрак улыбки.
«Мне так жаль. Я оставил свой телефон...»
Я достал телефон из кармана и протянул ему.
«Спасибо. Мне жаль, что они не смогли взять нас обоих. Я видел этот проезд. Сколько времени тебе понадобилось, чтобы очистить его?»
Он пролистал свои сообщения, которых должно было быть больше нескольких десятков, если судить по тому, как вибрировала эта штука. Да он и с меньшим количеством сообщений мог бы посоперничать с женщиной.
«Все в порядке. Как он?»
«Доктора сейчас с ним», - сказал он, оглядываясь через плечо. «Через секунду мы получим новую информацию.»
Я шагнул в дверной проем и увидел, что над отцом склонились хирурги и белые халаты, заслоняя мне обзор, а мониторы подавали звуковые сигналы. Этот свистящий звук...
Протиснувшись мимо Ксандера, я ощутил, насколько сильно меня поразило то, что они делали.
Я в ужасе смотрел, как голубая гармошка поднимается и опускается, а когда все врачи подняли головы, в поле зрения появилось лицо отца.
Как он мог? Я развернулся, взял Ксандера за плечи и толкнул его к стене напротив папиного дверного проема.
«Эй!», - крикнул один из докторов.
«Как ты мог так поступить с ним? Как?», - крикнул я брату, глядя на его расширившиеся глаза.