Разбитая любовь (ЛП)

Я хихикнула, покачав головой. Эта девушка всегда умела меня рассмешить. Я знала, что она не испытывает ко мне таких чувств. Ни капельки. Она просто любила шутить на эту тему.
— В пакете текила и бурбон.
— Вау, никакого сидра или пива?
— Для такого случая? — она подняла одну бровь. — Нам нужно что-то покрепче.
Я не могла не согласиться. Одно дело знать, что Хантер и Криста вместе, совсем другое — увидеть их счастливыми, а уж осознать, что она беременна, и вовсе пытка.
Мне хотелось искупаться в озере текилы.
***
Дым костра наполнил мой нос, когда я бросила камешек в озеро. Учебный год почти закончился, и выпускники проводили эту неделю, готовясь к большому празднику в субботу.
Звезды и огонь костра отражались в озере, вызывая множество воспоминаний об этом месте. К черту его! Я бросила еще один камень, прежде чем упасть обратно на одеяло. Я находилась в той опасной стадии опьянения: достаточно трезвая, чтобы не забыть свою боль и гнев, но и достаточно пьяная, чтобы совершить глупость.
В Италии я научилась получать удовольствие от вина, чего раньше не делала, но у меня по-прежнему была низкая восприимчивость к крепкому алкоголю. И я ненавидела чувствовать себя отвратительно на следующий день. В то время как другие подростки моего возраста обычно напивались до беспамятства, устраивая безумные вечеринки в колледже, я уже чувствовала себя старой женщиной. В Европе я впала в крайность, делая все это с энтузиазмом. Пребывание в Италии стало для меня воротами к постоянным развлечениям и пьянству. К тому времени, как я начала работать в музее, мне уже наскучило это, хотя и нельзя отрицать, что у меня с Сэмми было несколько уик-эндов, которые слились в одно пятно. Но теперь я чувствовала, что эта глава моей жизни закрыта. Я хотела большего. Мои крылья были расправлены, но этот город снова грозил их сломать.
— План состоит в том, чтобы держать тебя занятой, пока ты не уедешь, — Стиви отхлебнула бурбон из бутылки, даже не поморщившись. — Что спасет меня от убийства моей матери и тюремного заключения. Выигрыш для всех нас.
— Занятой? В этом городе? — я откинулась назад, наблюдая за вращающимся над головой небом, в то время как вода плескалась у моих ног.
— Завтра вечером состоятся ежегодные прятки с фонариками и поиском сокровищ. Это будет на ярмарочной площади.
— Нет, — я покачала головой.
— Да ладно. Ты правда думаешь, что он будет там? — она закатила глаза. — Скорее всего, она запирает его в клетке каждую ночь, не выпуская из виду.
Я поперхнулась, представляя, как Криста сажает Хантера в клетку. Сегодня она действительно выглядела так, будто хочет пометить его мочой, заявить о своих правах.
— Нет, скорее всего, его там не будет, — вздохнула я. В свои двадцать жизнь Хантера уже сложилась. Двое детей, жена, работа механиком. Если так подумать, то это не звучало так уж и здорово.
— Хорошо. Потому что тебе, возможно, придется меня защищать, — Стиви застонала, вставая.
— Зачем?
— Помнишь Покахонтас? Она уже дважды писала мне, умоляя прийти. Она хочет меня видеть. Эй? Девушка, двигайся дальше! — Стиви закрутила волосы в пучок. — Я же тебе говорила, попробовав однажды, они превращаются в зависимых, — она споткнулась о свои ноги. — Мне нужно отлить.
Я ухмыльнулась, наблюдая за тем, как она петляет к туалетам.
Зависимая. Я могла посочувствовать Покахонтас. Я понимала, каково это, когда кто-то въелся тебе под кожу.
«Нет. Не думай о нем».
Я взяла телефон, нуждаясь в том, чтобы отвлечься, чувствуя, как последняя порция текилы согревает тело, туманя мысли.
Остановившись на номере, я снова зависла над ним большим пальцем. Черт возьми. Я нажала кнопку, и в динамике раздались гудки. Я не должна этого делать. Это глупость.
Телефон продолжал звонить, наконец, послышался хриплый сонный голос:
— Джейм?
— Прости, я знаю, что поздно… или рано… не знаю.
— Сейчас четыре тридцать утра, — я услышала шорох простыней.
— Знаю. Я не должна была звонить. Ложись спать.
 
— Нет, bellezza (прим. пер. — красавица), — Лука поднес телефон ближе к губам, звуча более бодрым. — Я безумно скучал по твоему голосу. Ты можешь звонить мне, когда захочешь.
Мое сердце согрелось, услышав его ласковое обращение ко мне. Он был очень хорошим мужчиной, и его голос заставил меня осознать, как сильно я по нему скучаю.
«Он бы сделал тебя счастливой, Джейм».
— Я скучаю по тебе, bellezza (прим. пер. — красавица).
— Я тоже скучаю по тебе.
— Voglio fare l’amore con te (прим. пер. — Хочу заняться с тобой любовью).
Желая именно этого, надеясь, что его прикосновение заблокируют боль, я выпалила прежде, чем подумала:
— Жаль, что ты не здесь, чтобы сделать именно это.
Он втянул воздух.
— Il mio amore. Mi torturi (прим. пер. — Моя любовь. Ты меня убиваешь).
Я не могла говорить, мои мозг и сердце воевали внутри моего тела:
Мозг: Не будь дурой. Он идеален. Девочка, ты серьезно его упустишь? Идиотка.
Сердце: Да, слышать эти слова приятно, но любишь-то ты другого.
Мозг: Не доверяй этому глупому органу. Разве он хоть раз приводил тебя к чему-то хорошему?
Сердце: Ладно. Справедливо.
— Я люблю тебя, bellezza (прим. пер. — красавица). Ты была в моих мыслях и снах с того момента, как улетела. Твой запах все еще окутывает подушку.
Его признание было ошеломляющим, я закрыла глаза.
— Мне пора, — прошептала я хрипло, чувствуя, как рыдания подступают к горлу.
— Подожди, — голос Луки повысился. — Скажи, что ты не скучаешь по мне. Что ты не любишь меня.
Я вздохнула, посмотрев на звезды.
— Я скучаю по тебе, Лука. И я действительно люблю тебя, но не так, как…
— Нет, — он перебил меня. — Это все, что мне нужно было знать. Спокойной ночи, любовь моя, — звонок оборвался.
Я отложила телефон в сторону и рухнула на спину, всхлипывая. Неровные шаги Стиви вернулись по песку.
— Первое правило лета: больше никогда не оставляй меня одну. И никогда не оставляй со мной телефон, — я постучала себя по лбу кулаком.
— Ой-ой. Пьяный звонок? Только, пожалуйста, не говори мне, что это был Хантер.
— Лука.
— Ладно, это не так страшно, — она плюхнулась рядом со мной. — По крайней мере, он за тридевять земель, и тебе не обязательно снова сталкиваться с этой ошибкой… или видеть ее, когда заберешь свою машину.
Это был бы эпический позор. Я позвонила Луке пьяной только потому, что человека, чьи воспоминания преследовали меня у этого озера, больше не было в моем списке контактов. Мой взгляд упал на то место, где мы чуть не занялись сексом в кузове его пикапа, прежде чем Саванна все испортила. Именно там Хантер выдавал себя за Колтона, и я влюбилась в него без памяти.
Оставаться здесь было пыткой. Отсчет до отъезда из этого города начался.
«Просто переживи это лето, Джейм. Тогда ты сможешь официально начать новую жизнь».
Несмотря ни на что, меня приняли в Технологический институт Вирджинии, хотя туда я больше не хотела поступать, если вообще когда-либо хотела. Подача документов туда была только ради отца и Колтона. На самом деле я хотела попасть в программу Смитсоновского института. Надеюсь, что письмо Коллин поможет мне хоть немного, но это была одна из самых сложных стажировок в стране. В конце концов, это же чертов Смитсоновский институт! У меня было столько же шансов, сколько у пингвина научиться летать.
В глубине души я понимала, что неважно, куда я поеду. Воспоминания о Хантере преследовали меня и в Италии, и, вероятно, продолжат преследовать, когда я уеду отсюда.
Я надеялась, что когда-нибудь снова обрету душевное равновесие. Найду счастье, которое чувствовала, когда была рядом с ним.
Глава 16
Джеймерсон
— Должна ли я волноваться, что вы двое снова одеты как грабители-кошки? — мама вопросительно изогнула бровь. Она сидела в гостиной с открытым ноутбуком и потягивала вино из бокала.