Кексики vs Любовь (СИ)

Я прибавляю шаг!
Нарочно стараюсь, чтобы каблуки мои цокали как можно четче. Жаль, ковер их звуки приглушает, конечно, но вроде как даже не смотря на это выходит неплохо.
Пусть слышит, как к нему шагает его мучительная гибель! Ох!
Я совсем не ожидала, что эта дивная дорожка внезапно окончится, да еще и неожиданной маленькой ступенькой. К счастью, у меня не получается ничего сломать — спасибо огромному — реально огромному плюшевому белому кролику, что встречает меня и служит этакой подушкой безопасности.
Восстановив равновесие на шатких каблуках, я оглядываюсь и понимаю — стою уже не на земле, а на пришвартованной как раз напротив маминого ресторана яхте. Вся эта дорожка из арок, тюля и тонны лент вела именно сюда. И здесь я почему-то не вижу Бурцева, зато вижу яркую бирюзовую ленту, которая привязана к лапе кроля и тянется дальше, вдоль белого ограждения. И брелочек на этой ленте висит, с удивительно весомым медным ключом.
И возможно, я бы не обратила на это никакого внимания — знаю же, что яхта была зафрахтована каким-то богатым перцем для мероприятия, тут ничего для меня быть не может — если бы брелочек не был в форме кексика. Красивого такого кексика. Розовенького, со сливочным кремом, и клубничкой вместо шляпки.
Ну не бывает таких совпадений!
— Бурцев, где ты?
Окликаю, оглядываюсь, вострю уши.
На яхте тихо, и как будто вообще никого нет.
Ни шороха, ни звука, ни смешка.
В прятки, значит, играем?
Ладно, Тимурчик, я тебе подыграю.
Все равно ж убью! Наверное…
Ну, что… Я ж не виновата, что обожаю Алису в стране чудес и всю схожую тематику.
Я подцепляю брелок пальцем и тяну его за собой на ленте. Он тут не просто так, явно, так что фиг ли его оставлять?
Решение выходит спорным — лента оказывается длинной, в некоторых местах петляет, перевиваясь между столбиками ограждения. В этих местах приходится подзадержаться.
Может быть, Бурцев рассчитывал, что я успокоюсь, пока вожусь с этим несчастным брелком, протаскивая его по мудреным петлям — но тут он просчитался, конечно. Я скорей больше пришла в неистовство от того, что приходится возиться с этой фигней. И ради чего, спрашивается?
Ради того, чтобы выйти на палубу яхты, украшенную цветами. К столику, на котором пафосно стоял огромный сундук, придавливающий ленту. Рядом с сундуком скромненько так лежали маленькие ножницы.
Господи ты боже мой.
Нет, я понимаю, почему Бурцев так высоко взлетел в рекламном бизнесе. Просто гений креатива.
Я срезаю ленту. Я снимаю ключ.
Сама не понимаю, почему сердце уже бьется где-то в горле и куда делся весь мой праведный гнев.
Вставляю ключ в замочную скважину и набрав воздуха в грудь побольше — поворачиваю его. Как маленькая девочка в предвкушении неизвестного сокровища.
Замок открывается беззвучно. Крышка оказывается удивительно тяжелой — кажется, Бурцев где-то откопал самый настоящий, не бутафорский сундук. А в нем оказывается…
Букет белых хризантем…
Я снова оглядываюсь в поисках объяснений. Никого не видно, хотя красивая синяя дверка напротив столика слишком подозрительна.
Весь этот квест ради простенького букета?
Ладно, большого простенького букета.
Чтобы его вытащить, мне приходится даже на цыпочки приподняться. Хризантемы пушистые, белые, тяжелые. Но даже не смотря на это мои пальцы нашаривают небольшой прямоугольник картона, болтающийся на ленточке.
Срываю его уже нетерпеливо. Если там не будет ничего понятного — скормлю весь этот букет Бурцеву на ужин!
“Юля, прости за все мои дурачества. Я просто очень хотел, чтобы мой последний подарок стал чем-то особенным”
Моргаю. Еще раз моргаю. И еще…
В горле становится сухо.
И вся я как костенею.
— Переверни, — раздается насмешливый голос Тима за моим плечом. И один только боженька знает, каких сил мне стоило не развернуться к нему в эту секунду и не приложить со всего приклада чертовым букетом. Просто за все…
Пальцы, что переворачивают перед глазами листок немножко уже онемели и подрагивают.
“Последний подарок для тебя как моей девушки”.
 
Сердце еще не бьется в полную силу. Не смело так постукивает, ни хрена не понимая.
Я все-таки решаю развернуться, чтобы потребовать объяснений. Поворачиваюсь — и снова замираю. В горле становится еще суше, чем раньше. Потому что Бурцев за моей спиной — оказывается в великолепном черном смокинге и на одном колене. И коробочка черная бархатная распахнутая на меня глазком бриллианта выжидающе смотрит.
— Ты выйдешь за меня, Кексик?
Это был идеальный момент. Идеальный мужчина. Идеальная картинка.
Что могло её испортить?
Правильно, треск моего лопнувшего на груди платья. Кажется, я слишком много воздуха в легкие набрала…
Нужно отдать Тиму должное. Когда у него перед носом открылся внезапный вид на мое декольте — он не повел и бровью. Лишь предвкушающе улыбнулся и вновь поднял на меня глаза.
— Это ваш положительный ответ, миледи, или ваша грудь выйдет за меня отдельно?
Это было последнее, что он сказал, прежде чем небо над нами сотряслось от громогласного нашего хохота.
Черт побери, а кто вообще думал, что предложение руки и сердца для меня пройдет как-то иначе?
  
Глава 33. В которой героям накладывают маленькую добавочку
 
Новое утро моей новой жизни началось с того, что по моему лицу пронеслись два комка шерсти. Я, взвыв, уселась на кровати, а два мохнатых паршивца тут же сделали вид, что они — самые милые создания во вселенной, а чьи это мелкие коготки у меня прошлись по лбу — это они не в курсе. И обязательно начистят морду, как за родную мамку.
Быстро они освоились, конечно.
Только вчера котят сюда принесла, а уже по всем комнатам носятся веселым пестрым табуном.
Так, а где Бурцев? Где мой недоделанный женишок? Где мой утренний акт “уговоров” со всеми его железобетонными доводами?
Я ведь щас как передумаю!
— Эй-эй, женщина, ты куда собралась? — как в великой русской пословице Бурцев появился как по волшебству, стоило его только вспомнить. Да не простой, а золотой, то есть груженый раскладным столиком для завтраков, с которого на меня чувственно поглядывала клубника в шоколаде. И вафельки.
— Вообще-то я собралась на выход, — томно выдаю я, удобно пристраивая спину среди подушек, — а то смотри что получается. Я еще и замуж за тебя выйти не успела, а уже в пустой постели просыпаюсь.
— Ну, такой уж и пустой, — Тим стреляет глазами в развалившихся на его подушке котят, — это у меня к тебе вопросы, дорогая невеста. Я только отлучился из спальни, а у тебя тут уже два любовника. После меня еще постель не остыла, а ты…
— Не два любовника, а только один, вторая девочка, — поправляю я Тима и сама тянусь к нему навстречу, за первой клубничинкой, что он уже вплотную поднес к моим губам.
Сладко, вкусно, настоящий балдеж.
— Ладно, так и быть, — насмешливо толкаю его колено большим пальцем ноги, — прямо сейчас я, конечно, не передумаю выходить за тебя замуж. Пока не съем всю клубнику и вафельки.
— Передумаешь сразу после них? — у Тима сверкают глаза. — Ну это мы еще посмотрим.
— Что посмотрим? — бросаю на него заинтригованный взгляд. — Посмотрим, как меня разнесет от твоих вафелек, и ты уже наконец испугаешься и убежишь?
— Всенепременно, — фыркает глазами мой неуемный женишок.
— Ты же понимаешь, что на все твои пафосные презентации и корпоративы тебе после свадьбы придется таскать меня?
— Увы, я понимаю, что мне придется показывать тебя другим мужчинам, Кексик, и рисковать, что тебя возьмут и украдут.
Я, конечно, имела в виду другое, но его ответ мне очень даже нравится.
Что там говорили тренеры по поднятию самооценки? Сначала начни вести себя так, будто ты и вправду ценишь себя за бриллиант, а все остальные подтянутся, так, кажется?
Завтрак предсказуемо затягивается, котята предсказуемо депортируются с кровати, как только взрослые начинают заниматься вот этими вот страшными взрослыми делами.