S-T-I-K-S. Обратная сторона (СИ)

- Меня все слышат? Спросил у кубриков, вернее военнослужащих, привязанных к койкам.
- Служаки, кому видно закат глядите в окно, вы щас охуеете! Те солдаты, которые были на вторых ярусах коек, как по команде повернули головы к окнам. Мне тоже был виден закат, вроде знакомое, но всё-таки чужое багряное солнце почти закатилось, а когда верхушка светила коснулось горизонта…. Пиздец! Развалилось черными кляксами по небу! Казарму как будто крышкой накрыло. Если бы не фонари, развешанные вдоль рядов коек, дальше собственного носа ничего не видно было бы. 
Я думал мне было страшно, когда генерал застрелил молодого лейтенанта, но нет, вот именно сейчас мне стало страшно по-настоящему. Страх ледяным комом прошелся по позвоночнику от головы до кобчика, тело сковало холодными липкими ручищами, а где-то внутри страх драл душу огромными острыми когтями! Казалось из темноты окон на нас смотрят сотни глаз, с очень недобрыми намерениями и хозяевам этих глаз нужны наши души. Захотелось выть от того ужаса, который буквально обуял всех увидевших это. Страшен был не закат, страшно было осознание того, что мы уже не дома и чуйка подсказывала, что вряд ли когда-то туда вернемся. Никакая это не война, не нападение на страну, это что-то совсем другое, какое-то плохое фантастическое кино снятое обдолбанным режиссером. Страшно было не непонимание происходящего, но неизвестность будущего. 
***
Ратушный уже подходил к спортзалу, рация его ожила:
-Башня Великому. Это говорил Иваненко. 
Такими эпитетами как мразь, конченный, пидор, уёбок, крыса и это далеко не полный список, которым можно было охарактеризовать генерала. Соответственно и подпольная кличка у него была - Ебанько. Тех, кто ниже званием майора, он даже за людей не считал. Полагал что все ему чем-то обязаны, вечно всех упрекал, премии в наглую уводил или выписывал своим жополизам. 
На дедовщину закрывал глаза, да и сам не брезговал распустить руки, а уж матом обложить это всегда пожалуйста. Прапорщик Мазин, его ручной крысёныш, уводил со склада всё что можно увести и списать, потом продать и львиную долю денег отдать генералу. А уж какой генерал получал гешефт с зоны, даже представить боюсь, дети его жили в центре Москвы, каждый в собственной большой квартире и ездили они на последних дорогущих иномарках, купленных явно не в кредит. 
Военную часть Иваненко считал своей вотчиной. Каждый год, с осеннего призыва после присяги, он выбирал себе нового адъютанта из таких солдатиков… Знаете, бывает попадёт в армию залюбленный маменькин сыночек, только от юбки оторванный и одними бабами воспитанный, его после присяги деды не много попресуют, полы он по ночам моет, сортиры зубной щеткой, в общем вкусит все «прелести» и тягости службы, только раз в десять больше и бегом бежит к командиру части жаловаться, как тяжело ему службу тащить. Ебанько таким солдатикам предлагал должность личного помощника. Целую систему отбора придумал. Мы то все думали, ну дома порядок наводить, шмотки стирать гладить, баню топить, да много чего делать надо. Жил Иваненко в офицерском городке один, его престарелая жена в городе жила. Но три года назад грянул скандал, даже скандалище! Генерал наш, заднеприводный оказался. 
Выбрал он себе очередного новенького адъютантика, месяца не прошло, как в часть приехала военная прокуратура с проверкой. Вот что следовало с протокола опроса этого солдатика: 
Сначала генерал Иваненко Д.С. попросил делать ему массаж простаты, объяснил, что человек он старый, для здоровья необходимо, чтоб рака не было. Объяснил, как это делать. Три раза в неделю я делал, в резиновых печатках с помощью вазелина. В прошлую субботу вечером мы распивали дорогой коньяк и ели деликатесные продукты черную икру, мясо камчатских крабов и испанский хамон. Он спросил, хочу ли я так жить всю службу. Я ответил, что не против конечно. 
Он сказал, что с этого дня массаж простаты ему нужно будет не пальцем, а моим членом. В общем сношать его. А когда после секса с ним у него встанет, я должен был делать ему минет, то есть заняться оральным сексом с ним. Так как я сильно отрицательно отношусь к гомосексуализму, я отказал ему и высказал своё мнение по этому поводу в матершинной форме. Он начал кричать на меня, обзывать хуесосом и пидарасом, сказал, что сделает всё что бы меня изнасиловали на зоне во время несения наряда на объекте. Я побоялся, что так и будет, предложил ему успокоиться, извинился, сказал, что сегодня не готов и попросил перенести разговор на завтра, дать мне подумать ночью. 
 
Он согласился, но с условием, что дальше мы продолжим выпивать в «спецодежде», о какой одежде идёт речь я не знал. Я согласился, он ушел в спальню, его не было десять минут, когда он вернулся то был одет в женские кружевные трусы и бюстгальтер розового цвета, на голове был парик с длинными волосами, губы его были накрашены красной помадой и глаза были раскрашены как у женщины. Он кинул мне женские трусы и бюстгальтер черно цвета, приказал переодеться при нем, сказал, что он «слово Офицера» держит и сегодня секса не надо, он будет ждать, когда я соглашусь, а сейчас просто посидим, выпьем и поговорим. 
Я переоделся, потому что хотел, чтоб он напился и пошел спать. Мы ещё долго сидели, пили и разговаривали, на экране телевизора транслировалось гей порно. В какой-то момент у него в руках оказался смартфон, он успел сделать несколько фотографий меня в женском белье на фоне телевизора с порно. Затем сказал, что, если я не соглашусь на его условия или расскажу кому-либо об этом разговоре, эти фотографии разлетятся по всей части, так же по всем моим контактам, мои друзьяи родственники посмотрят «как я служу». Я был деморализован и почти готов на его предложение. Ближе к утру мы пошли спать, в его спальне находились наши кровати. Они разделены, но при желании их можно сдвинуть и спать на огромной кровати, но раньше я об этом не задумывался. И тут у меня созрел план. Я лёг на свою кровать, пытался не уснуть, чтобы убежать и всё рассказать маме. 
А мама нашего солдатика по случаю работала в военной прокуратуре, в департаменте внутренней безопасности, на должности заместителя начальника этой самой безопасности. Должность конечно мало уважаемая, свои своих же грызут и сдают журналюгам для сенсаций и разоблачений. Как-то давненько генерал уже имел с ней не приятное знакомство. Только солдатик носил фамилию и отчество бросившего его папаши. Призывник Халилов Андрей Бекханович, никак не вязался с мамой Орловой Надеждой Викторовной. 
Я лежал одетым в женское бельё на своей кровати. Иваненко почти не мычачий подошел к моей кровати, сдернул с меня одеяло и начал стягивать с меня трусы. Я сделал вид что сплю. Мой член стоял после просмотра порно, я в этом не виноват, это природное явление. Он начал ласкать меня орально, но буквально после нескольких секунд он уснул, голова его находилась в районе моего паха. Я аккуратно передвинул его голову с меня, оставив генерала на кровати, он был мертвецки пьян, взял его смартфон и сделал несколько фото его самого переодетого Иваненко, мой член с опечатками помады, а также накрытый стол. Быстро переоделся и убежал в самоволку. К матери. Я знал, что помочь мне может только она, другие бы даже не стали бы меня слушать. Смартфон с фотографиями к заявлению прилагаю. 
Комиссия как-то быстро расследовала инцидент, смартфон самоубился. Дело закрыли за отсутствием состава преступления.Солдатика комиссовали и отправили домой. Как говорится «нет тела – нет дела». Официально всё это обозвали клеветой и Иваненко оправдали. Каких денег и потерянной репутации это стоило Иваненко, история умалчивает, но он был оправдан, все кто поддерживал сторону обвинения – уволены, а кто поддерживал его были повышены в званиях, либо поощрены финансово, либо переведены на «хлебные» должности. За то всем нам стала ясна истинная сущность нашего отца-командира! 
***
- Башня на связи. Ответил Ратушный на запрос Иваненко.
- Где ты, что у тебя, докладывай.